***

Автор прощается с читателями здесь, на странице, и желает всем доброго здравия!
С любовью, Игорь Колыма.

Кареглазая порода,
Гой, бродяга, ветрогон -
Весь я вышел из народа,
Да не просто вышел. Вон!!!
Словно берег свой отринул,
Оттолкнул родной причал.
И народ гудел мне в спину,
Непотребное кричал...
Призывал проклятья свыше,
Мол, паскуда - прЕдал Русь...
Но, я вышел. Взял, и вышел.
И в себя не ворочусь...
Мне вопят в сто тысяч глоток.
Я ж бегу сквозь тьму и гать,
Вспоминая предка Лота,
Не оглядываясь вспять...
Чтобы там, за долей куцой,
Обретя навек покой,
Соляным столбом взметнуться
Над чужой землёй...

*****

ТАМ, ГДЕ МЕНЯ НЕ БУДЕТ...

Годы рассудок студят,
Время сходить, кажись...
Там, где меня не будет -
Будет другая жизнь,

Судьбы, мечты другие,
Но, и при всем при том,
Будет все так же Киев
Выситься над Днепром...

Ну, а в Московском стане
Тоже за кромкой лет,
Там, где меня не станет,
Войны сойдут на нет,

Смех зазвенит повсюду,
Нетопырям назло.
Я позвоню... оттуда -
Эй, как вы там? Алло!...

Там, где меня не будет,
Медленно, без затей,
Время людей рассудит
И возвратит в людей...

Мой добрый друг, рождённый на Руси!
Хотя могло случиться и инаково,
Но, если стал поэтом - гой еси,
То с суицидом это одинаково.
То это, как во чреве у кита
Скитаться, мир отторгнувшим, Ионою.
То это, как с опалиной у рта,
Быть среди чёрных - палевой вороною.
И, если Богу - Богово, то тут
Поэту предназначено поэтово.
Его, конечно, позже оболгут,
Когда ему всё будет фиолетово.
Ну, а сейчас, ни ворог, ни изгой -
Пиши стишата и потешься с музами,
Пока ещё ты тёплый и живой,
И для Земли не сделался обузою...

*******

Ох, слава, слава... Ты - вода,
Дыра в пустом кармане...
Меня признают..., но тогда,
Когда меня не станет...
Когда не буду видеть глаз,
Что не мигая внемлют.
Когда мой старенький пегас
Умчит меня под землю...
И там, сквозь толщь земных пластов,
От тех, кто будут живы,
Не буду больше слышать слов,
Ни искренних, ни лживых...

*****
СЕН - ТРОПЕ

В Сен-Тропе, как в старой доброй песне,
Всё в деньгах и в солнечных лучах.
В Сен-Тропе богаче и прелестней,
Чем в Анапах, Ялтах и Сочах.

И посредь гуляющего люда,
Не скрывая свой надменный взгляд,
Бродят там российские приблуды
И нещадно денежкой сорят.

Вон они, неся загар на мордах,
А в руках с покупками кули,
По заморским землям чешут гордо,
Словно в землях этих короли.

Ярко светят нам с телеэкрана
Телесами сложными в обхват
И банкир, и вся его охрана,
И вон тот, должно быть, депутат.

А у пирсов, пирсов - ух ты, ах ты!
Не могу и слов найти, увы...
Катера качаются и яхты
Да не чьей-то - нашенской братвы...

А у нас не те, конечно, воды.
Омывают наши берега.
А у нас не те, конечно, моды,
Чтобы прямо - радуга-дуга.

Да и мы, не то, что толстосумы -
Жизнь течёт не вверх, а под уклон.
Вот сидим, и водку глушим с кумом,
А не дон, какой-то, периньон.

И, конечно, бельма в телевизор
Пялим мы со слюнкой на губе,
Как живёт, причёсан и прилизан,
Этот дивный город Сен-Тропе.

А потом, ну, как оно бывает
После пятой или же шестой,
Мы седьмую с кумом поднимаем
За огромный шарик наш земной.

За блины, которые не комом.
За кораблик наш без якорей.
За чуму на все четыре дома,
Приютивших наших упырей.

За слезами полные скудели,
За народ в долгах и в нищете.
И за Русь, которую проели
И пропили в разных Сен-Тропе...

*******

*******

Путиведы, да книжники
С батогАми в руках
Ждут меня, шаромыжника,
Не дождутся никак.

Словесами мудрёными
Обличают вину.
Колокольными звонами
Рвут во мне тишину.

Шлют знамения разные
В мои тихие сны,
Где не спрятаться, грязному,
Мне от их белизны,

Их высот сумасшествия,
Их пророчеств беде...
И поэтому шествую
Я во снах по воде

Босиком и расхристанный,
Без еды и питья,
К той неведомой пристани,
Именуемой Я.

