Взгляд проясненных небес

Рецензия на рассказ Яна Мищенко «Старые друзья»

Старые девятиэтажки вытесняются высотками, плохо это или хорошо, но автор пророчит нам обновление, а это само по себе обнадеживает. Прежняя жизнь, связанная со старыми привязанностями, страстями, бедами, любовью постепенно уходит. Мы застаем двух героев на стыке миров - достатка и бедности, самолюбования и простоты, пошлости и внутреннего целомудрия под маской неблагополучия.
В нескольких страницах - гармоническое соблюдение мирового закона под лупой точного и этим безжалостного во всей простоте и незамысловатости слова. Никаких напыщенных неестественных фраз, диких вычурных гипербол, смешных в этом удивительно тихом, едва уловимом переходе вещей и чувств из одного состояния в другое.
Так, что-то обретая - любовь или достаток, мы часто мало задумываемся, что ненамеренно именно сейчас лишили кого-то рядом. Или намерено, но правомерно, оправданные самой любовью.
Собственно, поверхностно считать Сергея отрицательным персонажем, и в этом автор проницательно правдив. В жизни, полной природной асимметрии нет прямых путей, как не существует ее в гармонии чувственного мира. И поиски ответа на болезненно-острый вопрос, немой вопрос всего повествования:

Как дальше жить…

составляют суть читательского послевкусия.

Едва ли легка ноша Сергея: платить ли за счастье любить и быть любимым тем, тому кто ныне им обделен? Мучительно чувство долга и вины за обретенное, способно омрачить, и даже убить самое обретение, и разве может ли счастье нести в себе вину, но и может ли сердце не горевать, видя горе близкого старого друга.

И как неловка, тщедушна попытка Сергея поддержать друга деньгами. И как неловок и жалок Иван, в своей опустошенной просящей расслабленности.

На размышления о риторически неразрешимых вопросах бытия сплетается канва повествования. Что именно находится за сюжетными рамками в прошлом, и будущем героев, мы не знаем, это унифицирует ситуацию, делая ее случаем из собственной жизни, в которой бывают моменты, когда нужно жить на пределе, постигая все самые нелицеприятные стороны жизни.

И третье о чем я думаю, в связи с этим рассказом – людская слабость. Ее простить нельзя. Лицемерие, даже оправданное страхом за свою жизнь, остается тем, чем является по сути – грешностью духа, обреченного на самонаказание.
Однако мысленно замыкая текстовой круг возвращением к началу, я верю в обновление, которое ждет героев. Автор не уточняет, какое время года в этой художественной реальности, но по возникающим ассоциативным ощущениям - это весна, еще очень ранняя, во многом еще некрасивая обнажившимися нечистотами окружающего, но с сияющими глазами проясненных небес.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 10.04.2012. Взгляд проясненных небес