Давно хотел сказать я о Гайдае,
И, на кофейной гуще не гадая,
Превознести высокого его
Над скукой мира, злой, не долговязой
И без очков, чей рассуждает разум,
В комедии не смысля ничего.
Хотел давно, но только вот сегодня,
Себя средь муз почувствовав свободней,
И в грудь побольше воздуха набрав,
Решил воспеть его весёлый гений,
Как он – Кавказ, и нрав его селений,
И пошутив, и время разыграв.
И получил на это:
Давным давно, о кофе рассуждая,
Хотел один поэт воспеть Гайдая,
Просил у музы: Вдохновенье дай.
И вот случилось, дюжиною строчек,
Воспел себя, Гайдая - между прочим,
Как хорошо - стих не прочёл Гайдай!
Что же возмутило автора этих строчек (Светлану Владимову)?
Ясно - выпячивание моего авторского "я". И вот ещё один пример того,
как автор, надеюсь из скромности, протестует против моего и вообще всякого вступления в диалог с персонажем стихотворения, не понимая того, что лирика может быть драматургична и разбита на голоса или не разбита, но в своём развитии проиграна почти сценически. Современный читатель не готов
воспринять жанр, заключённый в жанре, то, что легко воспринимали читатели золотого века поэзии. А ведь матрёшки и шкатулки, одна в одной, неотъемлемая часть нашей культуры.
И этот ваш критический придаток
Как бы сирены голос ни был сладок,
Он не прочёл - он много потерял.
Ему мила, была б тогда защита
От здесь себя воспевшего пиита,
Который лавр чужой себе снискал.
Но, так или иначе, стихотворение заработало отзыв.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
