Прогулка по краю

Прогулка по краю

Знаете ли вы уральскую предзимнюю ночь?
Нет, вы не знаете такой ночи!
Всмотритесь в нее…
Снег с дождем, все одинакового серого цвета, все сжалось от непредсказуемости погоды. Все не дышит. Все не обнимается. Все разъято на куски. Это называется м о з ж и т…
Это нечто совсем другое, чем когда б у с и т. Бусит – это затяжной дождь «годами и километрами». Днями, ночами… До исподнего достанет. Пока душа терпит.
Потом уже не терпит, а только трепещет.
Видите ли вы уральскую предзимнюю ночь, как вижу ее я?
Темные тени носятся по углам кварталов.
Каменные небеса придушили неосвещенные окраины…
А центр – ничего, помаленьку… Молодежь вышла на охоту за досугом. Все нынче дозволено. Стайками и стаями, юбочками и джинсами, кепочками и длинными волосами – они делают свое дело: оживляют и наполняют город энергиями тел.
А есть еще и другие персонажи. Бесплотные…
…На углу гостиницы, где останавливался Чехов по дороге на Сахалин, мелькнет его чахоточная тень, пройдет к вокзалу дух подвыпившего Мамина-Сибиряка, закроет ставни на собственном доме кто-то, кто был Бажовым…
Ходит-ходит по июльскому саду Ипатьевского дома последний царь, сейчас уж вечно ходит…И звонов не слышит, что колокола играют на Храме-его-крови…
...А в советском окне курят в открытую форточку поэты – ранешний Пилипенко («ой, рябина кудрявая, белые цветы…») и поздний Рыжий («где живы мы, в альбоме голубом, земная шваль: бандиты и поэты») - по петле им на роду написано.
В водонапорной башне задыхается от отека легких старик Б.У.Кашкин. Городской затейник, частушечник, философ Евгений Малахин - вот его имя, но отказался, стал К.А.Кашкиным, а потом уж и Б.У.Кашкиным; мог бы стать гордостью города, а поди ж ты – сломали его сарайчик – он и умер. Хорошо хоть трамвай именной бегает: Ну до чего же хорошо: И жизнь прожил, и жив ишо!

А кто-то ослеп от этих картин и готов бежать хоть под землю… Но пишет дивные полотна, рисует узоры и ткет образы…
И кто-то стал глухим и полюбил жесты больше, чем звуки. А продолжает тихо петь, и радуется всякому театру…
Иных уж нет, многие далече…
Слышите ли вы уральскую ночь, как слышу ее я?
Так слушайте!
Звуки металла о камень. Металла о металл. Колокольные звоны со всех сторон.
А покричать по-нашему? О, как мы умеем! Мы так орем, что нас везде узнают сразу. Это кто ж идет? – А эти. Вон как орут…
А уральский говор?
Вместо «ц» - «с», вместо «ч» - «щь», вместо «так» - «дак»
Дак всегда так. А эдак – всегда хорошо, знащить…
А курица – куриса, а царица – сариса… А яйца – яйса…
Вы скажете, что так не говорят сейчас, а только сглатывают окончания слов, как будто не хватает воздуха. Но так говорил мой отец, что важно.
А уж песни – то особые песни.
Никого-то в них не вернешь, не дождешься, которые-то подруги по парам, а я одна, а белая вищьня при этом вещьно «светёт», но еще и «нощь морозна-а, нощенькя яснозвездна-а»…
Послушайте…
Эти звезды над нами никто не зажигает, клянусь вам.
Они светили до нас, и будут светить после.
Эти площади, эти стены, мимо которых ходили люди в странной одежде и 200 и 300 лет назад – они останутся. Именно эти старинные особняки будут помнить что-то из прошлого, да не расскажут…
Эти деревья, конечно постареют.
Но зеленые островки скромной городской травы нас переживут – не беспокойтесь.
Странный уральский город, задуманный как завод, бывший заводом, а сейчас – торговый узел, ничей предел желаний. Родиться, выучиться, уехать или сбежать.
Н е в с п о м н и т ь.
«Слева кудри токаря, справа – кузнеца». Мастера. Ремесленники. Если повезет – золотодобытчики. Скудно везет.
Урал - опорный край державы, - сказал поэт.
Вот! Слова найдены!
Потому что – мы край. Край Европы и край Азии.
На нас еще можно опереться.
И мы имеем отношение к державе.
Мы – край, без которого нет центра…
Центр нуждается в краях, они стерегут его богатство.
А в особых случаях «подпитывают» разным: природными ресурсами, деньгами, людьми: президент страны, например, или большой ученый, артист, политик, наконец; олигарх, в крайнем случае…Это называется человеческий капитал.
Как ни крути, но рано или поздно нам приходится распознавать себя и эту землю. Обычно, это происходит в разлуке с ней, вдали от нее. Или поднявшись над ней на самолете…
Кто мы здесь – хозяева или работники?
Чем спасаемся, чем живы до сих пор… И как живы, главное.
…Любите ли вы уральскую предзимнюю ночь, как люблю ее я?
Странной верой, надеждой как последним, что остается, дружеским дружеством, видом с колокольни, когда с притяжением земным невозможно совладать, возвращением, чтобы не угасать свечой на ветру, не забывать, какое здесь высокое небо…
И вот вы любите, вы продолжаете это дело, эту вахту, это строительство, это бессонное моление и опознавание своего личного опыта, края и времени, в плену которого пришлось задержаться…
Вы любите эти места, они делают сильных людей более сильными, а слабых разрушают до основания. Вы называете эти точки – места силы.
И в предзимнюю ночь вам снится, что вы идете туда, где стоял дом вашего детства, вы наполняетесь воспоминанием, когда были беспечны и счастливы, были частью, соединенной со многими другими частями.
И вы знаете, что всегда достойны утра, приходящего на смену предзимней уральской ночи, которая всматривается в вас и ждет вашей любви.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 28.05.2012. Прогулка по краю