Колм Тойбин - ирландский писатель, журналист, поэт

Колм Тойбин
Завет Марии
Повесть. Перевод с английского Елены Ивановой
ИЛ №6

Теперь эти двое приходят чаще, и раз от раза их нетерпение растет, они хотят от меня все большего. Их кровь кипит, ради своей цели они ни перед чем не остановятся, и я, после всего пережитого, сразу такое чувствую, как чувствует преследуемое животное. Но сейчас меня никто не преследует. Уже нет. Сейчас обо мне заботятся, меня тихо расспрашивают, меня охраняют. Они думают, что я не догадываюсь, как необъятно задуманное ими. Но теперь от меня ничто не ускользает, разве что сон. Сон бежит от меня. Может, я слишком стара, чтобы спать. Или сон больше не принесет мне пользы. Может, мне больше не нужно видеть сны, не нужно отдыхать. Может, мои глаза знают, что скоро закроются навсегда. Если нужно, я не буду спать. Я спущусь к ним, как только рассветет, как только лучи солнца проникнут в комнату. У меня есть причина наблюдать и ждать. Прежде чем наступит вечный покой, нужно долго бодрствовать. И мне довольно знать, что конец когда-нибудь настанет.

Они думают, я не вижу, как в мире что-то постепенно разрастается, думают, я не знаю, зачем мне задают вопросы, и не замечаю, как мучительное раздражение тенью пробегает по их лицам и прорывается в голосах, когда я говорю что-то непонятное или бессмысленное, что-то ненужное им, или когда им кажется, что я не помню того, что, по их мнению, должна помнить. Ослепленные своим фанатичным стремлением и одурманенные остатками ужаса, пережитого всеми нами тогда, они не замечают, что я помню все. Что память наполняет мое тело, как кровь и кости.

...Под конец они сказали такое, что я вскочила и в ужасе отпрянула.
-Он умер, чтобы искупить грехи всего мира,- сказал другой. -Своей смертью
он освободил людей от тьмы и греха. Его отец послал его в этот мир, чтобы он страдал на кресте.
-Его отец? - спросила я. -Его отец?..
-Нужно было, чтобы он прошёл через страдания, - перебил он, - так он спас всех нас.
-Спас? - вскрикнулс я. -Кого спас?
-Тех, кто был раньше, и живущих теперь, и ещё не рождённых, - сказал он.
-Спас от смерти? - спросила я.
-Спас для жизни вечной, - сказал он. -Все люди узнают жизнь вечную.
-А, жизнь вечную!- ответила я. -А, все люди!
Я посмотрела на них: они отвели глаза, их лица потемнели. .
-Так это все было ради этого?
Они переглянулись, и впервые я почувствовала, насколько сильно их стремление и невинна их вера.
-А кто ещё об этом знает?
-Об этом узнают, - сказал один из них.
-От вас? - спросилая.
-От нас и других учеников.
-Ты имеешь в виду, - спросила я, - людей, ходивших за ним?
-Да.
-Они ещё живы?
-Да.
-Они прятались, когда он умирал, - сказала я. - Они прятались, когда он умирал.
-Они были там, когда он воскрес, - сказал один из них.
-Они видели его могилу, - сказала я. - Я не видела его могилы, не омыла его тела.
-Ты была там, - сказал мой провожатый. - Ты держала его тело, когда его сняли с креста.
Другой кивнул в подтверждение.
-Ты видела, как мы покрыли его тело благовониями, обвили его пеленами и похоронили в склепе, недалеко от места, где он был распят. Но когда он появился среди нас через три дня после смерти, чтобы говорить с нами и вознестись к своему отцу, тебя не было с нами, ты была спрятана в надёжном месте.
-К своему отцу?! - сказала я.
-Он был Сыном Божьим, - сказал один. - Отец послал его, чтобы искупить людские грехи.
-Умерев, он дал нам жизнь, - сказал другой. Своей смертью он искупил грехи людей.
Я повернулась к ним, и, увидев на моём лице гнев, боль и страх, они переглянулись, и один из них двинулся ко мне, хотел заставить меня замолчать,
не дать сказать то, что я собиралась. Я отступила на несколько шагов и стала в углу. Сначала я прошептала, потом повторила свои слова громче, а он всё наступал на меня. Я вжалась в угол и прошептала это снова, медленно, тщательно выговаривая слова, вкладывая в них все свои силы, весь малый остаток жизни, теплившийся во мне.
-Я была там, - сказала я. - Я сбежала, прежде чем все кончилось, но если вам нужны свидетели, то я - свидетель, и вот что я вам скажу. Вы говорите, что он искупил грехи людские, а я вам скажу: они того не стоили. Они того не стоили.
Вечером они ушли с караваном, направляющимся к островам, и в их поведении чувствовалась отчуждённость, что-то вроде страха, а может, раздражение и отвращение. Но они оставили мне денег и еды и оставили чувство, что я всё ещё под их защитой. Мне было не трудно быть с ними вежливой. Они совсем не дураки. Я восхищаюсь их предусмотрительностью, умением всё рассчитать, их преданностью, тем, что они не похожи на небритых дикарей и безумцев, на мужчин, не способных смотреть в глаза женщине, приходивших в мой дом после смерти мужа и ночи напролёт говоривших с моим сыном о всяком вздоре. Они одержат победу и добьются своего, а я умру.
Я больше не хожу в синагогу. Это в прошлом. На меня обязательно обратят внимание, я не похожа на других. Но я вместе с Фариной хожу в другой храм, а иногда иду туда одна - по утрам, едва проснувшись, или в сумерках, когда в мир приходят тени, предвещая ночь. Я двигаюсь тихо. Я шёпотом обращаюсь к великой богине Артемиде, щедро открывающей объятия, готовой всех накормить своим молоком. Я говорю ей, как мне хочется уснуть в сухой земле, мирно превратиться в пыль, закрыв глаза, где-нибудь под деревьями. А пока, просыпаясь ночью, я хочу большего. Я хочу, чтобы того, что случилось, не было, чтобы все шло по-другому. Ведь всё могло очень просто быть по-другому!
Как легко было бы избавить его!Это не потребовало бы огромных усилий. Даже сама мысль об этом приносит мне облегчение. Она рассеивает тьму и приглушает скорбь. Я чувствую себя, как путник, нещадно палимый солнцем, уставший после долгого перехода через пустыню, когда он всходит на холм и видит у своих ног город, сияющий, словно опал в окружении изумрудов, богатый город, в котором есть колодцы и деревья, рынок, полный рыбы, домашней птицы и плодов, благоухающий ароматоми еды и пряностей.
Я спускаюсь к нему по пологой тропинке. Меня влечет в это странное место, населённое душами, я иду вдоль восхитительных узеньких мостиков над журчащей курящейся рекой, похожей на остывающую лаву, по берегам которой раскинулись луга, полные рвущейся из-под земли жизни. Я иду куда хочу. Вокруг - тишина и умиротворяющий, рассеянный свет. Мир спокоен и расслаблен, как женщина, распускающая волосы перед сном. Я шепчу эти слова, зная, что слова не напрасны, и, улыбаясь, говорю их теням богов этого места, которые медлят в воздухе, готовые увидеть и услышать меня.

(отрывки из повести: начало и окончание)

Другие статьи в литературном дневнике:

• 09.09.2014. Колм Тойбин - ирландский писатель, журналист, поэт
• 08.09.2014. ***