Лучше не быть. Перевод Вадима ФилатоваЮжноафриканский философ из Кейптаунского университета Дэвид Бенатар известен как борец за права белого меньшинства ЮАР - против так называемой "позитивной дискриминации". Согласно его авторитетным свидетельствам черные южноафриканцы, несмотря на то, что давно уже дорвались до власти, продолжают пребывать в ужасающей нищете и люто убивают не только белых, но и друг друга. В свободное от уличного криминала время они неистово размножаются со скоростью бешеных макак. Сложившаяся ситуация, видимо, настолько удручает кейптаунского профессора философии, что он примкнул к так называемым антинаталистам и написал книгу "Лучше не быть (О вреде рождения)" В первой главе книги дается постановка проблемы. Вторая и третья главы составляют основу книги. Во второй главе автор утверждает, что любое рождение - это всегда зло. В третьей главе он показывает, что даже лучшие варианты жизни не только намного хуже чем люди о них думают, но даже еще хуже. В четвертой главе он заявляет, что мало того, что нет моральной обязанности рожать детей, но есть, напротив, (моральная) обязанность не рожать детей. В пятой главе рассматриваются проблемы, связанные с абортами. Шестая глава исследует два родственных ряда вопросов: о демографическом воспроизводстве населения и о депопуляции. Наконец, в заключении автор пускается в политкорректные рассуждения. Из идеи о том, что рождение - это всегда зло, оказывается, вовсе не следует, что смерть (и, тем более, самоубийство) лучше, чем продолжение существования. "Жизнь может быть достаточно плоха для того, чтобы не рождаться, но не настолько плоха, чтобы родившись, прекратить свое существование". И дальше: "Мои мысли не следует рассматривать как общую рекомендацию к самоубийству. Мы все находимся в своего рода ловушке. Мы уже вляпались в существование. Наша смерть вызовет огромную боль у тех, кого мы любим и о ком заботимся, сделает их жизни намного хуже". Вот такой неожиданный альтруизм. Ну что здесь можно сказать? Типичное мыслетрусие. Однако в остальном аргументация Бенатара заслуживает интереса. И вообще, сама постановка автором данной проблемы - это, безусловно, акт большой интеллектуальной храбрости, потому что не сомневаюсь, что и в мире англоязычной философии достаточно много задающих тональность и тематику дискуссий философствующих обывателей. Что касается многотонного унылого говна, составляющего мейнстрим российской казенной "философии", то здесь я тактично промолчу. Ниже приводится мой перевод ключевой главы из книги Бенатара, которая называется "Мир страданий". Материал дополнен наиболее интересными высказываниями, взятыми из других разделов книги. Миллиарды сознательных существ населяют нашу планету. Еще больше людей уже умерли. Скольким людям еще предстоит родиться и умереть - пока неизвестно. В конечном счете, однако, любая жизнь на земле неизбежно закончится. Произойдет это рано или поздно - от этого зависит, сколько миллиардов людей пройдут через заведомо фатальную гонку за выживанием. Мой ответ на вопрос, 'Сколько должно быть людей?’- 'Ноль'. То есть я не думаю, что должны где-нибудь и когда-либо существовать любые люди. Учитывая, как живут и умирают люди, я не думаю, что мы должны размножаться и умирать дальше. Поэтому нулевой ответ - это, на мой взгляд, идеальный ответ. Будет лучше, если это произойдет раньше, чем позже. Фактически, плохое постоянно происходит со всеми нами. Никакая жизнь не свободна от неприятностей. Можно легко вспомнить о миллионах, которые прозябают в бедности или о тех, кто живет большую часть жизни в качестве калек. Некоторые из нас достаточно удачливы, чтобы избежать таких судеб, но абсолютно все сталкиваются с ухудшением здоровья на завершающих стадиях своих жизней. Особенно мучительные страдания приходятся на последние дни. А многие осуждены на долгие годы слепоты, неподвижности, адских болей. Оптимисты быстро возразят, что я не даю полную картину. Не только плохие вещи, но также и хорошие происходят только с теми, кто существует. Удовольствие, радость, и удовлетворение свойственны лишь живым. Таким образом, мы должны взвесить удовольствия жизни и сравнить их пропорционально с наличным злом. Пока первое перевешивает второе, жизнь стоит того, чтобы жить и рождение приносит пользу. Сценарий 1. Существующие. Сценарий 2. Несуществующие. Так, отсутствие боли хорошо, даже если этой пользой обладают несуществующие, тогда как отсутствие удовольствия не плохо, если нет кого-то, для кого это отсутствие - лишение. Если нас спросят, не является ли отсутствие страданий хорошей особенностью уже умерших или вовсе никогда не существовавших, мы