Как вы воспринимаете объединение в один школьный п

КАК ВЫ ВОСПРИНИМАЕТЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ в один школьный предмет Русского языка и Литературы?
.

Российский журналист, политолог, декан Высшей школы (факультета) телевидения МГУ имени Ломоносова Виталий Третьяков встревожен объединением в один школьный предмет русского языка и литературы.
.
«Кто и зачем намерен забить последний гвоздь в крышку гроба русской языковой и литературной грамотности? Нынешние выпускники средней школы уже не знают нормально ни русский язык, ни русскую литературу. Соединив их в один предмет в старших классах, экспериментаторы (кто они: поименно — чины, звания, достижения в педагогике, в языкознании, в литературоведении? члены каких академий?), окончательно и бесповоротно убьют русскую словесность и в языковой, и в литературной её ипостасях. Это специально? Образование строится так: по мере взросления ученика дисциплины разделяются и умножаются. Происходит специализация научного (в рамках образовательного процесса) знания. И только на высших этапах образования, уже переросшего в собственно научную работу (в аспирантуре, даже в докторантуре, а точнее — в оригинальном и самостоятельном научном творчестве) научные (образовательные) дисциплины опять интегрируются. Остановитесь! Нельзя на языковом и литературном невежестве сохранить нацию, тем более — русскую! Вы хотите её, русскую нацию, убить?», — обращается Виталий Третьяков к организаторам «реформ» в школьном образовании.
.
ИА REX: Разделяете ли вы тревогу Виталия Третьякова по этому поводу? Как обстоит дело с этим вопросом в других странах?
.
Григорий Трофимчук, политолог, первый вице-президент Центра моделирования стратегического развития:
.
Не стоит так волноваться: русский язык и литература в новой России уже давно убиты. Достаточно послушать прямую устную речь 99% молодых российских граждан, как в смысле интонации (произношения, тембра, смысловых акцентов), так и самих слов. Один из индикаторов последних лет — непонятно откуда всплывшее, тошнотворное «то что», которым заменяют целые куски обычной речи, выбрасывая ненужные связки.
.
Россия хочет заставить мигрантов изучать два этих базовых предмета. Однако ещё до того как нависать над мигрантами, придётся лет сто поработать над собственным населением, чтобы у государства появилось моральное право требовать того же самого с чужестранцев.
.
Современной России русский язык, и уже тем более литература, не нужен в принципе. Их можно слить не только друг с другом, но и с математикой. При этом и саму математику следует реформировать, сделав из неё новый предмет, полностью замешанный на экономике. И придумать новый учебник для этого главного, крайне необходимого курса: как кого обмануть, как выгоднее продать, как скрыться от кредиторов, как устранить конкурента. При этом желательно быть накачанным физически, чтобы производить визуальное, а не вербальное, впечатление на оппонентов. Так что предметы, как и российские вузы, должны быть слиты в новые «узлы знаний».
.
Один из основных «узлов» как раз и должен впитать в себя естественным образом русский язык, русскую литературу, математику, геометрию, физкультуру, физику (так как физкультура и физика — это практически одно и то же). Все остальные учебники — слить в один. Поэтому в руках ученика должно остаться всего два лёгких, тонких и удобных в быту учебника: «Курс краткой экономики» и «Разное». Да, — и не забыть ещё про «Основы религии», страниц так на тысячу. А преподавать новую программу должны бизнесмены, которых стоит направить для проверки знаний (как предлагал новый министр образования) не только в вузы, но и в школу.
.
Таким образом, современная российская школа будет выпускать в реальную жизнь полностью подготовленных членов общества: откровенно туповатых, накачанных, но при этом расчётливых, наглых и изворотливых. В России сегодня имеет деньги именно такой контингент. Любой другой выпускник — членораздельно говорящий на родном языке, прочитавший хотя бы несколько книг — в действующей России просто не выживет. Уже сегодня нормальная речь нормального россиянина подвергается обструкции, высмеиванию со стороны обступающего его со всех сторон неграмотного стада: если не будешь говорить так, как они, будешь выглядеть идиотом.
