***Прибалтийские русские: история в памятниках культуры (1710-2010). - Рига, 2010. Барклай де Толли: «Суров был жребий твой».1 часть Шотландские корни. Семнадцатый век. Да воздадим историическую справедливостьисторическую справедливость Баркаю де Толли, яркому герою России, незаслуженно порицаемому современниками в те времена и недостаточно хорошо знакомому потомкам сегодня. На фоне ставших легендарными фигурами Кутузова и Багратиона, Барклай не был в народе такой же знаковой величиной, признанным народным героем, несмотря на то, что его личный вклад в победу над врагом был не меньше, а, возможно, даже и больше, чем у других вождей русской армии, героев войны 1812 года. Я бы хотела обратить внимание не только на заслуги Барклая, но и на его трагическую судьбу, связанную с непониманием и непопулярностью в народе и армии. Стихотворение А.С. Пушкина "Полководец", ставшее знаменитым, послужило и великолепным ярким описанием знаменитой портретной галереи в Государственном Эрмитаже, в Петербурге, посвященной героям Отечественной войны 1812 года: У русского царя в чертогах есть палата: Он писан во весь рост. Чело, как череп голый, О вождь несчастливый!... Суров был жребий твой: О люди! Жалкий род, достойный слез и смеха! Великолепный военачальник и человек с удивительной судьбой — Барклайф де Толли — один из наиболее ярких героев сражения под Москвой и всей Отечественной войны. Он занимает особое место в их списке. Можно смело сказать, что не будь Барклая, Бородинское сражение вообще бы не состоялось, и русское войско не снискало бы славы под Москвой, выражаясь словами Наполеона, «быть непобедимым»! Если же рассматривать всю войну против Наполеона до вступления русских войск в Париж, очевидно, что именно Барклай заслуживает первостепенного внимания из всех российских полководцев! Неслучайно Пушкин, воспевший великолепную галерею 1812 года в Эрмитаже, выделил в ней именно Барклая: Барклай де Толли в сей толпе суровой В Петербурге у Казанского собора, где находится могила Кутузова, стоят два памятника, равно удаленных от храма, равно приближенных к храму, равных по значению памятника — памятники Кутузову и Барклаю де Толли. А в Москве? Бывшее Фильское шоссе, небольшая изогнутая улица, соединяющая в настоящее время современный Кутузовский проспект с Большой Филевской улицей и Новозаводской улицей, носит имя «улица Барклая». Имя полководца приведшего французов к Москве, имя полководца предложившего оставить Москву врагу и организовывавшего это оставление — проход войск через покидаемый армией город. Мнение историка С.П.Мельгунова: Не Барклай сделался народным героем 1812 года. Не ему, окруженному клеветой, достались победные лавры... А между тем он лучше всех понимал положение вещей, он предусмотрел спасительный план кампании, он твердо осуществлял его, пока был в силах, несмотря на злобные мнения вокруг. И его преемник должен был пойти по его пути. * * * Потомственный военный, российский подданный, но по происхождению - немец с шотландскими корнями, Михаил Богданович (русское имя) или Михаэль Андреас (полученное при рождении им немецкое имя) не имел ни состояния, ни земель и поместий, ни влиятельных друзей и покровителей. Из бедной семьи, он всегда жил лишь на жалование, получаемое за службу. И все чего он достиг, он достиг сам, своим умом, своим умением и трудом, твердостью и мужеством! По семейному преданию Барклай де Толли был еще в младенчестве при случайной встрече благословлён Потемкиным! Григорий Александрович, как никто разбирался в людях, не только разумом, но и потрясающим чутьем, умея выделять и выдвигать таланты. Не каждому дано на своем веку взрастить Суворова и Ушакова, Державина и Безбородко в числе множества прочих талантов для России. Вполне допустимо, что будущего героя России в младенце Барклае разглядел в свое время именно Потемкин. В последствии молодой офицер успел и послужить в войсках светлейшего князя Таврического. Он начал службу с самых низших армейский чинов (по одной из версий - в Псковском карабинерском полку) и достиг звания полковника более чем через 20 лет упорной и примерной службы, при том что российские дворяне проходили этот путь в разы, а то и в десятки раз короче. Однако затем состоялся беспримерный по скорости взлет карьеры, за несколько лет — звание генерала, должность военного министра и главнокомандующего армией. Умение и воинское искусство Барклай доказывал неоднократно и до, и после 1812 года. А про трусость могли говорить только те, кто не знал и не хотел знать, какой путь прошел Барклай, начиная с самых низших армейских чинов еще до 1812 года, сражаясь против турок под знаменами Потемкина и Суворова (участвовал в штурмах