Архимандрит Савва МажукоКаждый день мы слышим в храме слова псалмопевца Давида: “Из глубины воззвах к Тебе, Господи, Господи, услыши глас мой” (Пс. 129:1). И это такое привычное речение почему-то всегда отзывается в сердце, потому что здесь сама суть молитвы и христианского упования схвачена метко и точно. Кажется, что сердце оглохло от отчаяния и совсем не осталось надежды, что Господь услышит его. Но чисто и честно молиться Богу можно только “из глубины” — из пропасти отчаяния, устами погибшего и потерявшего всякую надежду. У преподобного Исаака есть такие слова: “Нет ничего сильнее отчаяния”. Это сказано об отчаянии веры, потому что человек, не прошедший в своей вере через горнило отчаяния, никогда не узнает, чего стоит подлинная вера. За веру мы можем принять стройное и красивое мировоззрение, почитание традиций, уклад жизни, похвальную привычку, в конце концов, проявление хорошего вкуса или культурное пристрастие. Но это не будет верой Евангельской. Даже вера в Бога не есть еще вера Евангельская, потому что, как говорил один мудрый человек, веровать в Бога в тысячу раз легче, чем веровать во Христа. Вера во Христа — это вера отчаявшегося, вера погибающего, лучше сказать, погибшего, который внезапно прозрел и был потрясен тем ужасом, в котором он пребывает, тем мраком смерти, который уже необратимо навис над ним. Когда я в полной мере осознаю, что спасти меня уже нельзя, и взываю к Богу из самой глубины отчаяния, приходит Спаситель, и мне становится ясно, что я уже никогда не буду другим. Человек, однажды воспламененный верой, уже не может ее потерять. Лгут те люди, которые говорят, что потеряли веру, разуверились, соблазнившись поведением священника или верующих. Правда в том, что у христианина просто нет выбора: верить или не верить, если он поднялся на этот путь из глубины отчаяния. Однако вера может и тяготить, потому что ты уже не можешь жить вне присутствия Бога, не можешь отдохнуть от Него. Тот дар веры, который Ты даешь мне, Господи, я вынести не в состоянии. Бывают тяжелые минуты, когда я молюсь с Иовом: “Когда отведешь Ты от меня взор, отпустишь меня сглотнуть слюну? Пусть я согрешил, — Тебе что я сделал, Соглядатай мой? Зачем Ты поставил меня, как цель для стрел, и сам для себя я в тягость стал?” (Иов 7:19-201). Но только с Богом мы можем быть до конца честны и открыты. Только Ему мы доверяем без остатка свои мысли и чувства, Ему мы открыты в своем отчаянии и молимся с Апостолами: “Господи, умножь в нас веру!” (Лк. 17:5). И вот в писаниях подвижников мы читаем, что Господь наиболее близок к тем, кто вопиет к Нему из глубины отчаяния, когда кажется, что не только Бог, но и ты сам себя не слышишь. “Призови мя в день скорби твоея, и измутя, и прославишимя” (Пс. 49:15). “Близ Господь сокрушенных сердцем, и смиренныя духом спасет” (Пс. 33:19). Святой Павел говорит об Аврааме, отце верующих, что “он, сверх надежды, поверил с надеждою” (Рим. 4:18), и мы, идя вслед его путем отчаянной веры, верим с надеждою, а “надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым” (Рим. 5:5). Из книги "Любовь и пустота" © Copyright: Шельгова Татьяна, 2025.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
