Об одушевлённости

Недавно был свидетелем решения одного вопроса, обсуждаемого в ходе телефонной беседы. Как выяснилось, школьный преподователь объяснял ученикам в категоричной форме некоторые моменты, связанные с одушевлённостью или неодушевлённостью тех или иных существительных. А родственники учеников рассуждали на тему, прав ли учитель. В дополнение к этому (как некая дополнительная картинка) здесь предоставлены некоторые материалы интернет-ресурса.

Знакомая озадачила вопросом: существительные "труп", "мертвец", "кукла" - одушевлённые или неодушевлённые?
Я сначала решила, что неодушевлённые, на что получила возражение, которое запутало окончательно: "А ты вопрос задай. Про труп мы говорим - что? А про мертвеца - кто?
Обнаружили - что? - труп. Но обнаружили - кого? - мертвеца.
Это означает, что труп неодушевлённый, а мертвец одушевлённый?"
Подскажите, пожалуйста, как же всё-таки на самом деле?

34 ответили

07/03/2007 23:47
Так и есть.

07/03/2007 23:56
Ой, помню, было что-то такое. Кажется, это в зависимости оттого, как определять: лексически (по вопросам кто, что) или грамматически (по формам сущ. в им., род. и дат. падежах: одуш. - ж.р. мн.число род.п.=мн.ч. вин.п.;
м.р. ед число род. п.=ед.число вин.п.;
неодуш. - ж.р. и.п. мн.ч.=в.п.
м.р. ед.ч. и.п.=ед.ч. в.п.).
как-то так.

08/03/2007 00:06
*тьфу... от_того

07/03/2007 23:59
Парадоксально, но факт: лингвистически мертвец - одушевлённый. И тело тоже лингвистический неодушевлено, несмотря на то, какое оно в реальности - живое или мёртвое ;-)

08/03/2007 00:08
«мертвец» — одушевлённое существительное, «труп» — неодушевлённое, «кукла» — когда как, но чаще одушевлённое.

08/03/2007 00:35
"Названия людей, животных, птиц, рыб, насекомых и мифологических живых существ грамматика относит к одушевлённым существительным; названия предметов, явлений, процессов, событий и т.п. в подавляющем большинстве случаев принадлежат к неодушевлённым существительным. Грамматический смысл и основание этого деления состоит в том, что у одушевлённых и неодушевлённых существительных одного типа склонения разные формы в винительном падеже множественного числа. У первых она совпадает с формой родительного: увидел друзей (= нет друзей). У вторых форма винительного падежа множественного числа совпадает с формой именительного: увидел новые дома, школы, здания. (...) Исключений, нарушающих данную закономерность, очень немного. К ним относятся: 1) названия шахматных и карточных фигур (являются одушевлёнными); существительные мертвец, мёртвый, покойник, умерший, утопленник, удавленник (являются одушевлёнными в отличие от слова труп); существительное кукла, традиционно относимое к одушевлённым, а также существительные марионетка, петрушка (разновидности кукол)".

Это цитата из очень хорошего учебника Рахманиновой и Суздальцевой "Современный русский язык". Немножко сокращённая, т.к. перепечатывала вручную.

08/03/2007 00:50
Список одушевлённых исключений наверное можно продолжить - висельник, повешенный, угоревший, неодушевлённый ...

А также:
красный, белый, голубой (хотя это наверное подходит под "названия людей")

08/03/2007 00:52
А "зомби" одушевлённый или нет?

Винительный падеж "нескольких зомби"

Значит тоже одушевлённое исключение

08/03/2007 01:08
Ну конечно можно продолжить. Не могли ж они все слова, которые люди наизобретали для обозначения своих усопших собратьев, в учебнике перечислить. :) Главное - заметили, что за исключением трупа, и ладно.

