***

Коль сеешь ненависть,
Болезнями взойдёт в твоей утробе,
И внутривенные
Инъекции не вылечат от злобы.

Не ведая основ,
Греховное мы в святость обряжаем.
И за личиной слов
Гордыня шествует почти нагая.

Мне с тем не по пути,
Кто с лёгкостью презрев силу Закона,
В тени души взрастил
Безумной злобы грозного дракона.

Карандаш с обидой в голосе
Выговаривал резинке:
"Это что ещё за вольности?
Всё стираешь без заминки."

"Нет, не всё, твои ошибки лишь
Я старательно стираю.
Зря сейчас ты на меня кричишь,
От души я помогаю.

Даже жертвую собою я,
Чтоб всё было в лучшем виде.
Видишь, справа скособочена...
На тебя я не в обиде.

Это просто моя миссия,
И служу тебе я честно.
В твоей жизни я не лишняя,
Знаю точно своё место."

Карандаш за многоточием
Молвил: "Ссориться негоже.
Грифель скоро совсем сточится,
Жертвую собой я тоже.

Буква каждая на листике --
То мгновенье моей жизни.
Тут похожи мы, воистину,
Ты прости за укоризну."

Идея тут проста и всем понятна:
Служить друг другу нужно верно.
И пусть теряем что-то безвозвратно,
Но жизнь от этих жертв светлее.

Дети приходят в наш мир,
Чтоб научиться чему-то.
Сладостной музыкой лир
Смех детский в доме уютном.

Хочется радовать их,
Тёплой заботой укутав.
Дети -- нарядный цветник,
В росах весеннего утра.

Пусть же им будет светло
В мире, построенном нами,
Нежных рассветов веслом
Правят в бескрайние дали!

И подадут нам стакан,
Полный кристальной водицы.
В день, когда наша верста
С вечностью соединится.

Ворвался май в мои покои
И сразу всё преобразил.
Позолотил вверху обои,
Окно помыл после грозы.

Устал, улёгся на диване,
Под бок подушку подложив.
О Боже мой, какой же славный
Мальчишк мнеа май. Заворожил.

А за окном сирени ветка
Плясала с ветром точно в такт.
Из магазина шла соседка,
В мешке морковка и буряк.

Подросла весна-девчонка,
Замуж собирается.
В платье беленьком из шёлка
Хороша красавица!

Может быть, июнь сосватал
Нашу бесприданницу,
Лишь цветами и богата
Да красою славится.

Вот пройдёт недели три,
Завязи появятся,
Будет в осень много слив,
Груши зарумянятся.

А пока в цветах весна,
Как в гипюра кружеве.
Будет славная жена,
Повезло ей с суженым.

Никто не слышит вечности шаги
А круг очередной вот-вот замкнётся.
Сижу в тени растрёпанных ракит,
А по реке идёт хромое солнце.

Вода поёт под рябью зыбких волн,
Ракиты ветвь танцует в мелководье.
И ветер у воды сморило в сон,
Лишь птичье пенье в небесах рапсодьей.

Я влюблена в безоблачные дни,
Что дарит май, прогнав апрель дождливый.
Всё в мире начинается с весны,
И в каждом дне весенние мотивы.

Распахнуты широкие ворота,
Спешит народ: толпой, поодиночке.
Слепит глаза и разум позолота,
Приобрести бы счастье. Хоть в рассрочку.

Тесно... И вот уже не протолкнуться.
Все верят, за вратами жизнь другая.
Там счастье подают на чистом блюдце,
Салфеткой белой сверху прикрывая.

А что на самом деле? Кто вам скажет?
Оттуда нет протоптанной тропинки.
Но нет близ узких врат ажиотажа.
Здесь тишина. По прошлому поминки.

А под вечер шумит разнотравье лугов,
Ветер мчится с холма на равнину.
И заря на коне розовато-гнедом
В ночь въезжает на западе дымном.

День закончился, люди спешат по домам,
Птицы прячутся в тёплые гнёзда.
Делят небо вечернее на пополам
Заходящее солнце и звёзды.

Вечер тихий. Дневные дела позади.
Тает свечка в серебряной плошке.
Даже если ты в комнате нынче один,
Память дарит свидание с прошлым.

Небо расцветает спозаранку,
Дождь ночной уходит по аллее,
В каждом доме стелет самобранку
Новый день, муку с утра просеяв.

Нам блины тончайшие предложит,
Или, может, пышные оладьи,
А кого-то угостит пирожным
С крепким кофе или шоколадом.

Ну а после завтрака работа,
Крутим шар земной мы до заката.
Вечером закроет день ворота,
Ляжет спать на облачных полатях.

Кто сильней? Ветер с чайками спорит,
А волна берег каменный крОшит.
И буянит нетрезвое море,
Всё закончится нынче дебошем.

Небо синее вмиг стало серым,
Тучи тёмные -- солнцу завесой.
И с востока летит ветер нервный,
Растревоженный яростным бесом.

Выше море, а небо всё ниже,
День смывает слой яркого грима.
И волна тучу тёмную лижет,
Пеной белой омыв её вымя.

От поцелуя девственной зари
Проснулось заспанное небо.
Словив ветров отчаянный порыв,
Поёт раскидистая верба.

Смотрю в окно. Какая Благодать --
Природы майской пробужденье.
Хоть трудно мне в такую рань вставать,
Сулило утро вдохновенье.

Я буду слушать, и в мою тетрадь
Польются строк весенних трели,
Пока заря, заботливая мать,
День пеленает в колыбели.

Фиолетовый тюльпан средь братьев,
Как император важный средь вассалов.
Соседская девчушка в жёлтом платье
На корточки присев, его сорвала.

