Уральская земля, под которой скрываются тектонические швы Европы и Азии, всегда волновала меня своей «удержимостью», т.е. магнетизмом. И это явление – магнетизм - существует для первостихий: для воздуха, воды, металла и огня. К тому же это место, где я родилась, и в каких-нибудь мельчайших пылинках я и останусь с ней.
Итак, мы поехали в Невьянский уезд (звучит приятней, чем район), в село Сербишино, где до революции, а после и в советское время, подвизались в духовных подвигах (то есть молиться и трудиться) два человека. Поехали без лишних мыслей и каких-то предначертаний. А по-простому. Надо и всё. Вопрос надобы не обсуждается.
Уже после поездки, когда произошедшее с нами требовало выразиться, проявилась история о сталкере и зоне, и, чтобы не томить вас, дорогие друзья, буду двигаться быстрее.
Сталкером была пожилая женщина, почти 80 лет, маленькая и ясная.
День выдался пасмурный, прохладный, но дороги ещё не развезло. А нам надо было переправляться через речку, идти а гору…
Проезжая Невьянск, Быньги, Таволги (Верхние и Нижние), мы подъехали к узкому «горлу» Зоны. Это было кладбище, укрытое сосновым бором. И тут первый раз выглянуло солнце.
Мы подошли к могиле старца Симеона (+1947), почитаемого местными верующими, и к могиле матушки Валерии (+1957), его духовной жены, устроительницы местного монастыря, поставили свечи с чувством лёгким и, я бы сказала, благодарным. Всё там было как-то по-человечески. Ухожено и мило. Именно – будто нас ждали. Земелька на могиле была не мёрзлая, потому я взяла щепотку в записочку, неизвестно для какой цели.
Из этой точки путь разделился так: сначала к нему – о. Симеону, потом к ней – м. Валерии. То есть я описываю в обратной перспективе, а не повествовательно. Именно сейчас я вижу, что после места упокоения (рядышком) двух супругов (а они были просватаны в миру как Онисим и Варвара), сюжет разветвился и стал закручиваться, показывая то изнанку, то лицо, испытывая и награждая и далее ступень за ступенью.
Дорога вывела за Сербишино к месту, где справа и внизу речка Нейва, а за ней горы с сосновым лесом, слева же поля полу-снежные, покрытые сухим чертополохом. Узкая дорога. Едем, машина юзом, места развернуться нет. «Сталкер» спокоен. Вышел и пошёл по тропке, не оглядываясь. Как-то дошли до кривой сосны, где оказалось место развернуться. Иначе бы всё – без трактора никуда. Да, к слову и так засели на обратном пути, что в три лопаты (пришлось в деревню идти просить) еле откопались.
Перешли по жёлтому уже опасному льду речку. Обычно вброд переходят. Но: РЕЧКУ ПЕРЕШЛИ. Там родник, прикрытый так, что чужой не найдёт. К слову, чужие там не ходят. Родник во льду, прямо глаз-зрачок из земли. Набрали бутылку. Смотрю: подъём в гору крутой. На горе жил о.Симеон, а путь к нему охраняла река и глухое место. Строил он тропу наверх, таскал камни, молился, помогал сёстрам монастыря, который к тому времени разорили, а без батюшки сёстрам трудно – нужна духовная поддержка. М. Валерия, прошедшая через лагерь, в селе жила. То есть рядом.
Но мы карабкались в гору. Сколько-то времени прошло. Мне показалось долго. На горе – часовенка малая – сруб просто под крышей. Крест, т.н. «голгофа». Сталкер наш стал тихо молиться, обращаясь к о. Симеону как живому, достал свечи жёлтенькие… Потом: просите у него – всё исполнит. Представьте, стоишь на горе, среди сосен, перед крестом, дышишь, ни одной мысли в голове, то есть гол как сокол, какие просьбы? А ведь прямо было сказано, что да, исполнится. Тут второй раз выглянуло солнце. Так произошла какая-то простая речь, содержание которой пусть останется втуне. Потом Сталкер достал бутылку с водой, подаренной родником у подножия горы, предложил попить, умыться и смочить голову. И послушать тишину. От воды ледяной согрелись, как от ласки. Высыпала я земельку с могилы Симеона на то место, где стояла его избушка (остался только погребок). Потом зашли в часовенку, куда люди нанесли иконок и полотенчиков и акафистов…
И наш Сталкер взял с аналоя не молитвы и акафист, а… СТИХИ. Это был известный духовный стих «Гора Афон, гора святая». И стал читать. Дальнейшее не помню.