неприступных крепостей Очакова, Аккермана, Бендер, в битве при Каушанах), в нескольких русско-шведских войнах. Одна из наиболее ярких страниц, характеризующих как мужество человека, так и гений полководца — переход войсками Барклая в 1809 году за двое суток около 100 верст пути по ледяным торосам Ботнического залива, по глубокому снегу и льду к берегам Швеции. Этот героический переход историки заслуженно ставят в один ряд с переходом Суворова через Альпы 1799 года и походом войск Гурко через Балканы в декабре 1877 года. Не ожидавшая таких маневров от русских войск Швеция вынуждена была вскоре капитулировать. Барклай участвовал в неудачных действиях против Наполеона в 1805-1807 годах, в том числе в проигранном Аустерлицком сражении, где получил бесценный опыт столкновений с армией Наполеона. Барклай командовал дивизией в сражении при Прейсиш-Эйлау, ярко и эффективно руководил арьергардными боями, прикрывая отступление российской армии. Эта война закончилась для него тяжелейшим ранением с раздроблением кости руки и длительным лечением с риском для жизни. В последствии, несмотря на неизменное личное участие в боевых действиях, он уже не мог держать саблю правой рукой и, находясь в непосредственной близости неприятеля, вынужден был всегда иметь обязательное прикрытие адъютантом от атаки справа. Именно это ранение, по мнению многих историков, и стало причиной быстрого роста карьеры полководца. Император Александр, посетил раненого в рамках своего целенаправленного поиска преданных и эффективных лидеров и обратил внимание на твердого, умного и мужественного полководца, образованного военного, далекого от интриг и политики профессионала. Именно таких людей он искал, и такого нашел в Барклае де Толли. Показательно то, что, зная незавидное материальное состояние полководца, Александр спросил, не нуждается ли раненый в средствах, и Барклай отказался от материальной помощи. Тем не менее, царь, несмотря на это, не забывал впоследствии поддерживать преданного военачальника. Барклай был губернатором Финляндии, где смог проявить и развить свои организационные способности. Барклай стал военным министром России, его карьера быстро обогнала многих генералов, более опытных, стоявших значительно выше него, в том числе — Багратиона, под началом которого когда-то пришлось служить Барклаю де Толли в Европе. Это и послужило впоследствии появлению такого большого количества недоброжелателей полководца среди офицеров и генералов. Армейская элита не любила Барклая еще до военных действий 1812 года. А Барклай и не добивался этой любви. В отношениях как с подчиненными, так и с вышестоящими, так и с равными себе он всегда был холоден, справедлив, тверд и требователен. Он внимательно заботился о солдатах, строго контролируя их обеспечение и довольствие. Он никогда ни перед кем ни заискивал, ни искал счастья и милости при дворе, не искал покровителей и не имел любимчиков и фаворитов. Это был эффективный и честный профессионал, который максимально точно решал поставленные перед ним задачи. Без эмоций, без колебаний, не боясь непопулярных мер, неодобрения коллег и народа. Обладая удивительной твердостью и целеустремленностью он всегда ставил на карту все, что у него было. А было у него немного — заслуженная карьера, полное отсутствие состояния и капитала, честь и слава. Он любил и умел учиться, он знал военную теорию, военную историю и военную практику. Он был сам крайне неприхотлив, в походе спал под открытым небом и часто обедал на барабане. И не позволял расслабляться подчиненным. Он не употреблял браных выражений, всегда был крайне выдержан, не позволял себе оскорблять подчиненных. Он не играл в карты, был верен горячо любимой и любящей супруге, регулярно посылавшей его адъютантам наставления и лечебные снадобья с подробными инструкциями по их использованию, письма супругов друг другу всегда были проникнуты искренней заботой, любовью и нежностью. Он был противником муштры и несправедливого отношения к солдатам, но он и не терпел либеральности в отношениях, всегда будучи жестким и держа дистанцию как с вышестоящими, так и с подчиненными. В бою Барклая всегда отличало удивительное хладнокровие и спокойствие, солдаты говорили про него: "Погляди на Барклая, и страх не берет", а один из современников добавлял: "Если бы вся вселенная сокрушилась и грозила подавить его своим падением, то он взирал бы без всякого содрогания на сокрушение мира". Он не обращал внимания на свистящие вокруг пули и ядра, его невозмутимый вид в самые тяжелые минуты вдохновлял и вселял уверенность в окружающих. Большую часть времени в сражениях и походах проводил верхом, будучи в центре происходящих событий. * * * Показательны