Что такое война(отрывок из повести "Мусиренок") - Что, мусир? - спросила маленькая девочка лет трех. Соседку по дачным участкам звали Евдокия Романовна. Это была уже пожилая женщина, которая, будучи подростком, в возрасте 13 лет повидала войну. Была она из многодетной семьи. Отец погиб на фронте. Мать тяжело болела. Вместе с ними жила еще бабушка 89 лет. А родом они все были откуда-то с Волги (точное место она не называла). За те непродолжительные периоды жизни в деревне на протяжении всего детства эта чудо-соседка дала Мусиренку столько, что не стыдно назвать ее первым серьезным наставником в жизни. Но это все позже, а пока... А пока они пили самый лучший чай на свете, ели самый вкусный хлеб из деревенской пекарни и рвали самый лучший "мусир"! Казалось, а что может быть лучше! Миг был, как вечность, а вечность - как миг! Только голубое небо над головой и это вечно палящее солнце! А еще - ласточки, снующие туда-сюда. Прямо под навесом дома бабушки было ласточкино гнездо. Именно такой запомнилась Мусиренку деревня, несмотря на полчища насекомых и частые нападки домашних птиц, которые так и норовили клюнуть. Да что там деревня, таким и запомнилось детство! Мусиренок часто убегала из дома бабушки к той самой соседке, которую называла просто тетя Дуся. Как хвостик, ходила за ней повсюду и норовила в чем-нибудь помочь. Рвала зелень на салат, ходила вместе с ней в пекарню за хлебом через всю деревню, помогала с прополкой и посадкой и постоянно все-все расспрашивала. Когда на участке т.Дуси дружно всходил посаженный Мусиренком горох, бабушка то ли не доверяла внучке выполнять эти задачи, то ли оберегала от непосильной, как ей казалось, работы, разрешая лишь рассыпать корм для птиц. Спустя еще пару лет, в такое же жаркое лето, Мусиренок с т.Дусей шли как обычно в другой конец деревни за хлебом. Дорог, как таковых, не было. С наезженной земляной колеи они свернули в сторону вагончика, служившего пекарней. Уже доносился запах свежеиспеченного хлеба. Под ногами были наспех сколоченные из широких досок мостки, брошенные через болотистую местность. Тетя Дуся шла впереди, а Мусиренок за ней по этим качающимся от шагов доскам. И вдруг нога Мусиренка застряла между досками и провалилась в болото. Тетю Дусю остановил истошный крик, потому как самостоятельно выбраться было невозможно. Так ничего и не рассказала она в то лето. Зато Мусиренку довелось послушать такие сказки, которые передавались из уст в уста и, как говорила сама т.Дуся, она их слышала от своей бабушки. Больше Мусиренку никто не рассказывал сказки. Прошел еще год. К тому времени Мусиренок закончила 1 класс и на летних каникулах снова была в деревне. Впервые увидев т.Дусю, она бросилась к ней с радостным возгласом: И тут т. Дуся запела, стоя с лопатой. А Мусиренок - смеялась. Эта женщина, в галошах, в трико с заплатами и белой в горошек панамке так проникновенно пела какую-то старинную песню о любви! Потом вдруг сказала: Немцы подступали, и жизнь с каждым днем становилась все хуже и хуже. В семье нашей было 7 человек детей, я была самая старшая. Когда наша деревня была оккупирована, мне было 13 лет, а самой младшей не было и года. К тому моменту мать уже не вставала. В избе нашей какое-то время находились немцы. Они забирали все, что хотели из деревни, забивали скотину, ели всю живность, оставленную жителями, чтоб хоть как-то выжить. Но немцы забирали последнее. Так моя сестренка осталась вовсе без молока, когда они закололи нашу единственную корову. Школа находилась за 7 км от деревни. Зимой мы ходили туда по очереди, потому что у нас были одни валенки на всех детей. Одежда по несколько раз перешивалась и переходила от одного ребенка к другому. Многие в то время стремились