должны будем сказать, что да, это так. Можно попытаться, хотя бы на время, делать людей счастливыми. Но это совсем не то же самое, что "делать счастливых людей". Напротив, делать людей несчастными как раз именно это и означает - делать несчастных людей. Точно так же никто не носит траур по тем, кто не существует на Марсе, чувствуя жалость к таким существам в связи с тем, что они не могут наслаждаться жизнью. Но если мы узнаем, что там есть разумные существа, но при этом они страдают, мы будем сожалеть о них. Те, кто думает (вместе с Лордом Альфредом Теннисоном), что лучше любить и потерять, чем никогда не любить, могут подумать, что возможно применить подобное рассуждение к случаю входа в существование. Они могут сказать, что лучше существовать и претерпеть утраты (страдая в процессе жизни и затем прекращая существование) чем никогда не существовать вообще. Я не берусь судить, лучше ли действительно любить и проиграть, чем никогда не любить вообще. Достаточно сказать, что, даже если это положение верно, оно ничего не влечет за собой в плане оценки фактов рождения и существования. Это связано с тем, что есть решающее различие между любовью и прибытием в существование. Человек, который никогда не любил, существует без любви и таким образом испытывает лишение. Это, на мой взгляд, плохо. (Хуже ли это, чем любовь и потеря - другой вопрос.) В отличие от этого, того, кто не существует, просто напросто нет и поэтому он ничего не лишен. И это не плохо. В целом жизнь людей намного хуже, чем люди сами об этом думают. Было бы серьезным упрощением оценивать качество жизни путем механической суммы страданий и благ. Многое зависит от порядка расположения хорошего и плохого. Жизнь, где плохое сосредоточено в конце может рассматриваться как худшая по сравнению с той, где плохое преобладало в начале, но затем наступило облегчение. Однако хуже всего та жизнь, в которой зло распределено более или менее равномерно. Помимо этого, люди склонны помнить хорошее и забывать плохое, что не может не сказываться на их оценках собственных жизней. Еще один психологический фактор, который искажает экзистенциальные самооценки - неявное сравнение с благосостоянием других. В результате самооценки становятся индикатором сравнительного, а не фактического качества жизни. Что делает данные суждения крайне ненадежными. Термин «поллианнаизм», означающий «оптимистичный до нелепости», происходит от имени Поллианны – героини книги Элеонор Поттер, девочки, чей оптимизм носил абсолютный характер и ее проблемы неизбежно разрешались самым счастливым образом. Воздействие поллианнаизма таково, что любые формы пессимизма часто отклоняются как малодушная жалость к самому себе, как хныканье экзистенциальных слабаков. Оптимисты предпринимают отважные попытки нарисовать розовую картину жизни, добавляя не дающий видеть реальный трагизм бытия положительный блеск в любое человеческое затруднительное положение. Или, по крайней мере, стремятся сохранить в любых ситуациях храброе выражение физиономий. Пессимисты же считают такое мировоззрение в чем-то родственным непристойным шуткам, произносимым на похоронах. К примеру, Артур Шопенгауэр, говорил, что оптимизм представляется ему не только нелепым, но и поистине бессовестным воззрением, горькой насмешкой над невыразимыми страданиями человечества. А теперь я обращаюсь к вопросу, имеет ли какое-либо значение то, что мои выводы настолько парадоксальны? Оптимисты могут отклонить приведенные аргументы как слишком эксцентричные и потакающие моим желаниям (точнее, нежеланиям). Они могут сказать, что бесполезно ‘оплакивать сбежавшее молоко’. Мы имеем то, что имеем, поэтому бессмысленно смаковать наше общее горе в печальной саможалости, а лучше расслабиться и постараться получить хоть какое-то удовольствие. Но подобная аргументация лишь служит еще одним подтверждением того, что пронатальные интуиции - продукт иррациональных психологических сил. Настаивать на том, что "позитивная" сторона - это всегда правая сторона, означает поместить инстинкт и обслуживающие его идеологии впереди доказательств. Оптимисты могли бы ответить, что, даже если я прав и рождение всегда влечет за собой зло, лучше не засорять сознание этим неприятным фактом, поскольку это лишь увеличивает наличное зло. Здесь есть доля правды. Однако острое переживание сожаления о собственном существовании - вероятно, самый эффективный способ избежать причинения того же самого вреда другим. Benatar, David (2006). Better Never to Have Been: The Harm of Coming Into Existence. Oxford University Press. ISBN 0199296421. © Copyright: Юрий Устюжанин, 2014.
Другие статьи в литературном дневнике:
|