***Разве это не прискорбный вздор — вначале придумать себе Бога, затем поверить, что Бог этот приготовил нескончаемые муки для большинства сынов человеческих? Вот так, сделав смертных несчастливыми в этом мире, религия подсовывает им в качестве утешения сверхъестественное божество, плод человеческой доверчивости или отъявленного жульничества, божество, которое способно сделать их еще несчастнее в мире следующем. Я прекрасно знакома с этими уловками: мол, справедливый гнев Бога ужасен, но Бог может быть милосерден, правда, это такое милосердие, которое оставляет место для потрясающей жестокости, то есть далекое от совершенства, к тому же ненадежное; будучи вначале бесконечно добрым, через некоторое время он становится бесконечно злым, и это вы называете высшей мудростью? Бог, обуреваемый мстительностью и яростью, — неужели это то существо, в котором можно признать хоть каплю снисходительности или добросердия? Если судить по доводам теологов, придется заключить, что Бог создал большинство людей только с намерением заполнить ими ад. Разве не было бы честнее, добродетельнее, умнее и просто порядочнее сотворить камни и растения и на этом остановиться вместо того, чтобы создавать людей, чье поведение навлекает на их бедные головы нескончаемые несчастья? Бог же был так коварен, так злобен, что сотворил одинокого человека и бросил его на погибель, предоставив самому себе; такого Бога глупо считать образцом совершенства, если в чем он и совершенен, так в том лишь, что представляет собой высшую степень неразумия, несправедливости, хитрости и неслыханной жестокости. Вместо того, чтобы придумать совершенного Бога, теологи создали самую отвратительную химеру, а когда вложили в голову своего создания идею о вечных наказаниях, они лишь добавили последний штрих к делу рук своих, которое с самого начала было мерзопакостнейшим. Все, без исключения, в этом мире должно быть порочным, жестоким, бесчеловечным как и сам Бог; человек, желающий угодить Творцу, должен впитать в себя все эти пороки, впрочем, без всякой надежды заслужить его благосклонность, ибо зло, которое всегда живет и здравствует, зло, которое есть сущность Бога, не способно ни на любовь, ни на благодарность. Зло есть суть и смысл человеческого бытия, оно существовало до человека и будет существовать, когда человек возвратится в чрево зла; человек всегда слаб и беззащитен перед мировой сущностью зла и в конечном счете сливается с ней; есть во вселенной нечто вроде молекул злодейства, они охватывают и ассимилируют материал, который поставляет им смерть, образуя то, что поэты и прочие люди с пылким воображением зовут демонами. Ни один смертный, независимо от его поведения в этом мире, не может избегнуть столь ужасной участи, так как заведено от века, что все, исходящее из чрева Природы, то есть из чрева зла, в него и возвращается — таков универсальный закон. Таким образом ничтожные элементы порочного человека, поглощаемые источником порочности, коим служит Бог, возвращаются в мир и дают жизнь другим существам, еще более порочным, потому что сами они являются плодом разложения и порока. Чем больший страх внушают религиозные мистерии, тем менее понятна религия и тем больше нравится она глупцам, которые погрязают в ней как в своем собственном дерьме; чем мрачнее, туманнее и сомнительнее постулаты религии, тем фантастичнее она выглядит, то есть тем больше соответствует сути того неизвестного и бесплотного существа, о котором никто из нас, людей, не имеет никакого понятия. Невежество всегда предпочитает неизвестное, фантастическое, запредельное, невозможное, ужасное простым, ясным и понятным истинам. Истина не так приятно щекочет человеческое воображение, как чудесная сказка; чернь с большим удовольствием выслушивает нелепые басни, которые мы ей рассказываем; придумывая притчи и жуткие тайны, священники и законодатели в полной мере удовлетворяют потребности толпы; посредством символов веры и законов они увлекают за собой сонм приверженцев, главным образом женщин и простаков, которые охотнее всего верят этим россказням, даже не пытаясь вникнуть в них; любовь к простоте и истине встречается только среди тех — а их так мало среди людей, — чье воображение питается опытом и размышлением. Природа не создает ни одно земное существо с какими-то особыми намерениями, все они – плоды ее законов