Где не делятся особи,
Как мечом, пополам,
И не душно так, Господи,
В золотых куполах...

ВЕРЮ ЛИ Я В БОГА?

Верю ли я в Бога? Да не верю!
Но хотел бы верить, вот те крест...
Я и сам на стыке двух империй,
Было дело, помер, да воскрес.

Аналогий много всяких было.
Что теперь копаться нам в золе?
Но какая всё же в этом сила -
Хоть во что-то верить на земле!

Потому, что есть в любом прореха,
Тот, бывает, крикнет, ё-моё -
"Верю!", "Верю!", а вернется эхом -
"Херю", "херю" - и похерит всё.

А другой, тоской своей взыграя,
Вдруг возропщет, боли не тая, -
Если вышел предок мой из рая,
Значит там прародина моя!

И, окинув мир стеклянным оком,
Всё в себе помножив на нули,
Так душой рванёт к своим истокам,
Что мозгою съедет с колеи.

Да и много-много всяких прочих
С верою в умах и на устах
То конец всемирный напророчат,
То себя избедствуют в постах.

Ну, а то, что я с таким раскладом -
Без царя в башке, то ты прости -
Мне до Бога в человека б надо
Для начала веру обрести...

*******
Настроение
Игорь Колыма
На душе чернота, как надолбы,
Не дающие ход уму.
И паскудно, и выпить надо бы,
Да не с кем-нибудь. Одному.
Да не как-то там - вот те, накося
Водки в чарку на два перста,
А со смаком, стакан,
Без закуси.
И, конечно же, без тостА...
Без расплАстанья под вопросами
Без сошествий с лица личин.
Не за что, не про что, а просто так.
Вне мотивов и вне причин.
Не горластою загогулькою,
Погружаясь в девятый вал,
А молчком, в три глотка, не булькая.
Чтобы разом - и наповал...
*******
Пятьдесят шестая осень
Игорь Колыма
Отработав, как пристало,
От зари и до хрена...
Ты вошёл в свой дом устало,
Нацедил себе вина,
Почесал живот и чресла,
Выпил залпом, крякнул и,
Погрузившись тушей в кресло,
Запустил своё ти-ви,
И когда, как сто старушек,
Ты в эфир мозгой пророс,
Мир, сорвавшийся с катушек,
Покатился под откос.
На экране, словно в домне,
Стали черти плавить сны.
И уже не мог ты вспомнить
Ни народа, ни страны...
Сколько ж раз ты был мишенью,
Выжигая мозг дотла,
Для экранных мельтешений,
Для эфирного бла-бла.
А за окнами хибары,
За кирпичною стеной
Жили псы и чегевары
Из реальности иной.
Той, где слишком мало знаков
Бог оставил, уходя...,
И без счёта автозаков,
Поджидающих тебя.
Но тебе ль, любимцу трёпа,
Знать, как подло мы живём,
Если даже дяди стёпы
Стали орками с дубьём.
Если ныне в кинотеатрах
С грустью смотрит детвора
На украденное Завтра
И пропитое Вчера...

*****

Что ни день, то с размаху в подвздошную.
Что ни дата, то драка за дракою...
Отказаться, суметь бы, от прошлого,
Да оно, словно, хвост за собакою...
Ни отсечь, ни отрезать, ни выкинуть.
Волочись, тяготись своей ношею.
Ни закинуть на гору Кудыкину,
Ни укрыть временною порошею.
Вот и маемся снами, да безднами,
Наполняясь с экранов фотонами
То с войною, то с шуткой скабрезною,
То с вечерними му-му..звонами,
И под визги их, вопли истошные
Все глотаем, ни бэка - ни мэкая.
Потому-то и бьют нас в подвздошную,
Что давно мы привычные к этому...

*******
Игорь Колыма
Когда чума и месть
Взрастут на жирных грядках,
Одни рванут в Париж,
Другие - в небеса.
А я останусь здесь,
В догадках и в осадках,
В дымах ментОвских крыш
И с верой в чудеса.
Здесь будет жуткий зуд
У гопоты и мрази.
Здесь будет страшный гон
На всяческих иуд...
Но я останусь тут.
Среди вражды и грязи.
Поскольку и рождён,
И вскормлен тоже тут...
Воспитанник огня,
Дождей и звездопадов,
Я каждую версту
Здесь чту, как оберег.
Так не суди меня
За то, что даже к аду
Бывает, как к кресту,
Прибитым человек...

