ДЕД

Эх, и крут же был норов у деда!
Да таким он остался досель,
Хоть уже с позапрошлого лета
Дед не может покинуть постель.
Тот же голос, надменно-суровый.
Хмурый взгляд холоднее стекла.
И кулак, что громадой пудовой
Грозно падал на крышку стола,
Если щи недосолены малость,
Если каша чуть-чуть горяча
Или просто на сердце усталость
от того, что нема первача.
Вот лежит он, подушку сминая,
И за тайную злобу свою
Кроет бабушку: "Ведьма седая!"
И грозится, мол, встану, убью!
Раньше бабушка б всхлипнула горько
И в кладовке скорей заперлась.
А теперь усмехается только -
Истощилася дедова власть!
Хоть порою пугает ужасно
Крик, похожий на рык в тишине,
Но дикарство его не опасно, -
Как патрон холостой на войне.
Дед и сам понимает так же,
Вот рукой перестал он трясти
И смиренно сказал, успокоясь:
"Ладно... старая ведьма... прости..."
А она, не расслышала словно,
Подошла и шершавой рукой
Вдруг погладила деда любовно
По плешине его восковой.

Сергей Носиков.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 30.12.2010. ДЕД
• 07.12.2010. Дмитрий Кедрин о Поэзии