про зимнее. Ахмадулина Бродский Рождественский

Белым снегом, белым цветом...

Роберт Рождественский

Белым снегом,
белым цветом
мир заполнен.
Я могу
написать тебе на этом
выпавшем с утра
снегу.
Я поведаю печально,
что вторую ночь не сплю.
Что тоскую
и скучаю.
Что тоскую
и люблю...
А потом
туманной ранью
соберу я снежный ком.
И его в Москву
отправлю
медленным товарняком.


Интересно,
что ты скажешь,
если,
требуя похвал,
к нам во двор
в бензинном кашле
шумно
въедет
самосвал!
Он затормозит с разбега
на асфальте ледяном.
И большая
глыба снега
ляжет
под твоим окном...
Всею глубью голубою
тыщи смерзшихся страниц
зазвенят перед тобою,
умоляя:
прикоснись!
Пусть тебе поможет чувство!
Догадайся
и прочти!..


Впрочем,
я не верю в чудо,
невозможное почти...
Ты на глыбу
глянешь строго
и с тропинки не свернешь.
Снег налипший
у порога
варежкою отряхнешь.
Мне об этом
думать горько,
но реальность
такова:
скоро
ледяною горкой
станут
все мои слова...


А когда пройдут морозы,
а когда пройдет зима,
побегут ручьями
слезы
из забытого
письма.

Рождественский романс

Иосиф Бродский

Плывет в тоске необьяснимой среди кирпичного надсада ночной кораблик негасимый из Александровского сада, ночной фонарик нелюдимый, на розу желтую похожий, над головой своих любимых, у ног прохожих. Плывет в тоске необьяснимой пчелиный ход сомнамбул, пьяниц. В ночной столице фотоснимок печально сделал иностранец, и выезжает на Ордынку такси с больными седоками, и мертвецы стоят в обнимку с особняками.

Плывет в тоске необьяснимой певец печальный по столице, стоит у лавки керосинной печальный дворник круглолицый, спешит по улице невзрачной любовник старый и красивый. Полночный поезд новобрачный плывет в тоске необьяснимой. Плывет во мгле замоскворецкой, плывет в несчастие случайный, блуждает выговор еврейский на желтой лестнице печальной, и от любви до невеселья под Новый год, под воскресенье, плывет красотка записная, своей тоски не обьясняя. Плывет в глазах холодный вечер, дрожат снежинки на вагоне, морозный ветер, бледный ветер обтянет красные ладони, и льется мед огней вечерних и пахнет сладкою халвою, ночной пирог несет сочельник над головою. Твой Новый год по темно-синей волне средь моря городского плывет в тоске необьяснимой, как будто жизнь начнется снова, как будто будет свет и слава, удачный день и вдоволь хлеба, как будто жизнь качнется вправо, качнувшись влево.

Зима

Белла Ахмадулина

О жест зимы ко мне, холодный и прилежный. Да, что-то есть в зиме от медицины нежной. Иначе как же вдруг из темноты и муки доверчивый недуг к ней обращает руки? О милая, колдуй, заденет лоб мой снова целебный поцелуй колечка ледяного. И все сильней соблазн встречать обман доверьем, смотреть в глаза собак и приникать, к деревьям. Прощать, как бы играть, с разбега, с поворота, и, завершив прощать, простить еще кого-то. Сравняться с зимним днем, с его пустым овалом, и быть всегда при нем его оттенком, малым. Свести себя на нет, чтоб вызвать за стеною не тень мою, а свет, не заслоненный мною.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 31.12.2017. про зимнее. Ахмадулина Бродский Рождественский
• 24.12.2017. про журавликов
• 08.12.2017. про полёт
• 03.12.2017. про ночь