несколько эпизодов одинакового жесткого и справедливого отношения как с подчиненными, так и с влиятельными персонами: Барклай деликатно, но настойчиво добивался отъезда императора Александра из действующей армии в 1812 году. Царское присутствие и постоянное вмешательство в руководство войсками дезорганизовывало командование. Еще один интересный эпизод — уже в общении с подчиненными. Во время отхода русской армии от Смоленска в районе Лубино, у Валутиной горы корпус маршала Нея атаковал арьергард 1-ой армии Барклая-де-Толли. Войска генерала П. А. Тучкова (3-й) на три часа задержали противника, но генерал докладывал главнокомандующему, «что больше не может сдержать натиск противника». По свидетельству генерала Богдановича: «В ответ Барклай-де-Толли резко сказал ему: «Возвратитесь на свой пост, пусть вас убьют; если же вы вернетесь живым, то я прикажу вас расстрелять”. Генерал Тучков 3-й был очень храбрым человеком, он пошел и не вернулся. Его бригада почти полностью была уничтожена, но приказ он выполнил. Лишь незначительное число его людей смогло отойти за реку Строгань, а сам генерал, дважды тяжело раненный в бок и в голову, попал в плен к французам». Это — война! * * * Будучи военным министром, Барклай де Толли, провел огромную работу по усилению русской армии. Он лично руководил изданием «Учреждения для управления большой действующей армией», в котором определялись права и обязанности высших начальников и штат полевого штаба, ввел новые уставы, усовершенствовал подготовку, организацию довольствия и снабжения войск. Было произведено беспрецедентно для того времени быстрое, эффективное и масштабное увеличение численности действующей армии, ускоренное обучение большого количества новобранцев, корпусная организация войск, строительство новых крепостей. Огромное значение Барклай уделял разведке и контрразведке, агентурной работе. Была подтянута теория, методика. Максимальное внимание к этой сфере привело к тому, что наша разведка действовала порой гораздо эффективнее французской. Барклай внедрял новые принципы работы с агентурой, сбора и обработки ценной информации. Если бы не Барклай во главе армии, с высокой степенью вероятности в 1812 году повторился бы трагический Аустерлиц и Россию ждало бы тяжелое поражение, полный разгром и позорный мир, гораздо тяжелее невыгодного Тильзитского мира, ставшего итогом неудачной заграничной кампании. Небольшая вероятность победы над Наполеоном в генеральном сражении в начале войны, конечно, была. Нельзя это отрицать. Отлично организованная, в том числе и благодаря реформам Барклая, русская армия могла противостоять силам всей Европы мобилизованным Наполеоном с ним самим, доселе непобедимым, во главе. Но могли ли мы рисковать тогда? Ответ, наверное, дает цитата императора Александра в разговоре с Барклаем при отбытии его императорского величества из армии: "Поручаю вам мою армию. Не забывайте, что у меня нет другой". Любой полководец, любой руководитель действует из поставленных перед ним задач. Какие задачи поставил царь перед Барклаем де Толли в тот роковой 1812 год? Был ли у него шанс рисковать, был ли шанс проиграть? Зная, что Александр дал клятву, не мириться с Наполеоном до полной победы, можно предположить, что шанса проиграть и заключить мир на условиях побежденной стороны, у Барклая не было. Поэтому он был вынужден не рисковать и действовать только наверняка, на 100% вероятности успеха. Не только из своих личных убеждений, но и из, явно и неявно, поставленных императором задач. И эти задачи соответствовали его убеждением. Историки именуют Барклая де Толли автором концепции «скифской войны» или «стратегии выжженной земли», которая в конечном итоге и погубила Наполеона. И стратегию партизанского движения приписывают именно Барклаю де Толли. Есть версия, что Барклая заменили Кутузовым в том числе и потому, что Барклай не принадлежа влиятельным, масонским ложам, педантично довел бы исполнение своего плана и войну до того, что Наполеон был бы не просто разбит в России, а полностью уничтожен и взят в плен. И пользуясь народным негодованием, пронаполеоновские и профранцузские силы также яростно требовали отставки Барклая, дискредитируя его, как и русские патриоты. Нет никакого сомнения, что тактика Барклая (продолженная, кстати, затем Кутузовым в полном объеме без каких-либо изменений) привела бы именно к такому результату. А эффективность и педантичность Барклая де Толли, не позволила бы остаткам великой армии и лично императору Наполеону избегнуть разгрома, полного уничтожения и плена. Кутузов же, стоит признать, либо из соображений политических, либо из-за недостаточной эффективности, либо из-за великодушия упустил Наполеона из