и замыслов, и в нашем мире должны жить именно такие существа, которые в нем живут; возможно, другие миры, коими кишит вселенная, населены совсем другими существами. Но существа эти опять-таки не являются ни хорошими, ни красивыми, ни созданными специально, поэтому они не обладают никакой самостоятельной ценностью; это – пена, продукт бездумного промысла Природы, нечто вроде пара, который поднимается из котла с кипящей водой, когда теплота вырывает частицы воздуха, содержащегося в воде. Этот пар никем не создан, он – естественный результат кипения, он разнороден и ведет свое происхождение от чужеродного ему элемента, поэтому не имеет собственного значения; его наличие или его отсутствие никак не влияет на элемент, из которого он возникает; к этому элементу ничего не прибавляется, он ничего не приобретает и ничем не обязан пару. Если, скажем, этот элемент изменится в результате какой-то иной вибрации, отличной от тепла, он будет существовать в новой ипостаси, и пар, вышедший из него, перестанет быть его плодом. А если Природа сделается объектом других законов, существа, вызванные к жизни нынешними законами, погибнут в новой обстановке, Природа тем не менее будет продолжать жить как ни в чем не бывало. Природа считает, что человек делает, плохо, когда размножается, так как тем самым он узурпирует у нее честь и право созидания, которое должно быть результатом ее усилий. Если бы люди создавались не для того, чтобы они размножались сами по себе, Природа сотворила бы новые существа и наслаждалась бы своим правом, которое она утратила. Дело не в том, что она не может вернуть себе это право, если бы захотела это сделать, но она никогда не делает ничего просто так, без всякой пользы, и до тех пор, пока все люди размножаются в силу заложенных в них способностей, она прекращает увеличение рода человеческого: наше размножение происходит по нашим собственным законам, следовательно, противоречит явлениям, на которые способна Природа. ...с физической и философской точки зрения смерть – это еще одна форма существования материи, в которой активный принцип, или, если угодно, принцип движения, проявляет себя беспрерывно, хотя и не столь очевидно. Рождение человека, таким образом, – вовсе не начало его существования, так же, как смерть его не есть его окончание; мать, которая носит его в утробе, дает ему жизнь не в большей мере, нежели дает ему смерть убийца, который его убивает: первая определенным образом упорядочивает кусочек материи, второй дает возможность возродиться другой материи, и оба они созидают. Ничто в сущности не рождается и ничто по своей сути не погибает – все в этом мире представляет собой действие и противодействие материи; это похоже на океанские волны, которые без конца вздымаются и опадают, на морской прилив, который постоянно наступает и отступает, и при этом ни одной капли не прибавляется, и ни одной не убавляется в общем объеме воды; это вечный поток, который был всегда и пребудет всегда, и мы, сами того не сознавая, делаемся его главными носителями, сообразно нашим порокам и добродетелям. Все в мире есть бесконечное изменение; тысячи тысяч различных частичек материи, проявляющихся в самых разных формах, разрушаются и заново возрождаются в других формах, чтобы вновь погибнуть и вновь появиться. Принцип жизни – это всего лишь результат сочетания четырех элементов; со смертью комбинация распадается, каждый элемент целым и невредимым возвращается в свою сферу, готовым вступить в новую комбинацию, когда их призовут законы трех царств; изменяет форму только целое, части остаются без изменения, и из этих частей, вновь объединенных в целое, создаются новые существа, и так происходит вечно. Но принцип жизни, будучи только плодом комбинации элементов, не существует сам по себе, он существует лишь через это объединение, он изменяется целиком, когда это объединение распадается и проникает в новое творение, создаваемое из обломков старого. Что же касается до жестокости, ведущей к убийству, можно с уверенностью сказать, что это одна из самых естественных наклонностей человека, к тому же одна из самых усладительных и приятных, которые он получил от Природы; жестокость в человеке – не что иное, как выражение его желания проявить свою силу. Маркиз де Сад © Copyright: Стильхет, 2015.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