Потом пошли вниз в состоянии, которое называется «безмятежность», вглядываясь меж сосен на горизонт синий…
Вдруг боковым зрением: что-то стремительно понеслось и закрутилось по ледяной каменистой тропе с шумом: шишка! Внизу набрали водички по 5 литров. ВОДА.
Далее, после откапывания машины, поехали в сторону монастыря новодельного, а, точнее, от старца Симеона в гости к матушке Валерии. Так они распорядились. Дорогу к тому времени развезло, потому предпочли машину оставить, а брести по снежной каше. Монастырь встретил ёлочными игрушками на ели да лаем каких-то грандиозных собак. И тут третий раз выглянуло солнце. Сталкер как-то нежно покричавши, дозвался до сторожа, который нам открыл ворота, мы и вошли. В сенцы часовни. Откуда-то появилась плотная женщина – матушка Галина, пригласила в часовню. И вот открылись двери. Порог высокий, обувь сняли, зашли! Боже! Комнатка с баньку, окошки крошечные, но иконы мерцают, тепло, цветы чудесные живые в горшках, киоты резные, благоухание, книги открытые богослужебные, ковер, подаренный, кстати, из Храма-памятника на крови. Лавки под половиками, как положено. Аж в душе что-то перевернулось. До слёз. Сильное ощущение МИЛОСТИ. До слёз. Посидели на лавках, поговорили о жизни монастыря (трудности, конечно), да и запела м.Галина молитву, поминая нас, называя наши имена, которые прозвучали совсем иначе в этом месте. И это был подарок от матушки Валерии.
Далее же благодарно покинули Сербишино и поехали к гончарам. В Нижние Таволги. В избе – мужичок горшки лепит… Лавчонка. Глины красивые. Золотые. Купили по кринке. А вода у нас есть! Сосуды скудельные.
А тут рядом Быньги. Где лучшие же сухари пекут. И тоже практически вручную, потому они все разного размера, огромные такие ломти, но вкусноты… не описать… Мы уж знали. Магазин напротив церкви. Вот и купили сухарей (в альбоме картинка есть). Быньговская церковь – Свято-Никольская – редкая, там колокольня с часами. Всё-то она бедная в лесах. Никак не отремонтируют… А в ней иконостас чудный. Невьянская школа иконописи. В Невьянске было несколько семей, которые писали иконы. Например, Богатыревы.
Далее уж в сумерках добрались мы до нашей Шуралы. Сели в батюшкиной избушке за стол, он спрашивает: ну, как? А Сталкер: ничего не говорите! А сама наши обутки на печку. Пока мы ели-пили, они высохли. И поехали мы под метель, совершенно мокрую и безумную – с водой и хлебом, с кринками и благословением.
Так в чём метафизика? В чём? В том ли что придумано людьми уральскими, которым так хочется чуда, что они вызвали в памяти – оживили образы двух молитвенников, которые волей судьбы там родились, там и упокоились, состояли в духовном браке, и это называется любовь…
В чём? По преданию, когда о.Симеон совершал паломничество в Иерусалим (шёл три года), а она в это время послушницей принимала постриг, встретил он старца, который спросил, каков его дальнейший путь. О. Симеон сказал, что собирается на Афон. На что старец сказал: возвращайся домой. Там у тебя и Афон, и Голгофа.
Вот и ответ. Место спасения и время распятия. Как говорят, слово найдено. А на вершине горы – тишина.