России, хотя пленение отступающего императора фактически было «делом техники». Чем император Александр был крайне удручен. Действительно жаль. Было бы полезно и очень показательно для всего мира великому французскому завоевателю посидеть в руском плену! Так или иначе, отступление армии в начале войны, производимое Барклаем, спасло ее от разгрома гораздо более опытным и сильным противником, но навлекло на полководца ненависть и непонимание офицеров и солдат, народа и чиновников. И особую ненависть дворян помещиков, страдавших от потери и разорения имений. Большинство современников открыто считали его глупым, упрямым и самонадеянным педантом. Но Время всегда и всё расставит по своим законным местам. Не лучшую роль в отношениях с Барклаем сыграл и Багратион. При отсутствии явной воли царя он добровольно подчинился старшему по должности (военный министр) Барклаю при объединении армий, но, будучи недоволен, как и многие офицеры, «выскочкой» и «немцем», бывшим подчиненным, обогнавшим его по службе, а также его стратегией, казавшейся со стороны «нерешительностью», Багратион писал негодующие письма царю и Аракчееву. «Я должен был льстить его самолюбию и уступать ему в разных случаях против собственного своего удостоверения, дабы произвести с большим успехом важнейшие предприятия». Подталкиваемый общественным мнением все же дать генеральное сражение французам Барклаю не удалось этого сделать под Смоленском, так как Багратион не смог объединиться с ним армиями в назначенное время и сражение было отменено. Но можно сказать и так, что Барклай пользовался любой возможностью, чтобы продолжить отступление вглубь страны, растягивая коммуникации противника и истощая его силы. Профессионализм Барклая, к сожалению, не сопровождался искусством дипломатии и умению располагать к себе людей, особенно оппонентов. Генерал Ермолов, состоявший начальником штаба при Барклае, но, обожавший при этом Багратиона и критически настроенный к Барклаю, справедливо подчеркивал все достоинства своего начальника, но отмечающего, что тот был "лишен дара объяснения". Не всегда будучи способным убедить оппонентов в целесообразности совершаемых действий, Барклай часто настраивал их против себя холодным общением, «чопорностью» и «требованиями порядка». Понятно, что глупость окружения бывает подчас трудно переживать, сделав доброжелательное лицо там, где оно должно быть другим. Прямой человек, прямой характер, транслирующий Правду, независимо от собственной выгоды, всегда вызывает неприятие и зависть именно благодаря своей правоте. А "собственное величие" подчас затмевает разум в ущерб делу. История показала, что мы и сегодня, как никогда, нуждаемся в подобных бесстрашных против обывательского мышления патриотах! Но под давлением всех слоев общества Александр был вынужден заменить главнокомандующего в армии. При назначении Кутузова Барклай де Толли формально сохранил свое положение главнокомандующего 1-ой армией, и несмотря на то, что горячо переживал смещение с главного командования, никоим образом не проявил этого на деле, поддерживая Кутузова и всячески помогая ему! "Не намерен я теперь, когда наступают решительные минуты, Порицаемый всей Россией, Барклай де Толли, трезво понимал свою роль и значимость в истории страны, без ложной скромности писав: «Если в Бородинском сражении армия не была полностью и окончательно разбита — это моя заслуга, и убеждение в этом будет служить мне утешением до последней минуты жизни». И это было правдой! Разгром армии на границе или в битве при Бородино привел бы к поражению в войне. И благодаря ему этого не случилось! «Сколько действительно драматизма в личности Барклая. Быть может, из всех вождей Отечественной войны он заслуживает наибольшей признательности со стороны потомства» - Историк С. П. Мельгунов. И сколько истинной высоты Духа в этом поистине великом Человеке не русского по происхождению, но русского по Духу! Общественная значимость Дела, его суть, цель и масштаб всегда были важнее мелочных человеческих качеств, низводящих Дух до низменных пределов! Опала, непонимание, презрение и ненависть окружения и народа, молчаливое отчуждение подчиненных войск, отказывающихся приветствовать военачальника, отсутствие поддержки со стороны ранее понимавшего все императора Александра — все это привело полководца к тому, что в Бородинском сражении он, по словам всех очевидцев, намеренно искал смерти. Никогда и ранее не избегавший риска, и находившийся среди солдат в бою, в битве под Москвой Барклай де Толли поразил всех. Смерть как будто избегала его его. Пулями и ядрами косило все его окружение, рядом с ним было убито два и ранено пять офицеров и адъютантов, под ним был убито и