Зомби же, скорее, попадает в разряд мифологических существ. А "красный", "белый", "голубой" - это в большинстве случаев прилагательные. А когда они субстантивируются, т.е. переходят в разряд существительных и таким образом получают возможность иметь категорию одушевлённости/неодушевлённости - тогда они действительно обозначают людей, и ничто иное.

Мертвяк, жмурик
08/03/2007 01:32
Кстати, "мертвяк", по отношению к вполне неодушевлённому явлению, например уголовному делу тоже - одушевлённый :)

Re: Мертвяк, жмурик
08/03/2007 01:35
Как вы остро интересуетесь предметом. :)

Re: Мертвяк, жмурик
08/03/2007 01:40
Просто люблю языковые парадоксы и языковые игры :)

Re: Мертвяк, жмурик
08/03/2007 01:42
Ну, хорошо, что не мертвяков и жмуриков. :)

Завершая тему усопших
08/03/2007 01:49
Кстати, насчёт "мертвяков" я был не прав.
В отношении уголовных дел это - неодушевлённое существительное "раскрыл безнадёжные мертвяки", а вотношении усопших граждан - одушевлённое.
Такая вот двойственность.

Re: Завершая тему усопших
08/03/2007 02:01
Да уж. Фраза "раскрыл безнадёжных мертвяков" звучит более чем зловеще. И загадочно. :)

08/03/2007 01:46
не знаю, не знаю. ладья и пешка всё-таки скорее нет, чем да.

08/03/2007 01:51
Видимо от контекста зависит

08/03/2007 01:52
Опа! В учебнике сноска есть: "ладья, пешка, тура - являются неодушевлёнными". Это я не заметила. Так что всё предусмотрели... :)

08/03/2007 01:58
Мне кажется, что если "пешка" - характеристика человека, то это слово становится одушевлённым

Примерно как со словом "мертвяк"
По отношению к трупам - одушевлённое, по отношению к зависшим уголовным делам - неодушевлённое существительное

08/03/2007 02:06
В моём любимом учебнике есть всё :)

"Неодушевлённые (в прямом значении) существительные переходят в разряд одушевлённых в тех переносных значениях, когда они обозначают живое существо. (...) Исключение составляют лишь слова, образующие именные фразеологизмы по модели "прилагательное=существительное: голова садовая, светлая голова, отрезанный ломоть и т.п."

08/03/2007 02:50
Спасибо, просветили :))

08/03/2007 00:54
А "пакемон" тоже одушевлённое?

08/03/2007 01:09
Угу. Как мифологическое существо.

08/03/2007 02:30
«живой труп» = мертвец))

08/03/2007 02:41
Сколько помню правила:
Ставим искомое в винительный падеж множественного числа. Если форма та же, что и в именительном, то неодушевлённое.
Вижу кого? (что?) - труп. Неодушевлённое.
Вижу кого? (что?) - мертвеца, куклу. Одушевлённые.
Покойник, кстати, тоже одушевлённый
Кстати, оно и в речи иногда проявляется... Мы можем сказать о том, кто уже умер "А покойник-то хороший был человек/водку любил/свой вариант", но слово "труп" мы в эту сентенцию не вставим

08/03/2007 02:44
Упс, множественное число зачем-то воткнула... Оно необязательное для проверки

08/03/2007 14:00
Напротив, именно мн. ч. обязательно, по крайней мере для слов женского рода. В ед. ч. в в. п. (вижу пирамиду, девочку; вижу дочь, мышь, тень, бровь) у слов ж. рода нет противопоставленности по формам у одуш. и неодуш., а в в. п. мн. ч. есть: вижу пирамиды, девочек, дочерей, мышей, тени, брови.