Тот самый фиолетовый тюльпан,
Что возвышался в центре круглой клумбы,
И как-то незаметнее вдруг стал
Цветник тюльпанов алых возле дуба.

Одна деталь порой меняет всё,
Преобразив знакомую картину.
А с неба льёт на землю дождь косой,
И прячутся в бутон цветы от ливня.

Л

Легче всего писать о счастье в мае,
Когда земля сиреневой волной
В люльке зарю румяную качает,
Стряхнув холодные росинки снов.

И лепестковой майскою метелью
Усыпаны тропинки у пруда.
Бормочет что-то ветер-пустомеля
Воробышкам на тонких проводах.

И так легко мне пишется о счастье,
Что нежится с утра на гамаке.
У мая так хотелось бы украсть мне
Цветенья миг, запрятав в сундуке.

И как-нибудь, в январские метели
Открыть сундук, когда совсем одна.
И тоненькою веточкой сирени
Писать строку: "Весна? Весна. Весна!"

Скажите, сколько лет до тишины?
Той тишины, что оглушительнее боя.
Когда заря стучится тихо в сны,
Окрасив златом небо голубое.

Кто виноват, что круглая Земля?
И мир наш тоже в вечной круговерти.
Кольцом свернувшись, как змея,
Война кусает хвост свой перед смертью.

И мирный день на счастье так похож,
Хотя невосполнимые потери.
И в каждом сердце ядовитый нож
Разрезал все артерии доверья.

Скажите, сколько лет до тишины,
Когда навек утихнет рёв войны?

Сколько же их тут, ярких одуванчиков!
Май покрасил луг за дворами дачников.
Видно, краску жёлтую оптом закупил,
Рисовал без устали из последних сил.

Мы проснулись утречком, за окном ковёр,
Луг сияет золотом, сколько видит взор.
Вот она весенняя яркая краса,
Семьи одуванчиков забрели и в сад.

Под цветущей яблоней встали в хоровод,
И на грядке солнечной, где растёт укроп.
Красота ты вешняя, одуванчик-цвет!
Солнышко лучистое прилегло на плед.

Я венчаю слова, или с словом повенчана.
И не знаю сама я судьбу новых строк.
Видно, эта болезнь до конца не излечена:
Нити мыслей сплетать в невесомый венок.

По дороге домой, хоть порою уставшая,
Тку полотна небес на тетрадном листке,
Как когда-то давно я с подружкою Машею
Рифмовала далёкое детство в строке.

А потом мы купались в реке перекатистой,
И смеялась вода, обгоняя себя.
И придумывал рифмы, на редкость покладистый,
Тёплый ветер, что лето искал в сентябрях.

Прошло уже семьдесят семь,
И раны войны той залечены.
Но помним мы все этот день,
Что жизнь вернул в мир искалеченный.

Вернул в дом отцов и мужей,
Которых с надеждою ждали,
Мальчишки по тёплой меже
Навстречу солдатам бежали.

"Мой папа! Я так тебя ждал!
Мне мамочка всё рассказала."
Мальчонка, совсем ещё мал,
В объятьях солдата с медалью.

Щебечет о чём-то своём,
Прижавшись доверчиво к папе.
И входит весна в каждый дом
В нарядной сиреневой шляпе.

Я беременна рифмами, новыми строками,
Ну конечно, рожу. Но не знаю кого...
Муз уводит меня в ночь бессонную тропами,
Где на каждом шагу пни и кочки из слов.

Я забуду к утру все ночные фантазии,
Утром хочется чай, а не строки стихов.
Но на смятом листке под цветочною вазою
Прочитаю послания Муза из снов.

Рассмеюсь от души. Это ж надо такое вот...
Может быть, чуть продолжу, придумав своё.
Буду долго гоняться за рифмою новою,
Что сбежала в ночи вместе с Музом вдвоём.

А май в сиреневых штиблетах
Идёт по берегу реки,
Цветёт сирень у края лета,
Роняя грозди в грусть ракит.

И лебедь медленно взлетает
Над очарованной водой,
За ним другой. Большая стая,
Как веер в синюю ладонь.

Весна. Ну как тут не влюбиться?
Мила цветущая Земля.
О нет, друзья, то не синица,
Весна желанней журавля.

Земля пьёт воду с неба натощак,
Мир на коленях и с протянутой рукою:
"Подайте на дожитие пятак,
Да буду я с молитвой упокоен!"

Игра престолов ращломала мир,
Как дети надоевшую игрушку.
Нерон безумный сжёг когда-то Рим,
А нынчемвся Земля взята на мушку.

Мир умирает. В том сомнений нет.
Но чтоб уйти с молитвой, не с проклятьем,
Во тьме учусь я видеть свет,
И в людях не врагов, сестёр и братьев.

Вы видели, как по утрам заря
Ткёт кружева на полотне весеннем?
По центру одуванчиков отряд,
А по краям кустарники сирени.

На клумбе ярко-пламенный тюльпан
Соседствует с семейкою нарциссов.
Быть может, у зари есть чёткий план,
Или уже готовые зскизы.

А может быть, всё это лишь экспромт,
И день легко разделит свет и тени.
Возьму с собой на всякий случай зонт,
Узор дождя в том кружеве весеннем.

Как хороши сады в начале мая,
Когда у старых яблонь День рожденья.
Все, как девчонки, снова расцветают,
Влюблённые ,как прежде, в миг весенний.

И солнце именинниц одарило,
Узор рисует на нарядном платье,
Оборочки внизу позолотило,
По саду прогулявшись на закате.

И птицы на ветвях подобострастно
Сад поздравляют с Днём рожденья.
Вороны в чёрных фраках хриплым басом
Читают рэп для яблонь вдохновенно.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 01.05.2022. ***