ранено в течение нескольких часов пять лошадей, его плащ и шляпа были прошиты пулями в бою, но он, ежеминутно продолжая рисковать жизнью на Бородинском поле, находясь в наиболее опасных местах своего фланга (он командовал правым флангом русской армии), был даже не ранен! Воистину, судьба хранит своих героев в самые тяжелые минуты. Барклай в пылу битвы, ища и не находя смерти, при этом оставался, как всегда, спокойным и эффективным. Он вел себя не как сумасшедший самоубийца, а как энергичный и деятельный, как всегда, грамотный военачальник. В одном из эпизодов атака французских улан, чуть было не закончилось гибелью или пленом Барклая, когда он оказался на передовой на непосредственной линии удара атакующего неприятеля, чудом адъютанты и бросившиеся на выручку гусары отбили полководца из-под удара. И ни один мускул не дрогнул на лице Барклая. Солдатам и офицерам, которые порицали и уже не приветствовали было Барклая перед битвой становилось действительно стыдно, и они снова верили, уважали и гордились своим полководцем. И они восторженно приветствовали его, понимая былую неправоту, когда он лично вел их в атаку. «Вся армия примирилась с Барклаем-де-Толли в Бородине. Вряд ли осталось в центре опасное место, где он не распоряжался бы, полк, не ободренный словами и примером его. Под ним было убито и ранено пять лошадей; из адъютантов и ординарцев его уцелели весьма немногие. Велико было прежде негодование против Барклая-де-Толли, но в Бородине общее мнение решительно склонилось на его пользу. Уже несколько недель не приветствовали его войска обычным восклицанием, но в Бородине от каждого полка гремело ему: Ура! Однако же хвала, воздаваемая его бесстрашию, не могла искоренить в душе его горесть упреков, какими прежде его осыпали. Глубоко чувствовал он оскорбление и искал смерти, желая пожертвованием жизни искупить примирение с укорявшей его Россией» - пишет Михайловский-Данилевский. Кутузов, не сходя с места в течение всей баталии, не всегда понимал, что происходит в сражении, а Барклай в парадном мундире с орденами на белом коне, как заколдованный от пуль и ядер неприятеля, несмотря на риск, успевал побывать на разных участках диспозиции, и не только доносил до главнокомандующего, но и умел отстоять свое стратегическое и тактическое видение сражения. Левенштерн пишет: «Не подлежит сомнению, что он был прекраснейшим боевым генералом. Кутузов знал это, поэтому он предоставлял ему полную свободу действий». И после битвы Кутузов рапортует императору об огромной пользе от Барклая, помощи от него в стратегических и оперативных вопросах, мужестве его на боле брани и рекомендует представить к награде. После битвы, именно Барклай доложил Кутузову свое видение неудачного расположения войск, разделённого оврагами и рвами и подпертого сзади Москвой-рекой, а сбоку — невыгодно растянувшимся лесом. Расположения, несущего колоссальные риски при новом успешном ударе французов. И Барклай, несомненно владевший оперативной картиной диспозиции лучше Кутузова, помог последнему принять наиболее надежное стратегическое решение! Доказав личную храбрость и мужество на поле боя именно Барклай на совете в Филях, получив первое слово, предложил ужасно непопулярное решение оставить Москву и в очередной раз сохранить боеспособную и эффективную армию. И хоть формальная ответственность за столь тяжелое решение, как оставление Москвы врагу, и была на Кутузове, всю реальную ответственность с наиболее тяжёлыми последствиями понес на себе именно Барклай де Толли. И между прочим, Кутузов предложил именно Барклаю организовать проход отступающей армии через Москву. Какой дополнительный «подарок» для человека, которого и так все обвиняли во всех бедах России: отступлении, оставлении городов, обвиняли в трусости, неэффективности и даже в измене. А после оставления Москвы и смерти Багратиона, обе армии были объединены, уже и формально, и роль Барклая, как руководителя одной из армий, была упразднена. Александр на удивление своевременно уведомил его еще и о том, что должность военного министра Барклай тоже больше не занимает. Подчеркнуто ему показали на то, что в действующей армии для него места нет. Кутузов его «демонстративно не удерживал». В то же время, оставляя армию, и будучи вытесняемым Кутузовым, благородный Барклай не испытывал зависти и зла по отношению к последнему: «Я должен уехать. Это необходимо, так как фельдмаршал не дает мне возможности делать то, что я считаю полезным. Притом главное дело сделано, остается пожинать плоды. Я слишком люблю Отечество и императора, чтобы не радоваться заранее успехам, коих можно ожидать в будущем. Потомство отдаст мне справедливость. На мою долю выпала неблагодарная