От поколения - следующему...
Игорь Колыма
Ни на что не способны, ни в чём не вольнЫ,
Не глубинный народ, а калеки,
Мы стоим на пороге последней войны,
За которым исчезнем навеки...
За которым уже не вернёмся назад,
Не взойдём, не взрастём на болотах.
Нас запомнят по белым от страха глазам
На бесчисленных выцветших фото.
Наш последний парад... Всем стоять по местам!
Чтоб ни всхлипа, ни вздоха, ни стука!
Нас запомнят по намертво сжатым устам,
Не способным исторгнуть ни звука...
Нас запомнят такими, какие мы есть -
Без сознаний, без душ, без скелетов.
Да, пока мы ещё перед вами и здесь,
Но фактически нас уже нету...
А когда нас Земля, сердобольная мать,
Под собой усмирит, упокоит,
Нас ни злом, ни добром нет нужды поминать,
Так, как мы - ни одно, ни другое...
Так, как мы бесконечно и тяжко больны
То ковидом, то чёртом, то Богом,
И стоим на пороге последней войны,
А одною ногой - за порогом...

*****

Ну, да. Ну, привьёмся страною мы, чтобы
Не сгинуть с земли от короны, а дальше?
Привиться б ещё нам вдогонку от злобы,
От чёрствости, алчности, зависти, фальши...

От бреда по войнам, от вползшего в души
Какого-то... нет, не отчаянья, смрада.
От вечной лапши на отвислые уши
Давно нам, убогим, привиться бы надо...

А то, вишь, корона... А то, инфлюэнца...
Да нам ли страшиться какой-то хворобы?
Привиться бы нам от вождей-обнуленцев
И слёзных стенаний по призраку Кобы...

От вечного "пусто" в кармане и в брюхе,
От камер, повсюду стреляющих в спины.
От всякой, брызжАщей слюной, теле-шлюхи
Создать бы на вечные веки вакцины.

Всего-то и надо для жизни, как в сказке,
Привиться от подлости, страха и гнили...
Да нет. Не привьёмся. Не та в нас закваска.
Ну, хоть помечтаем, чтоб деток привили...

Встреча
Игорь Колыма
Он жил при церкви. Был без ног.
C ним, как-то встретившись однажды,
- Болит, отец? - лишь только смог
Его спросить.
- Болит. А как же?
И здесь болит... И там... И тут...
И этих болей тонны! Груды!
С такими люди не живут,
А я вот жив, и дальше буду...
Всю боль, что душу рвёт и плоть,
Влачить, сынок. И вот, в чём дело -
Мне эту боль вручил Господь,
Чтоб у других не так болело...

Путиведы, да книжники
С батогАми в руках
Ждут меня, шаромыжника,
Не дождутся никак.

Словесами мудрёными
Обличают вину.
Колокольными звонами
Рвут во мне тишину.

Шлют знамения разные
В мои тихие сны,
Где не спрятаться, грязному,
Мне от их белизны,

Их высот сумасшествия,
Их пророчеств беде...
И поэтому шествую
Я во снах по воде

Босиком и расхристанный,
Без еды и питья,
К той неведомой пристани,
Именуемой Я.

Где не делятся особи,
Как мечом, пополам,
И не душно так, Господи,
В золотых куполах...
Брожу по комнатам уснувшим
Шаги мои глухи...
Шепчу живым и мертым душам
Последние стихи...
И век мой тяжко впалой грудью
Всей немощью мехов
Вздыхает, что уже не будет
Ему других стихов...
А за окном огни столицы
Пылают, как в аду.
И чей-то голос матерится
В горячечном бреду.
Визжит и брызжет злобной статью
И слышно за версту,
Как он проклятьем за проклятьем
Пуляет в пустоту...
И я, как Цезарь, ждущий Брута,
Крадусь, дрожа спиной.
А мой притихший дом, как будто
Прощается со мной...

*****

Я весь век свой недолгий плыву на грозу,
Умножая себя на метельные даты.
Так живут на ладони у тьмы, на глазу
У смердящего смертью и злобою брата.
Так живут, ежечасно дымя и кровя,
До последней черты, до могильного грунта,
Растекаясь бедою людской за края,
И, по сути своей, не живя ни секунды...
Так живут... Так живут... И сошедшим с ума
Вновь запомнятся светом ушедшее лето
И пришедшая осень, а там - и зима,
Как спасение, станет им белым билетом.
Сколько зим позади... Сколько зим впереди...
Попрощайся с одной, а с другой повстречайся.
И вот с ней-то уже уходя - уходи.
И назад, по возможности, не возвращайся...

*****

There will be no continuation.

Поэты
Игорь Колыма
Нам уже недолго длиться в этой книжице о Боге. Да, пока мы на страницах, но исчезнем в эпилоге... В пересудах в кривотолках, скоморохи и паяцы, мы закончимся задолго до последнего абзаца. Полежим снежинок жменькой у Творца на теплой длани, и истаем помаленьку... До свиданья... До свиданья...

Другие статьи в литературном дневнике:

• 29.07.2023. ***
• 03.07.2023. ***