.
Чтобы остановить эту тенденцию, не надо думать о мелочах, о сливании тех или иных предметов, — а надо, к примеру, брать на любую должность только тех, кто прошёл тест «на слово». Таким образом, тупые автоматически останутся там, где им положено быть, и чтобы исправить своё положение им придётся, так или иначе, тренировать и язык, и мозг, принудительно активизируя его новые отделы.
.
Лариса Бельцер-Лисюткина, культуролог, кандидат философских наук (Германия):
.
Да, я разделяю тревогу Третьякова. В Германии и во многих других странах язык и литература преподаются вместе, называется этот предмет германистика. Результат производит удручающее впечатление. Ни британские, ни немецкие учащиеся и взрослые люди не обладают солидными знаниями ни по языку, ни по литературе. В этих странах не преподают последовательно, в исторической перспективе всю историю национальной литературы. Преподавание строится модульно. Преподаватели и учащиеся договариваются, что они будут читать и комментировать. В Германии практически никто не знает исторические хроники (аналог «Повести временных лет»), очень мало кто знает немецкую средневековую поэзию. На слуху имена Гёте-Шиллер-Томас Манн-Герман Гессе-Гюнтер Грасс, но только в очень узком кругу особо образованных гуманитариев. Бёлля знают больше по имени, чем по текстам. В разговорном языке в Германии нет литературного кода: никогда не услышишь ни общезначимых литературных цитат, никто не учит наизусть стихи и не читает их в ходе общения. В Германии совершенно не популярны литературные журналы (думаю, что их, в общем-то, нет), а сборники стихов печатаются почти всегда за счёт их авторов.
.
В России другая традиция. Литература преподаётся в исторической перспективе, от Нестора до наших дней. Из-за отсутствия политических свобод русской литературе пришлось взять на себя функции социологии, философии, религии и прессы. Люди дефинировали друг друга через круг чтения: если ты не читал «Мастера и Маргариту» и «Москва-Петушки», то ясно, что с тобой не о чем говорить. Идентичность социальных групп формировалась не по принципу доходов, а на основе потребляемой этими группами культурной продукции, где литература всегда была на первом месте. Литературные цитаты в устной неформальной беседе были обязательным компонентом, они создавали ощущение причастности к коллективному телу группы, к её языку, ценностям и ритуалам. Литература в России превратилась, по сути, в альтернативную систему коммуникации, противостоявшую господствующей в обществе официальной идеологии, которую транслировали СМИ. Мне кажется, что население России всё ещё нуждается в этой системе коммуникации и в этих культурных кодах, которые являются пространством свободы для подавляемой властью личности. Предлагаемая реформа пытается скопировать западный опыт, мало пригодный для России. Невзирая на то, что и на самом Западе этот опыт вызывает критику и недовольство. Есть немало представителей немецкой интеллигенции, требующих реформировать систему образования с целью усиления в нём роли гуманитарных предметов.
.
Игорь Богатырёв, журналист:
.
Я нисколько не удивляюсь этому явлению, поскольку оно целиком и полностью укладывается в общую стратегическую концепцию дебилизации русской нации, сведения её к животному рабскому состоянию, что усиленно, и я бы сказал, форсировано реализуется сейчас в России, причём не только в образовательной сфере. А запланированному продукту не нужно знать ни физики, ни химии, ни литературы, ни истории, и уж — упаси бог — правдивой истории советского периода. Он должен уметь подписываться, немного считать, и знать закон божий. Более для «продукта» не нужно ничего.
.
из Гайдпарка от Сергея Сибирякова
.
http://gidepark.ru/user/2661934757/content/1445039

Другие статьи в литературном дневнике:

• 25.08.2012. Мои системы.
• 23.08.2012. Садальский Мне жаль! Эвелина виновата сама!
• 08.08.2012. Как вы воспринимаете объединение в один школьный п