Отзвуки дождя
отзывают меня туда,
где он громыхал по отжившим свое,
проржавевшим и смятым
водосточным трубам,
а я исполнял стаккато
между внезапных луж,
в которых отражались попеременно
серое невское небо и грязные питерские стены.
Отсветы дождя
освещают мое отсутствие
в комнате с оранжевым абажуром
над трофейным «Циммерманом»
со спиленными подсвечниками и двумя педалями –
тусклой левой и блестящей правой.
Раскаленная спираль под абажуром
не в силах отогнать заоконный мрак,
но может наполнить светом
каплю, ползущую по стеклу,
как горящий водяной знак.
Отблески дождя
на брусчатых мостовых старой Европы
размечают чужие улицы,
заставленные чужими домами
с запертыми парадниками,
от которых нет у меня ключей,
а мой подъезд на Седьмой линии
в третьем от улицы дворе,
когда-то гулко хлопавший днем и ночью,
теперь молчит, закодированный и ничей.
Оттиски дождя
на моей подсохшей памяти,
отслоившейся от прошлого сетчатке,
слагаются в эти строчки и эти столбцы,
где танцуют «мыслете», «покой», «слово», «люди»,
и изредка взрыдывает «рцы».
Дождь смывает с лица свои следы,
но зато со строчками все в порядке,
с отпрысками не дождавшегося меня дождя…
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