09/03/2007 00:01
Ой, да, действительно... Это я забыл :) Спасибо :)

08/03/2007 15:18
Вот спасибо! А я как раз это правило и подзабыла :-(

08/03/2007 08:53
Труп - неодушевлённое, а покойник (или мертвец) одушевлённое (видимо, потому, что труп - это тело, а покойник - когда имеется в виду личность преставившегося). А вот насчёт куклы не очень уверена, но, кажется, по контексту можно и так, и так (как и с микробами :))

08/03/2007 13:19
Добавлю пару слов. Дело в том, что у мертвеца, покойника, утопленника и иже с ними суффиксы, мотивирующие одушевленность. Это и вызывает ту парадоксальную ситуацию, которая разводит прагматическую и грамматическую одушевленность. Немотивированные (типа кукла или микроб) попадают в поле вариативности именно из-за отсутствия формальных показателей, более надежных, чем система флексий.

08/03/2007 21:16
Обратите, кстати говоря, внимание на (не)одушевлённость самой "души"...

09/03/2007 00:05
ЗдОрово! "Спасите наши души!" однозначно в пользу неодушевленности души. А "покойник", который есть де-факто средоточие памяти о душе (в отличие от "трупа"), одушевлен.

Великий язык.
И могучий.

08/03/2007 23:59
> Всю прекрасную половину комьюнити с праздником! Улыбок и счастья!
> Знакомая озадачила вопросом: существительные "труп", "мертвец", "кукла" - одушевлённые или неодушевлённые?

Офигительный типа_проздрав. Но вообще это тема: праздник 8 Марта в семействе Адамсов.

.
.
.
.
.
.
.
.
.
.

А ВОТ БОЛЕЕ ПОДРОБНЫЙ И АРГУМЕНТИРОВАННЫЙ ВЗГЛЯД
.

.
.

.

Главная страница «Первого сентября» • Главная страница газеты «Русский язык» • Содержание №41/2002
МАТЕРИАЛЫ К УРОКУ

Андрей НАРУШЕВИЧ,
г.Таганрог

Несколько вопросов о категории одушевленности/неодушевленности

О категории одушевленности/неодушевленности имен существительных мало говорится в школьных учебниках русского языка, а между тем она представляет собой один из интереснейших лингвистических феноменов. Попробуем ответить на некоторые вопросы, возникающие при рассмотрении этой категории.

Что такое «одушевленный» и «неодушевленный» предмет?

Известно, что отнесение имен существительных к одушевленным или неодушевленным связано с разделением человеком окружающего мира на живое и неживое. Однако еще В.В. Виноградов отметил «мифологичность» терминов «одушевленный/неодушевленный», поскольку хрестоматийно известные примеры (растение, покойник, кукла, народ и др.) демонстрируют несоответствие объективного статуса предмета его осмыслению в языке. Существует мнение, что под одушевленными в грамматике понимаются отождествляемые с человеком «активные» предметы, которым противопоставлены предметы «неактивные» и, следовательно, неодушевленные1. В то же время признак «активность/неактивность» не вполне объясняет, почему слова мертвец, покойник относятся к одушевленным, а народ, толпа, стая – к неодушевленным существительным. По всей видимости, категория одушевленности/неодушевленности отражает обыденные представления о живом и неживом, т.е. субъективную оценку человеком объектов действительности, далеко не всегда совпадающую с научной картиной мира.

Конечно, «эталоном» живого существа для человека всегда был сам человек. Любой язык хранит «окаменевшие» метафоры, показывающие, что люди издревле видели мир антропоморфным, описывали его по своему образу и подобию: солнце выглянуло, река бежит, ножка стула, носик чайника и т.п. Вспомним хотя бы антропоморфных богов или персонажи низшей мифологии. В то же время отличные от человека формы жизни: некоторые беспозвоночные, микроорганизмы и др. – часто неоднозначно оцениваются рядовыми носителями языка. Например, как показал опрос информантов, к существительным актиния, амеба, инфузория, полип, микроб, вирус регулярно задается вопрос что? Очевидно, кроме признаков видимой активности (передвижение, развитие, размножение и др.), в обыденное понятие о живом существе («одушевленном» предмете) входит и признак подобия человеку.