хорошо учиться, побольше узнать чего-то нового и даже в морозы ходили в такую даль, потому как не всегда была такая возможность - учиться. Учителей мы - ученики очень любили и уважали, внимательно слушали и ловили каждое слово. Для всех был шок, когда немцы однажды устроили показательное повешание некоторых учителей. За что - мы не понимали. Они не разрешали никому какое-то время снимать тела, которые несколько дней висели прямо посреди деревни. Зимой мы вручную лопатами расчищали от снега дорогу. По обеим сторонам были минные поля. Дорогу можно было распознать по так называемым указателям - колышкам, воткнутым в землю. Ни шага в сторону. Дикие животные каким-то образом чуяли опасность и оставляли следы, аккуратно обходя закопанные мины. На той самой дороге я встретила однажды волка, но не сразу поняла это. Тогда я подумала "Какая большая собака!" и захотела погладить ее. Но собака холодно сверкнула глазами и прошла стороной. А придя домой, я услышала, что еще некоторые люди встречали там волка. Если бы он был голодный, то непременно набросился. Тогда мне крупно повезло. А впрочем, и не только тогда... Немцы, если им нужен был дом, обычно сгоняли несколько семей в одно жилище. Отмечая очередное удачное наступление, они собрались у нас в доме, но выгонять нас не стали. Наверное потому, что мама была лежачей больной. Их было очень много, и когда они сели за стол, то одному не хватило ложки. Он потребовал меня принести ему ложку. Я отчасти понимала, что они говорят и могла ответить, потому что немецкий язык мы учили в школе. Немцы тоже были разные: кто-то угощал детей, давал сахар, рассказывал о своих детях и еще что-то о том, что "вот возьмем оветский Союз, и каждый день у вас будет сахар, и будет вам счастье!" Но даже самый маленький ребенок всей душой ненавидел тех людей, которые убивали их родных и близких людей и отнимали последнее. А кто-то из немцев спокойно кидал лимонки прямо в ограды домов. Были случаи, что дети находили себе "новую яркую игрушку" (она была ярко-желтого цвета) и подрывались на ней. Во время оккупации я мыла посуду у немцев. Однажды они дали мне петуха. Я принесла его домой , и мы сварили настоящий куриный суп, впервые за несколько месяцев. Когда ситуация на фронте изменилась, и наши перешли в наступление, а потом и вовсе стали выжимать немцев с занятых территорий, то они в панике бежали из деревни, завернувшись в бабье тряпье. Выглядело это очень смешно. Им было непривычно воевать в такие морозы. Форма была не предусмотрена для таких условий, кителя продувались, а абувь промерзала насквозь. Тогда немцы заворачивались в шали, женские пальто, на ноги наматывали куски одеяла. И даже толстый немецкий офицер, проезжая по деревне на мотоцикле, был завернут в шали. Над ним даже кто-то пошутил из местных, крикнув в след неугодные слова. Об этом самом случае, этом офицере и нашей деревне я читала потом в какой-то книжке. Немцам было уже тогда все равно, они как от огня бежали отнаших танков, очень боялись "Катюши", да и вообще были сломлены. Ведь никто из них не хотел умирать, а воевали, рассчитывая на молниеносный захват Советского Союза. Когда объявили 9 мая Днем Победы, люди выбегали из домов, отменили занятия в школе, все обнимали и поздравляли друг друга! Я не испытывала большей радости, как в тот день. Глубоко запал в душу Мусеренку этот рассказ. Глаза сразу сделались взрослыми, а в голове кипело куча вопросов, которыми она тут же осыпала т. Дусю Не все было идеально, были и трусы, и предатели, да и просто те, кто хотели себе лучшей доли ценой своих ближних, но, как правило, таких людей свои же выявляли и наказывали. © Copyright: Татьяна Панарина, 2012.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