часть кампании; на долю Кутузова выпадет часть более приятная и более полезная для его славы. Я бы остался, если бы я не предвидел, что это принесет армии больше зла. Фельдмаршал не хочет ни с кем разделить славу изгнания неприятеля со священной земли нашего Отечества. Я считал дело Наполеона проигранным с того момента, как он двинулся от Смоленска к столице. Это убеждение перешло во мне в уверенность с той минуты, как он вступил в Москву. Моя заслуга состоит в том, что я передаю фельдмаршалу армию хорошо обмундированную, хорошо вооруженную и отнюдь не деморализованную. Это дает мне право на признательность народа…» "Я твердо решился лучше впасть в бедность, от которой я не избавился во время моей службы, нежели продолжать службу... Я надеюсь, однако, что беспристрастное потомство произнесет суд с большей справедливостью" – пишет Барклай, вынужденно покидая действующую армию после оставления Москвы, накануне первых успехов, успехов приведения в действие его, Барклая, стратегического плана кампании! Смертельно раненный Багратион через адъютантов перед смертью просит прощения у Барклая за все былое. Но хорошее не распространяется так быстро как плохое! Возвращение в родной дом в Прибалтике — из серии «не пожелаешь и врагу». Барклая по дороге освистывали на улицах городов, в него кидали камнями, крича через разбитые окна кареты: «Вот он, предатель, изменник!». Часто лишь благодаря расторопности полиции, ему удавалось избежать несправедливого самосуда толпы. И это за то, что он честно и преданно служил своему царю и Отечеству! Его обвиняли в том, что он не русский, но кроме России у него не было Родины и не было другой цели в жизни, чтобы исполнять свой долг пред страной в которой он родился, в которой жил и которой был беззаветно предан. Император Александр не забыл своего верного генерала и вернул в строй, не дав долго задержаться на отдыхе. Но это было позднее, как и яркие победы над Наполеоном под Торном, Кульмом, Лейпцигом, Парижем во время заграничного похода русских войск, огромное количество русских и иностранных орденов, графский и княжеский титулы, жезл фельдмаршала, все степени ордена Св. Георгия – высшей награды России. Но чтобы дожить до этого, выдержав удар судьбы в 1812 году, и вернуться, потребовалось немалое личное мужество и стойкость, не меньшее, чем в битве под Москвой при Бородино. * * * Одним из тех, кто последовательно и твердо встал на историческую защиту Барклая де Толли, стал Александр Сергеевич Пушкин. Великий поэт никогда не отличался поверхностным изучением истории, все факты отражаемых им в творчестве исторических событий, он изучал дотошно, «вдоль и поперек». Народ и после победы над Наполеоном, когда Барклай вполне достойно реабилитировал себя, неоднократно победив Бонапарта в отрытом бою, этот упорный русский народ недоумевал, почему император (уже тогда Николай I) позволил в 1837 году в честь 25-летия изгнания французов из России ставить в Петербурге у Казанского собора равновеликие памятники народному герою Кутузову и всенародно нелюбимому Барклаю. Пушкин уверенно занял другую позицию, подчеркивающую значимость Барклая в истории страны, даже в сравнении с Кутузовым! Он посетил мастерскую скульптора Орловского, готовившего памятники для Невского проспекта Санкт-Петербурга, провозгласив: "Здесь зачинатель Барклай, а здесь совершитель Кутузов." Поэт твердо и сознательно встал на защиту Воина и пошел против стихии невежественной толпы, сказав: "О люди! жалкий род, достойный слез и смеха! Как мало в любой отдельно взятый исторический период, среди высших чинов страны таких людей, по настоящему преданных идее и долгу, честных и прямых, имеющих убеждения и готовых их отстаивать и готовых за них страдать, а не подстраиваться под конъюнктурные изменения и интриги, заискивая перед властью. И как нужны и ценны такие люди для любой власти! И еще раз Пушкин, уже в романе «Евгений Онегин»: "Гроза двенадцатого года И это правда. Помимо ярости народной и жестокости русской зимы, одним из ключевых факторов эффективного уничтожения великой армии Наполеона, несомненно, был лично Барклай де Толли. Не позволив вступить в генеральное сражение в начале войны с малыми шансами на победу, отстаивая свою крайне непопулярную позицию один перед всей страной, он гнул свою линию. Шел к цели, к конечному стратегическому результату. И этот исторический результат, в конце концов, стал для страны победой над врагом. К сожалению, в романе "Война и мир" Лев Толстой сделал акцент в победе над Наполеоном на личности Кутузова. Возможно, это было вызвано личными конъюктурными соображениями или... "Поддавшись мнению толпы, Светлана Водолей Память о герое в настоящее время