Июль, и день стремится в убыль,
к копейке - рубль.
На лавочке под старым кленом,
еще зеленым,
у дома в Хлебном переулке
кусочки булки
хромой голубке я неторопливо
крошу уныло.
Ты помнишь зиму, как метель петляла,
а ты - летала,
навстречу ветру расправляя перья,
ища спасения
на чердаке от холода и вьюги,
но не на юге!
Теперь ты - птица с любопытным глазом,
беспечна к фразам.
А раньше ты их замечала,
когда встречала
гостей в вечерних фраках у парадной,
была нарядной,
тогда еще не серой птицей,
а девицей,
прабабкой чьей-то будущей и бывшей,
тебя забывшей.
Ты помнишь свечи в летнем зале -
вы танцевали
под звук шампанского хрустальный -
не поминальный,
ты прошептала в отраженье
прощенье,
как звездочка перед рассветом -
своим планетам.
То время кануло в небытие глубоко,
звучит до срока
от ближней церкви похоронным звоном -
кому-то в новом
обличии предстоит под вечер
под крылья ветер
ловить, и в поисках хромой старушки,
клевать горбушки
Мы холодны, как улитки,
застрявшие в иле,
в миле одна от другой,
или замок у калитки;
он - выгнут дугой,
и не скажет лишнего,
в нем нет ничего личного,
он - воплощение железной воли,
смысла нет повторять "доколе".
Город, где ночь - насмешка над временем,
где лица прохожих своим выражением
прославляют Босха,
и Дарвина - личным примером,
зачем ты мне? Жаль нету посоха...
Видимо, кто-то ошибся с размером,
когда решился собрать на съезде
всех стран пролетарии воедино вместе.
Это место - здесь, в каждом подъезде.
Жизнь предсказуема в этой части,
мысли эти - не повод к страсти,
не стремление к смерти.
К выходу нас толкают черти,
трением разжигая моду
все загрести в одну колоду,
а в остальном - кремнием
провести по стеклу,
процарапав на нем слово "ху"
Сидя в клетке, не забывай прокурора.
Ноябрь льдинками бьет по темени,
жрет пространство куском фарфора,
ждущего в раковине нового времени.
Не переставай цитировать библию -
хотя хрен и не слаще редьки, писано -
камни собирать приятней, чем лилии,
по мне - так это из пальца высосано.
Губы в улыбку складывай в зеркало -
это, говорят, придает уверенность.
Повторяй до тех пор, пока не треснуло:
"скоро сдохнешь, тупая посредственность".
Самоуважение обычно лежит на поверхности,
или его отсутствие - хочется выплюнуть,
стукнуться об стенку головой для верности,
или кому-нибудь глазки выклевать.
Дырка в стене подмигивает кошельку -
папе Карло за обоями делать нечего...
Хотя куча в углу еще не похожа на рульку,
но уже не выглядит незамеченной.
Чаще смотри телевизор, остаток времени
лучше посвятить рекламе, чем книгам
Все кто их написал - давно уж в темени.
Или скоро там будут, прикоснувшись к деньгам.
Облезает кирпичная чешуя,
Штукатурка - проплешиной лишая.
Дом, заброшенный в наш интернетный век,
Подбородком порога упал на снег,
Покатился, крышей за тополя
Зацепился - выдержала земля,
Подхватила, выходила, спасла,
Годовыми кольцами
наросла.
Пропиталась памятью - век назад
За собою дверь затворил солдат.
Повела тревожно ветвями лип -
Не вернулся...
Сгинул?
Пропал?
Погиб?..
Ветерку поведали дерева,
Как волчицей выла его вдова.
В пелены завертывая сынка,
Как стонала песенку про волчка...
Поминальной свечою каштан зацвел,
Над разорванной кровлей сгибая ствол
Сбереженной памяти - до земли.
Дерева спилили, а дом - снесли...
Ни бояться, ни звать… Поднимается температура,
На груди тяжелеет уютно свернувшийся кот,
Облака, словно нотные знаки. Увы, партитура
Нечитаема. Да и глаза объявляют бойкот,
Закрываясь и вдруг оставляя в готическом мраке,
Чуть соленом на вкус, полном скрипов и тихих шагов
(Так ходили мечтавшие об алхимическом браке).
Разлепляешь, глядишь в голубое до красных кругов,
Улыбаешься… строишь питомник для солнечных зайцев,
Под него отдавая последнее – то есть, кровать.
Годовые колечки-морщинки не снимутся с пальцев,
Хоть весь день бормочи, заклинай: «Ни бояться, ни звать…»
В мягкий сливочный луч одинокая влипла пылинка,
На нее наколовшийся взгляд тихо ноет – остра –
Провожает до пола. До слез. И калинка-малинка
Стынет в бежевой чашке, холодной стоит до утра…
Нет, не тысяча первого – самого первого. Снова.
И, отведав свежайший рассвет, как клубнику во льду,
Ощущаешь: жива, весела, и, похоже, здорова…
Ни бояться, ни звать… Когда надо, тогда и уйду.
...а тебе остается сжимать зубы и кулаки за
бороться с ветром и его высочеством
неизменным спутником всех
у кого есть сердце и большие глаза -
одиночеством...
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
