Явка как показатель демократииВоскресное голосование в Государственную думу запомнится не только беспрецедентно чистой для новейшей российской истории избирательной кампанией, что признается большинством участников гонки и экспертами, но и рекордным — по числу депутатских мандатов — и при этом закономерным результатом «Единой России». Разумеется, этот успех не мог понравиться всем без исключения. И поскольку победа «партии большинства» в условиях открытых и конкурентных выборов не оставляла оппонентам особого пространства для попыток ее дискредитации, из рукава был вынут последний «козырь» в виде якобы «низкой явки» и связанных с этим интерпретаций: от апатичности народа до того, что таким образом он «проголосовал ногами против». Мотивы проигравшей стороны понять можно — не искать же в конце концов причины провалов в собственных ошибках. Это же не бесконечные распри в рядах либеральной оппозиции и не антироссийская риторика оттолкнули от нее потенциального избирателя, а — явка. Это же не блеклые кампании и отсутствие новых и ярких лиц не позволили части парламентской оппозиции улучшить свои результаты, а опять же — явка. Так действительно намного проще: не нужно посыпать голову пеплом, не нужно покидать насиженные места. На момент написания этой статьи явка на завершившихся выборах составила 47,81% (по данным после обработки 93% протоколов). И это при том, что в отдельных регионах была хорошая погода, кто-то еще не вернулся из отпусков, а кто-то только отправился, было существенно минимизировано досрочное голосование. А это, к слову, также было сделано для того, чтобы максимально снять претензии к легитимности выборов. Так вот, если брать во внимание и беспристрастно оценивать даже этот, еще не финальный показатель, окажется, что он полностью укладывается в те параметры, которые мы можем наблюдать в западных странах. Несколько примеров: На парламентских выборах в Португалии в 2011 году явка составила 41,9%. В Румынии в 2012 году — 41,76%. В том же году в первом туре во Франции голосовали 48,31% граждан. Или вот успешная и богатая Швейцария — в 2015-м это 48,5%. На досрочные выборы в Испании, которые состоялись уже в этом году, пришли 51,22% избирателей. Быть может, Европа просто в числе отстающих, а в США все как-то по-другому? Отнюдь. Например, в 2014 году в выборах в палату представителей приняли участие — внимание! — 36,4% избирателей. В Японии, кстати, в том же году явка тоже не была высокой — 52%. И это только парламентские выборы. Если же брать голосование любого другого уровня, то здесь также можно обнаружить немало интересных фактов. Выборы мэра Лондона: в 2012 году на них пришли 38,1% избирателей, в 2016-м — 45,6%. Интересны и данные по активности голосования на выборах в Европарламент в недалеком 2014 году — это немногим более 43%. Иными словами, как можно было заметить, уровень явки в пределах 40–50% не является какой-то аномалией, а напротив, вполне укладывается в сложившуюся международную практику. Поэтому и заявления такого рода, как, например, «высокая явка автоматически означает большую демократичность волеизъявления», сделанные в конъюнктурных целях, не имеют с реальностью ничего общего. Явка на парламентских выборах на Кубе в 2013 году — 90%. В Лаосе в 2011-м — 99,69%. Всеобщие выборы в Судане (2015 год) — 94,05%. Явка в 80% в прошлом году в Мьянме. В парламентских выборах во Вьетнаме в этом году приняли участие 99,35%. Много ли в этих странах демократии? Полагаю, что ответа этот вопрос не требует. Зато явка под 100% или близко к этому. Прямо как в аргументах проигравших на этих выборах. Ну, вы поняли… Антон Хащенко © Copyright: Сергей Шрамко, 2016.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