большей частью находится на территории Прибалтики и Северо-Запада России, многие памятники сохранились: мавзолей на могиле в Йыгевесте и памятник в Тарту, где был дом семьи полководца (оба памятника — на территории Эстонии), памятник в Риге (Латвия, примечательно, что восстановлен уже в XXI веке, несмотря на протесты русофобов), конная статуя в Калининградской области, памятник на Невском проспекте в Петербурге. В числе наиболее важных исторических персон России, Барклай-де-Толли изображен на знаменитом памятнике 1000-летие России в Великом Новгороде. Примечательно, что бюст Барклая представлен и в Германском зале славы в городе Вальха;лла, наряду с наиболее известными историческими персонами, связанными с германской культурой. В Москве, помимо улицы, названной в честь Барклая де Толли, фактически нет памятников ему. Есть небольшой бюст полководца установленный на Бородинском поле, есть изображения в музее-панорама «Бородинская битва», также скульптура Барклая, наряду с другими героями 1812 года находится на пьедестале памятника Кутузову возле музея. Достаточно ли это для того, чтобы подчеркнуть роль и значение этой замечательной личности в истории России? Скорее нет, чем да. Но мы знаем, что во всех многочисленных памятниках Москвы в честь 1812 года и его героев память и слава этого необыкновенного человека также запечатлена.
Барклай-де-Толли возглавлял 1-ю Западную армию в войне против Наполеона I, а позже командовал объединенной русско-прусской армией. Его корни тесно связаны с Ригой — дед генерал-фельдмаршала Вильгельм Барклай-де-Толли был бургомистром города. И тем не менее, до сих пор один из самых красивейших памятников города Риги не внесён в список памятников, охраняемых государством! Прошения об этом подавались и ранее от частных лиц, но всё заканчивалось формальными отписками властей. Как говорится, "а воз и ныне там"! Памятник Барклаю-де-Толли был установлен в 1913 году, но простоял всего два года. Во время Первой мировой войны, когда линия фронта приблизилась к Риге, бронзовую скульптуру эвакуировали, но корабль, на котором она была вывезена из Риги, был затоплен. В ознаменование сто десятой годовщины восстановления памятника в Риге уроженцу Лифляндии, Михаилу Богдановичу Барклай-де-Толли, дед которого Вильгельм-де-Толли был бургомистром Риги, русская общественность во главе с президентом Ассоциации русской творческой интеллигенции Латвии /АРТИЛ/ Светланой Водолей выдвигает инициативу о внесении памятника в Список охраняемых государством исторических памятников. * * * Близкие родственные отношения связывали героя войны 1812 года с Ригой. Его прадед по отцовской линии Толли происходил из древнего шотландского рода Баркли (Barclay of Tolly). Дед слыл в лифляндской столице преуспевающим юристом. Двоюродный брат Август сначала работал муниципальным советником Большой гильдии Риги, а затем занял пост бургомистра города. Отец будущего полководца тоже родом отсюда, «приобрел дворянское достоинство чином офицерским». О месте рождения самого Михаила Богдановича историки спорят (Литва или Латвия), но сам князь писал в документах, что рожден в Риге. Юного Михаила уже в шесть лет его дядя, полковник российской армии, записал в гефрейт-капралы Новотроицкого полка. Через два года он произведен в вахмистры, а по завершении образования в корнеты. Быстро продвигаясь по службе, Турецкую кампанию Барклай встретил в звании капитана. За отличие при взятии Очакова награжден орденом Св. Владимира и повышен в звании до секунд-майора. В шведскую кампанию 1809 года военачальник совершил знаменитый переход через Ботнический пролив. Следствием операции стало заключение мира. В январе 1810 года он занял пост военного министра России. На Барклая-де-Толли возложили подготовку предстоящей войны с Францией. Но главные сражения в его жизни были впереди. В 1812 году уже опытного полководца назначают главнокомандующим 1-й Западной армией. В первых боях с неприятелем он действует осторожно, сообразно обстоятельствам. Предвидя превосходство неприятеля, отступает, не давая, однако, противнику возможности достичь решающего успеха. Но такая тактика встречает неприятие в войсках, жаждущих генерального сражения с армией Наполеона. Негативный настрой общества привел к тому, что Барклая-де Толли отстранили с этого поста. После того, как Кутузов был назначен главнокомандующим русскими войсками, Михаил Богданович вновь принимает руководство 1-й Западной армией. Неувядаемой славой покрыли себя доблестные русские войска под его командованием в сражениях с армией Наполеона под Бородино, под Кульмом и Лейпцигом. Заслуги Барклая в этой кампании высоко оценили в Европе. Шведский король Карл XIII наградил