Знаешь,
Когда за окном
Мутная зимняя льдистость,
Он набирает твой номер.
Искренне. Робко. Чисто.
Ждет восемнадцать гудков. Сбрасывает.
Считает пульс и размеры шагов.
Чаще хорей.
Реже дактиль.
Впрочем,
Почти что всегда – не разбирает.
Тенью бродя по квартире –
Не разбирает.
Знаешь,
Он в каждом листе
Имя твое по привычке,
Ищет.
И что-то сжимает в груди.
Что-то слегка безличное,
Что-то из тех вещей, что только лишь ломают словами,
Он потому никогда
Ласково
Не называет.
Ты обрываешь листок
Резким движеньем – по краю.
Он давно знал – ты из тех,
Кто навсегда пропадает.
Знаешь,
Он никогда
В списках твоих не значился,
Просто он был твоим,
Только мужчиной – не мальчиком,
Ты потому могла
Молча терпеть неделями:
Просто не может быть,
Что это будет потеряно.
Все решено было до
Вашего корабля – бала,
Он всегда точно знал:
Раньше ты не дышала…
Он отдает тебе все,
Этого, знаешь, мало…
Просто
Когда за окном
Мутная зимняя льдистость,
Он задыхается вновь.
Вы...
Вы по-прежнему
Близко.
***
- Я ненавижу тебя.
- Я рад.
Он всем друзьям говорит – ничего не было, она держится тем, что вспоминает – было. Он говорит – смешная, я никому никогда не и ни, - ты разве забыла? Он говорит – я совсем не учу, отпускаю на вольную волю, я не желаю тебе никакой, особенно связанной с нами боли.
Она лишь смеется – давно ли?
Он пишет ей по ночам, можно даже не отвечать, только ей страшно самой закрывать это окно, этот чат; страшно захлопнуть дверь, а соседи опять кричат, надо б заканчивать все, а лучше бы не начинать. Он не дает оборвать без того тонкую нить: просит ее – кровать, боль, страшный сон и пить, может быть, все равно, может еще пройдет, но для него это фарс, а для тебя – кино.
Да только вот – как из огня прыгать-лететь – в окно?
Он улыбается всем, это так просто, и – он обнимает тебя: ну же, давай, смотри. Больно? Больно давно, где-то почти внутри, каждый твой стон и вздох режет в его груди самую тонкую связь, тоньше которой нет. Где-то остались друзья. Гаснет холодный свет. Ты понимаешь – все, голову опускаешь. Вдох. Знаешь, а этот мир, может быть, и неплох…
Он целует наутро.
Кажется, по любви.
Делай же вид, что спишь, спишь на его груди.
Не забывай.
Сейчас
все начинается вновь. Вот же он снова он-лайн. Метит не в глаз, не в бровь – в самое сердце, туда, где еще бьется жизнь.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
