Пока раздупляется утро, подросший нивроку
соседский мальчишка покурит одну в туалете,
чтоб мамка не видела, чтобы не быть рагнарёку,
к тому же папаша под утро канючит - налейте,
иначе помру - и мамаша накапает, хмурясь,
рюмашку болезному - ладно, чего уж там, жлёкай!
Не хочет, а надо - простая житейская мудрость,
а к мудрости - крепкое тело, глаза с поволокой.
Полюбится с мужем - весь день заливается птичкой,
ведь малое дерево - в сук, и не думай о роже.
А малый в папаню, такого конфетами пичкай,
не вырастет больше, ругаться - себе же дороже.
Уже подловила - подглядывал у раздевалки
за юной девицей, а после - папашиной "Явой"
дымил за сараем, учёба - ни шатко, ни валко,
взглянула на чадо, сказала - на кухне похавай.
Парнишка не глупый, но бьёт преспокойно баклуши,
читая взахлёб Джека Лондона или Майн Рида.
Ну, что с ним поделаешь, вырастет папы не лучше.
Но всё-таки лето, рыбалка, бычок и ставрида.
Что в голову брать-то? Уж чья бы корова мычала...
Какой-то японский писатель, кажись, Мураками,
сказал, что любовные страсти - всего лишь начало,
а после попробуй, помайся с двумя мужиками.
Что старший, что младший, такие хорошие оба
пока не проснулись, и старший для младшего - кореш,
и нравится бабам, ну что ты тут скажешь - хвороба!
А будешь ругаться - шкодливое дело ускоришь,
всё миром да миром - и любит до крика, до стона,
и мелкому сладкого или какую-то книгу
из греков античных - Овидия или Платона,
ну, курит - и курит, толковый мальчишка, взгляни-ка -
во всём разбирается... Вдумчиво, въедливо, едко.
Сама не плошай, хоть, конечно, на бога надейся,
не раз повторяла когда-то на кухне соседка.
Почти что дословно запомнилось. Август. Одесса.
