Современная поэзия и постмодернизмАнализируя процессы, происходящие в поэзии второй половины ХХ и в начале ХХI века, необходимо в общих чертах представлять себе, что такое постмодернизм. Термин этот превратился почти что в бранное слово. Но, по возможности избегая оценок, будем исходить из того, что постмодернизм - не одно из литературных направлений, а умонастроение, система ценностей определенной эпохи. Эти умонастроения и ценности порождают особые эстетические и стилистические предпочтения, вырабатывают особый язык искусства, в частности, поэзии при всем разнообразии направлений, индивидуальных систем, личных предпочтений. Приблизительное начало эпохи постмодернизма — вторая половина 1950-х - 1960-е годы. К концу ХХ века философы, критики, искусствоведы объявили постмодернизм утратившим ведущую роль в новом искусстве и даже умершим. Однако он все-таки не умер, не закончился, как не закончились классицизм, сентиментализм, романтизм, реализм, модернизм и прочие крупные явления культуры. Ведь все художественные направления и стилистические системы связаны с философией отношения к жизни. Всё это откладывается в сознании людей, в культурной памяти, в художественном опыте, всё оживает и приобретает новые функции в новых условиях. Философские и ценностные основания постмодернизма - это агностицизм (признание непознаваемости мира), релятивизм (признание относительности, изменчивости и случайности всех сущностей), отказ от замысла идеального мироустройства, философский, этический и эстетический плюрализм, отказ воспринимать мир в системе иерархий и бинарных оппозиций, непризнание дидактической функции искусства, восприятие всех явлений как многозначных и противоречивых. На уровне языка это эклектика, смешение стилей, устранение авторского «я», тенденция превращения текста в гипертекст, то есть перенасыщенность текста цитатными перекличками, аллюзиями, намеками, можно сказать, тотальная интертекстуальность (или центонность). Для многих текстов характерна ирония, установка на эпатаж. Часто нарушаются нормы словоупотребления, сочетаемости, грамматики, орфографии, а также и многие этические запреты. Язык произведений отражает устранение разнообразных оппозиций: между конкретным и абстрактным, живым и неживым, субъектом и объектом, сакральным и профанным, высоким и низким, временем и пространством, культурой и природой, реальностью и вымыслом, серьезным высказыванием и языковой игрой, искусством и неискусством, прошлым, настоящим и будущим. Представим в кратких тезисах образ некоего собирательного современного поэта, который пишет не по правилам, воспринятым от классической поэзии, но который следует вполне отчетливым тенденциям и конвенциям современного искусства. (Конечно, ни один конкретный автор не соответствует этому образу, речь идет только о некоторых доминантах.) Естественно, что эти конвенции тоже нарушаются, и на таких нарушениях возникают новые поэтические системы. Поэт уже давно не мечтает об идеальном мироустройстве. Поэт больше не считает себя пророком. У него нет задачи воздействовать на мир, а есть задача почувствовать, понять мир и поэтически освоить его. Понять, может быть, очень по-своему. Поэтически освоить мир - это совсем не значит воспеть, но значит увидеть и воплотить в художественных образах связи между явлениями, а если иметь в виду читателя как адресата, то открыть ему мир неожиданный, но узнаваемый в таких подробностях и возможностях, которых он раньше не замечал. Ср., например, две строчки Юрия Арабова: Поэзию современный автор считает частным делом, а если говорить о его гражданской позиции, то в этом она и состоит. Он не рассчитывает на то, что всем будет нравиться, а признает право каждого читателя на избирательность восприятия. Он категорически отказывается от пафоса и дидактики. Ироничен по отношению к своему миру, своему времени и прежде всего к себе. Он обычно не говорит «творчество», стихи называет текстами, или стишками, как Иосиф Бродский. Самое обычное в современном искусстве явление - полистилистика - не только как смешение литературных стилей, но и как стилистическая контрастность текста. Контраст выступает либо как отражение дисгармонии, либо, напротив, как ценностное уравнивание всего сущего, например, как средство устранить оппозицию между высоким и низким. Процитируем стихи Анджея Иконникова-Галицкого. Обратим внимание на разнородные стилистические элементы: Ты небо включил как люстру, Такое стилистическое смешение - «зенки, а в каждом космос» - чрезвычайно характерно для современной поэзии. Давно известные приемы языковой игры выводятся за пределы игровой сферы. Например, логогриф ; текст построенный по принципу постепенного убывания исходного высказывания. В детстве мы забавлялись такой языковой игрой «В колхозе “ПОБЕДА” после ОБЕДА случилась БЕДА: пропала ЕДА. ДА. А?». Это и есть логогриф. А вот логогриф Константина Кедрова: В начальной строке Кедров цитирует высказывание знаменитого биолога И. В. Мичурина. Это была такая идеологема сталинской эпохи: «Мы не можем ждать милостей от природы. Взять их у нее ; наша задача». Рассматривая этот текст, обратим внимание на сочетание «от природы». Оно есть в исходной цитате, но у Кедрова высказывание предстает двусмысленным: его можно понимать не только так, как у Мичурина: ‘от кого или чего ждать милости’, но и по-другому: ‘естественным образом’. То есть ‘мы не можем — вообще, по природе своей — ждать милостей’. Передвигаются границы слова, создавая иной текст ; по типу сдвига, который был высмеян поэтом начала XX века Алексеем Крученых. Крученых в пушкинской строчке «Слыхали ль вы за рощей глас ночной?» услышал слово «львы». Сейчас такая поэтика свойственна очень многим авторам, и этот прием применяется сознательно. Владимир Гандельсман, например, дает название одной из своих книг «Там на Неве дом», скрыто обрывая строку Пушкина: «Там на неведомых дорожках». Современный поэт готов согласиться с формулировкой Ролана Барта («Смерть автора»), признавая вторичность своих текстов и составляя свои стихи из чужих. Вот два забавных примера. Всеволод Некрасов: И второй пример - Дмитрий Мурзин: Мурзин заметил, что тексты Пушкина и Бродского написаны в одном и том же ритме, один текст может продолжать и внедряться в другой. Современный поэт начитан и филологичен, он апеллирует к разуму, больше, чем к чувствам, анализирует свойства языка, в частности, остро реагирует на языковые потери, на обессмысливание слова. Приведем пример из стихов Александра Левина. Он иронизирует над тем, что утратилось буквальное значение слова «уединиться», и сопоставляет слово «уединиться» со словом «один»: Современный поэт примиряется с запретом на прямое лирическое высказывание. Об этом запрете очень выразительно написал Умберто Эко в «Заметках на полях “Имени розы”»: «Постмодернистская позиция напоминает мне положение человека, влюбленного в очень образованную женщину. Он понимает, что не может сказать ей: “люблю тебя безумно”, потому что понимает, что она понимает (а она понимает, что он понимает), что подобные фразы - прерогатива Лиал`а. . …Однако выход есть. Он должен сказать: “По выражению Лиал`а - люблю тебя безумно”. При этом он избегает деланой простоты и прямо показывает ей, что не имеет возможности говорить по-простому; и тем не менее он доводит до ее сведения то, что собирался довести, ; то есть, что он любит ее, но что его любовь живет в эпоху утраченной простоты. Если женщина готова играть в ту же игру, она поймет, что объяснение в любви осталось объяснением в любви». Это классическая цитата, на нее очень часто ссылаются в литературоведении, и она действительно очень точно отражает постмодернистское сознание: жизнь в условиях утраченной простоты. Л. В. Зубова - филолог, доктор филологических наук © Copyright: Ольга-Верн, 2017.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