Как определяется одушевленность/неодушевленность имени существительного?

Традиционно в качестве грамматического показателя одушевленности рассматривается совпадение формы винительного и родительного падежей в единственном и множественном числе у существительных мужского рода (вижу человека, оленя, друзей, медведей) и только во множественном числе у существительных женского и среднего рода (вижу женщин, животных). Соответственно, грамматическая неодушевленность проявляется в совпадении винительного и именительного падежей (вижу дом, столы, улицы, поля).

Надо отметить, что грамматическое противопоставление имен существительных по одушевленности/неодушевленности находит выражение не только в форме конкретного падежа: различие форм существительных в винительном падеже приводит к различию и противопоставлению парадигм в целом. У имен существи- тельных мужского рода по признаку одушевленности/неодушевленности различаются парадигмы единственного и множественного числа, а у существительных женского и среднего рода – только парадигмы множественного числа, то есть каждый из разрядов одушевленности/неодушевленности имеет свою парадигму склонения.

Существует мнение, что основным средством выражения одушевленности/неодушевленности существительного является форма винительного падежа согласованного определения: «Именно по форме согласуемого определения в винительном падеже определяется одушевленность или неодушевленность существительного в лингвистическом смысле слова»2. Очевидно, что это положение требует уточнения: рассматривать форму адъективного слова в качестве основного средства выражения одушевленности/неодушевленности следует только по отношению к употреблению неизменяемых слов: вижу красивых какаду (В. = Р.); вижу красивые пальто (В. = И.). В остальных случаях форма адъективного слова дублирует значения падежа, числа, рода и одушевленности/неодушевленности главного слова – имени существительного.

В качестве показателя одушевленности/неодушевленности может также выступать совпадение падежных форм (В. = И. или В. = Р.) в склонении союзных слов адъективной структуры (в придаточном предложении): Это были книги, которые я знал (В. = И.); Это были писатели, которых я знал (В. = Р.).

Не имеют грамматического показателя одушевленности/неодушевленности имена существительные женского и среднего рода, выступающие только в форме единственного числа (singularia tantum), поскольку эти слова обладают самостоятельной формой винительного падежа, не совпадающей ни с именительным, ни с родительным: поймать меч-рыбу, изучать кибернетику и т.д. Таким образом, грамматически одушевленность/неодушевленность этих существительных не определяется.

Что такое колеблющийся грамматический показатель одушевленности/неодушевленности?

Рассмотрим несколько примеров: И с этого момента эмбрион называют плодом (И.Акимушкин) – Я видел в колбе эмбриона, Закрученного как валторна (Ю.Арабов); Наука микробиология изучает различных бактерий и вирусы (Н.Гольдин) – Бактерии можно идентифицировать по морфологическим свойствам (А.Быков); Выходя замуж, женщина уносит с собой свои куклы (И.Соломоник) – Перед сном ты опять играла у меня в кабинете. Кормила кукол (Л.Пантелеев). Как видим, одни и те же слова ведут себя то как одушевленные, то как неодушевленные.

Вариативные формы винительного падежа существительных зародыш, эмбрион, микроб, бактерия и т.п. объясняются неоднозначностью оценки соответствующих объектов говорящими. Обычно эти формы жизни недоступны наблюдению, что и обусловливает колебание носителей языка в отнесении этих предметов к живым или неживым.

Куклы вовлечены в игровую (а также магическую) деятельность человека. В детских играх куклы функционируют как живые существа. Кукол купают, расчесывают, укладывают спать, то есть с ними производят действия, которые в других условиях направлены только на живых существ. Игровая деятельность создает условия для осмысления кукол как предметов, функционально подобных живому (функционально одушевленных). В то же время куклы остаются неживыми предметами. Совмещение признаков живого и неживого вызывает колебания грамматического показателя одушевленности/неодушевленности. Сходные особенности обнаруживают некоторые названия игровых фигур: ферзь, туз, пешка и др.: Я взял со стола, как теперь помню, червонного туза и бросил кверху (М.Лермонтов) – Разместивши карты, берут все тузы, лежащие кверху пачек (З.Иванова).

