Пусть яблони уснут, пусть им приснятся сны,
как ходит садом дождь и прорастает почка,
как рушится сизарь сквозь выломы весны
(ему на всё плевать, ему крыла тесны),
через мою судьбу, которой имя — строчка,
подмокшее окно, три короба разлук,
транзиты, паспорта, таможенная зона...
Пусть яблони уснут, по грядке прыснет лук,
на цыпочки вспорхнёт, проглотит свой испуг,
закашляется в горсть от терпкого озона.
Недолгая печаль мне веки опалит.
Растрёпанный сизарь воротится к насесту.
А что недужит сад...У всех своё болит.
Что в наши времена увечный инвалид?
К тому ж Эдем в селе давно уже не к месту.
Высоко, выше слёз — позавчерашних льдин –
заблещут облака поверх земного рая.
Оглянешься назад, а он стоит один,
руками шевелит, и от его седин
подавишься сухим рыданьем, обмирая.
У, дура, блажь, обман, распутница-душа!
Зачем тебе всё знать, зачем листать тетради,
в которых — каждый срок, все платы до гроша,
топор, петля, свинец толкутся, мельтеша...
И что тебе тот сад, ответь мне, Бога ради?
