Детское желание наводить порядок вокруг себя, чтобы все было приятно, сподвигает на многое.
Меня со старшей сестрой, Беспальченко (Фещук), Людмилой Николаевной, желание красоты отправило вместе с Шехерезадой в мир экзотики дальных стран, вместе с папой - в ближний лес с полями и отдельно - в мамин чемодан на чердаке. Все ненужное маме, Фещук (Боженко) Валентине Никифоровне, хранилось в пыли, но не времён, а чердачной и соблазняло нас, детей, находкой чего-то интересного. Там же мы находили и прочитанные ею книги, которые тут же, возле чердачного окошка, рядом с кошачьим семейством и читали. Чаще всего, со всеми своими детскими тайнами, на чердаке размещался младший брат - Фещук Игорь Николаевич, который увлекался тем же,что было интересно всем, кто в семье старше его и скульптурой - теорией макси и практикой мини. Если он был дома, то принимал участие во всем, что мы вытворяли и творили.
Помимо всего прочего,
мы научились плести кольца и что-то еще из изолированных проводков, делать бусы, аппликации, шить, вязать, рисовать и в конце концов занялись дизайном одежды и украшений. Это все переплеталось в повседневности с уроками - мы все были отличниками, библиотекой, домашними и огородными делами - папа был агрономом-селекционером, увлечениями музыкой, пением, фотографией, стихосложением и написанием литературных сочинений. Под папиным присмотром мы занимались и алхимией.
У нас был грамофон в чемоданчике и куча пластинок; но допускали нас к грамофону намного реже чем к радио, радиоле и телевизору. За всем этим присматривала мама, а папа контролировал и не давал маме нас, троих детей, обижать и направлял процессы поступательного саморазвития всех членов его семейства. Больше всего его интересовали наши успехи в процессе саморазвития личности по согласованному с ним плану. Нам это казалось не сложным, но интересным возможным результатом. Результат выглядел - будет просто легче и богаче жить; и был предоставлен нам на примерах.
Мы интересовали своих односельчан и приезжих гостей; и папу расспрашивали о его методах воспитания детей и семейной философии. Он что-то объяснял, что-то записывал для людей, помимо своих литературных трудов, а что-то рекомендовал узнавать у меня, так как считал, что я легче и проще объясню или отвечу на вопрос, а особенно в письменном виде. Он и рекомендовал мне стать философом-теоретиком семейной философии, которой мы придумывали названия и в конце концов на домашнем совете утвердили - прагматика, а философы - прагматики.
Это только казалось со стороны, что все дети одинаковы. На самом деле, у каждого из нас была своя роль, свой жизненный путь и свой вектор развития.
Моя роль в семье - создание и созидание, а в построенном бытие - уравновешивание. Эта роль наложила отпечаток на всю мою жизнь и управляла мной и моими действиями. Я - не разрушительница, я - создательница и/или преобразовательница того что есть и быть должно.
Ипостась преобразовательницы - непростая жизненная роль, которая в практике ее реализации в реальности выглядит как формирование симметрии из асимметрии и с использованием имеющихся ненужностей.
Реализация этой роли всегда вызывает сопротивление сомнением, а то и противостоянием и всегда благодарна повышением благосостояния и имиджа.
Иногда, в рабочем социуме, именно эта ипостась остаётся слабо востребованной. Тогда я нахожу заменитель объекта преобразований. Таким объектом становиться творчество. Я опять вспоминаю, что я певица и сама пишу стихи и музыку, что я давно не уделяла время философии, что пора заняться фотографией, а успокаиваться с помощью вязания. В это время я рисую, составляю симметрично-асимметричные коллажи, симметрично дополняю имеющиеся композиции, что-нибудь реставрирую и работаю с лаком.
Как философ-прагматик, я.понимаю, что я песчинка в море песка на малюсенькой планете в маленькой Вселенной. Как творец-преобразователь, я понимаю, что чтобы мной ни было сделано в творческом плане, моя роль остаётся небольшой. По сути, я что-то добавляю в, по новому осознанное, нечто для богатства картины и красоты вида.