Некоторых животных люди издавна рассматривали преимущественно в качестве продуктов питания (ср. современное слово морепродукты). Например, омары, устрицы, лангусты, как отмечает В.А. Ицкович, «не встречаются в Центральной России в живом виде и стали известны сначала как экзотические блюда и лишь позднее – как живые существа»2. Судя по всему, существительные устрица, кальмар, омар и другие первоначально склонялись только по неодушевленному типу, появление формы винительного падежа, совпадающей с формой родительного, связано с развитием значения ‘живое существо’, более позднего по отношению к значению ‘пища’: Кальмары отварить, нарезать в виде лапши (Н.Голосова) – Кальмаров варят в соленой воде (Н.Акимова); Окрестные рыбаки свозили в город рыбу: весною – мелкую камсу, летом – уродливую камбалу, осенью – макрель, жирную кефаль и устрицы (А.Куприн) – А ты разве ешь устриц? (А.Чехов) Интересно, что в значении ‘пища’ грамматическую неодушевленность приобретают не только наименования экзотических животных: Жирные сельди хорошо отмочить, разделать на филе (М.Петерсон); Обработанный судак нарезают на кусочки (В.Турыгин).

Таким образом, колебание грамматического показателя одушевленности/неодушевленности вызвано особенностями семантики, а также неоднозначностью оценки предмета как живого или неживого.

Почему существительные мертвец и покойник одушевленные?

Осмысление человеком живой природы неразрывно связано с понятием смерти. ‘Умерший’ – это всегда ‘бывший живым’, ранее обладавший жизнью. Кроме того, фольклор не случайно изобилует историями о живых мертвецах. До сих пор можно встретить отголоски представлений наших далеких предков о том, что мертвым присуща некая особая форма жизни, будто мертвый человек способен слышать, думать, вспоминать.

Существительные мертвец, покойник, усопший и др. обозначают умерших людей, т.е. обладают признаком ‘человек’ – самым важным для значения одушевленности. А вот слово труп означает ‘тело умершего организма’, т.е. только материальную оболочку (ср. выражения трупы убитых, трупы умерших). Видимо, это семантическое различие объясняет грамматическую одушевленность названий умерших и неодушевленность слова труп: Как крепки камни все в призваниях своих, – Когда покойников накрывши стерегут (К.Случевский); А созову я тех, на которых работаю, мертвецов православных... – Перекрестись! Созывать мертвых на новоселье (А.Пушкин); Настене только однажды, еще задолго до войны, пришлось видеть утопленника (В.Распутин); Возчики бросают трупы на сани с деревянным стуком (А.Солженицын).

Почему слова народ, толпа, стая неодушевленные?

Перечисленные слова обозначают некоторое множество живых объектов – людей или животных. Это множество осмысливается как единое целое – совокупность живых существ, причем эта совокупность не равна простой сумме ее составляющих. Например, признак «множество», выражающий идею количества в понятии ‘люди’, в понятии ‘народ’ соединяется с идеей качества – ‘совокупность людей в их специфических взаимодействиях’. Таким образом, общий признак слов этой группы – ‘совокупность’ – оказывается ведущим и формирует значение неодушевленности. В.Г. Гак связывает рассматриваемые существительные с категорией коллективного (квазиодушевленного) объекта: «Между одушевленными и неодушевленными объектами находится промежуточная группа коллективных объектов, состоящих из одушевленных единиц. Слова, обозначающие такие объекты... можно условно назвать квазиодушевленными»4. Грамматическое обобщение семантики выражается в морфологическом показателе неодушевленности (В. = И.): вижу толпы, народы, стаи, стада и т.п.