его военным орденом Меча 1-й степени. Он был возведен Александром I в звание генерал-фельдмаршала. По возвращении в Россию он много сил отдавал укреплению армии. Однако здоровье его было подорвано. По совету медиков фельдмаршал отправился лечиться на воды в Мариенбад и Карслбад. По дороге, в Восточной Пруссии, 13 мая (25 мая) 1818 года он скончался на 57-м году жизни. Похороны полководца состоялись в Риге, после чего его останки перенесли сначала в имение Хельме, а затем в Бекгоф (Эстония), где находятся и поныне в усыпальнице, построенной его вдовой. На месте смерти Барклая, в прусском имении Штиллицен (поселок Нагорное), недалеко от Инстербурга (ныне Черняховск) прусский король Фридрих Вильгельм III установил памятный обелиск. На строительство памятника великому земляку Рижская Дума ассигновала 25 тысяч рублей. Столько же по подписке собрали жители края. На объявленный конкурс было представлено 43 проекта скульпторов и архитекторов из Петербурга, Москвы, Риги, Парижа, городов Германии. Жюри, в состав которого входил и рижский городской архитектор Р.Шмелинг, единогласно отдало свои симпатии трем проектам памятника Барклаю-де-Толли одного и того же автора - берлинского профессора скульптуры В.Вандшнейдера-Шарлоттенбурга из Берлина. Ему и вручили денежную премию за все три работы. Лучший вариант был отправлен на экспертизу в Российскую Императорскую академию художеств. Петербуржцы предложили внести в проект некоторые коррективы: к примеру, поменять меч на жезл. «Все три проекта, — писала газета «Рижская мысль», — задуманы... очень просто: на каменном пьедестале высится во весь рост и в военном генеральском костюме статуя Барклая-де-Толли; разница между отдельными проектами в позе и одеянии. № 40, получивший первую премию, изображает Барклая в шинели, опирающегося на саблю обеими руками и глядящего мужественно и просто вперед. Художник… сумел придать выражению этой статуи много благородства и величия, нисколько не нарушая правдивости и натуральности. Памятник прост, естествен и гармоничен, в нем много вкуса, образцовая выдержка линий и законченность деталей; компоновка прекрасная; стиль вполне выдержанный». Статую выполнили из бронзы, высотой почти пять метров и весом более двух тонн. На лицевой стороне пьедестала сделали надпись: «Генерал-фельдмаршал князь Барклай-де-Толли». По боковым сторонам постамента выбили даты: «1812 и 1912». 9 сентября 1912 года в первом часу пополудни состоялась торжественная закладка. Ее приурочили к празднованию юбилея Отечественной войны 1812 года. В торжествах участвовали гражданская и военная администрации города, войска местного гарнизона, пожарное ведомство, различные местные организации, многочисленное население Риги. Открытие памятника состоялось 13 октября 1913 года. Перед собравшимися фигура Барклая-де-Толли предстала во весь свой могучий рост, спокойно стоящим, с фельдмаршальским жезлом в правой руке, согнутой в локте, в генеральском мундире, плаще и треуголке с султаном, надвинутой на глаза. Менее двух лет простоял этот памятник в Риге. В июле 1915 года, когда началась эвакуация из города промышленных предприятий и культурных ценностей, в числе прочего был вывезен и бронзовый Барклай. Предполагалось, что бронзовый фельдмаршал будет помещен на Интендантский склад в Москве. Однако в неразберихе революции и гражданской войны следы памятника затерялись. В 2001 году известный рижский предприниматель Евгений Гомберг решил воссоздать утраченный памятник на собственные средства. По сохранившемуся авторскому небольшому гипсовому макету, хранившемуся в закрытом фонде музея Риги и мореходства, и фотографиям начала прошлого века, петербургский скульптор Алексей Мурзин и бригада литейщиков Дениса Гочияева, воссоздали статую Барклая. Они привнесли свое понимание образа прославленного российского полководца. Сохранившийся пьедестал из светло-серого гранита обновил латвийский архитектор Ивар Селдбергс. Церемония открытия монумента фельдмаршалу состоялась 1 июля 2002 года на своем историческом месте, в сквере между Христо-рождественским собором и гостиницей «Латвия». На стене церкви Святого Петра сохранилась эпитафия с гербом одного из представителей рода Барклаев. А под постаментом памятника полководцу в капсуле хранится послание рижан потомкам, датированное 13 октября 1913 года. В нем — слова благодарности героям войны, отстоявшим Отечество в тяжелые минуты испытаний.
1. БСЭ. Т.2. Москва.. 1962. С 132-133. 2. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т.3. С 74. 3. Журнал «Нева» № 7. Л. 2005. 4. Тартаковский А.Г. Неразгаданный Барклай. М. 1996. © Copyright: Светлана Водолей, 2022.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