Почему имена существительные, обозначающие растения, являются неодушевленными?

В языковой картине мира растения, являющие собой качественно иную форму жизни, нежели животные и человек, не воспринимаются как живые организмы. Способность к самостоятельному передвижению издавна признавалась одним из характерных признаков живого. Как указывал Аристотель, «начало движения возникает в нас от нас самих, даже если извне нас ничего не привело в движение. Подобного этому мы не видим в неодушевленных, но их всегда приводит в движение что-нибудь внешнее, а живое существо, как мы говорим, само себя движет»5. Неспособность растительных организмов к самостоятельному передвижению, отсутствие видимой двигательной активности и ряд других признаков приводят к тому, что в сознании человека растения вместе с предметами неорганической природы составляют неподвижную, статичную часть окружающего мира. На это указывает В.А. Ицкович: «...под живым понимается предмет, способный к самостоятельному передвижению, так что растения относятся к неживым предметам»6. Таким образом, преобладание признаков неживого в обыденных понятиях о растениях, а также характер трудовой деятельности человека, издавна широко использующего растения в самых различных целях, обусловили то, что растения в большинстве случаев воспринимаются как неживые предметы.

Как проявляется значение одушевленности/неодушевленности?

Признак ‘живое’ (‘неживое’) может проявляться не только в значениях имен существительных, но и в значениях признаковых слов. Действительно, анализ показал, что в языке значение одушевленности/неодушевленности имеют не только существительные, но и глаголы и имена прилагательные. Это проявляется в том, что глаголы и прилагательные могут обозначать признаки предметов, характеризующие эти предметы как живые или неживые. К примеру, значение глагола читать указывает на то, что действие совершается лицом (человеком) и направлено на неживой предмет: читать книгу, газету, объявление и т.п.

Существование подобных семантических связей сделало возможным построение классификации глаголов русского языка по наличию в их значениях указания на одушевленность/неодушевленность субъекта и объекта действия. Эта классификация была разработана проф. Л.Д. Чесноковой7. Так, все глаголы русского языка могут быть распределены по следующим группам:

1) одушевленно-маркированные – обозначают действия, совершающиеся живыми существами: дышать, мечтать, спать и др;
2) неодушевленно-маркированные – обозначают действия, совершающиеся неживыми предметами: гореть, крошиться, испаряться и др.;
3) нейтральные – обозначают действия, общие для живых и неживых предметов: стоять, лежать, падать и др.

Аналогичное деление наблюдается среди имен прилагательных:

1) одушевленно-маркированные имена прилагательные обозначают признаки живых существ: внешние признаки, особенности темперамента, волевые качества, эмоциональные, интеллектуальные и физические свойства и др.: сухопарый, длинноногий, вислоухий, флегматичный, вспыльчивый, добрый, злой, умный, настойчивый, слепой, талантливый и т.д.;
2) неодушевленно-маркированные имена прилагательные обозначают признаки неживых предметов (явлений) – пространственные и временные качества и отношения, воспринимаемые чувствами свойства и качества вещей, признаки по отношению к материалу изготовления и др.: жидкий, редкий, глубокий, пряный, кислый, горький, прочный, густой, железный, стеклянный, деревянный, болотистый и т. д.;
3) нейтральные имена прилагательные обозначают признаки, которые могут быть приписаны как живым существам, так и неживым предметам, – наиболее общие пространственные характеристики, цветовая характеристика, оценочная характеристика, принадлежность и т.д.: левый, правый, высокий, маленький, тяжелый, белый, красный, хороший, мамин.

Таким образом, значение одушевленности/неодушевленности имени существительного обычно поддерживается одушевленно- или неодушевленно-маркированными элементами контекста. В противном случае актуализируются переносные значения, что обеспечивает семантическое согласование слов.

Так, для одушевленных существительных в сочетаниях с неодушевленно-маркированными глаголами наиболее типичен метонимический перенос ‘произведение – автор’: Тогда рабочий начал читать Брокгауза (М.Булгаков); Но все-таки Додерляйна надо просмотреть... Вот он – Додерляйн. «Оперативное акушерство» (М.Булгаков).

Для неодушевленных имен существительных возможен перенос названий с неживых предметов на живые: Голодная бурса рыскала по улицам Киева и заставляла всех быть осторожными (Н.Гоголь); Меня провожала тепло и любовно вся камера в полном составе, без партийных различий (Е.Гинзбург); Тюрьма не любит храбрецов (В.Шаламов). Существует также множество случаев окказионального метонимического переноса, затрагивающего семантику одушевленности/неодушевленности субстантива: – Быстро! К телефону!.. Трубка вибрировала, трепетала, захлебывалась тревогой, не решалась выговорить роковой вопрос. Только твердила с вопросительной интонацией: «Это ты? Это ты?» (Е.Гинзбург); Однажды в больнице услышал: «Из седьмой палаты выписывается фурункул носа» (В.Леви).

Семантическое рассогласование в аспекте одушевленности/неодушевленности может преодолеваться за счет метафорического переноса значения существительного. Примером могут служить сочетания неодушевленных имен существительных с одушевленно-маркированными словами, создающие художественный прием олицетворения (персонификации): Сидя на лбу низенького человека, Прыщ с завистью поглядывал на лбы высоких людей и думал: «Вот бы мне такое положение!» (Ф.Кривин).

Итак, подведем итоги. Одушевленные и неодушевленные существительные обозначают не столько живые и неживые предметы, сколько предметы, осмысливающиеся как живые и неживые. Кроме того, между членами оппозиции ‘мыслимый как живой / мыслимый как неживой’ существует ряд промежуточных образований, совмещающих признаки живого и неживого, наличие которых обусловлено ассоциативными механизмами мышления и другими особенностями мыслительной деятельности человека, например:

1) мыслимый как бывший живым (мертвец, покойник, усопший и др.);
2) мысленно представляемый живым (русалка, леший, киборг и др.);
3) мыслимый как подобие живого (кукла, пупс, валет, ферзь и др.);
4) мыслимый как совокупность живого (народ, толпа, стая, стадо и др.).

Таким образом, категория одушевленности/неодушевленности имен существительных, как и некоторые другие языковые явления, отражает антропоцентрическую установку человеческого мышления, а несоответствие языковой картины мира научному осмыслению является еще одним проявлением субъективного фактора в языке.

1 Степанов Ю.С. Основы общего языкознания. М., 1975. С. 130.

2 Милославский И.Г. Морфологические категории современного русского языка. М.: Наука, 1981. С. 54.

3 Ицкович В.А. Существительные одушевленные и неодушевленные в современном русском языке (норма и тенденция) // Вопросы языкознания. 1980, № 4. С. 85.

4 Гак В.Г. Глагольная сочетаемость и ее отражение в словарях глагольного управления // Лексикология и лексикография / Под. ред. В.В. Морковкина. М.: Русск. яз., 1972. С. 68.

5 Аристотель. Физика // Сочинения в 4 т. М., 1981. Т. 3. С. 226.

6 Ицкович В.А. Существительные одушевленные и неодушевленные в современном русском языке (норма и тенденция) // Вопросы языкознания. 1980, № 4. С. 96.

7 Чеснокова Л.Д. Местоимения кто, что и семантика одушевленности – неодушевленности в современном русском языке // Русское языкознание. Киев: Высш. шк., 1987. Вып. 14. С. 69–75.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 20.04.2015. ***
• 09.04.2015. Об одушевлённости
• 07.04.2015. ***
• 06.04.2015. Неожиданное о соли...
• 04.04.2015. Кризис классической стихологии...
• 03.04.2015. О некоторых тенденциях эволюции и инволюции языка
• 02.04.2015. ***