Евгений Староверов
История про московского пекинеса
Евгений Староверов
Он звал его щёткой, вехоткой с хвостом,
Обжорой, ещё озабоченным зверем.
А пёс улыбался доверчивым ртом,
И шёл ночевать на пальтушку под дверью.
Их дружбе забавной завидовал двор,
(Вдвоём, на аллею, за хлебом с авоськой)
Их звали за спайку что, в сущности, вздор,
Слоном с шерстяной симпатичною Моськой.
Порою ругались по поводу прав,
Хозяин кричал: Я здесь Бог и вершитель.
А пёс отвечал с возмущением: Гав!
Но рамки держал, как приёмная в МИДе.
Весной, что стихами в крови говорит,
Наш пёс отвязался. Волнение, случка.
Итог не замедлил. Пришёл энтерит,
Обидно, а с виду приличная сучка.
Застыла квартира, болезнь из лихих,
И дети ходили гурьбой похоронной.
Хозяин же бросив и быт и стихи,
Колол его Но-шпой, ругая вороной.
Идиллия, скажете? Пусть будет так.
Придумка, восторженный круг междометий?
Но в самой глуши, где тоска и бардак,
Есть капельки счастья на этой планете.
А после повестка, с усмешкою рта,
Коварна беда и приходит не сразу.
Хозяин смеялся: Всё блажь, суета,
Подумаешь месяц курортов Кавказа.
Ярился «Икарус», расплакалась мать,
И крик из окошка: Увидимся, братцы!
А пёс просто лёг, изготовившись ждать,
Ведь ежели ждут, то теплей возвращаться.
И Бог не подвёл, ни собачий, ни наш,
Отвёл стороною незванную гостью.
Вернулся! Весь смуглый, как ихний лаваш,
Вот, правда, с пластиной под лобною костью.
Вошёл по-хозяйски в свой старенький дом,
Присел, закурил беломорину злую.
Ну, здравствуй, хиппоза! Вехотка с хвостом,
Ведь я забожился, всё будет ладОм,
Иди же скорей, я тебя расцелую!
Письмо Отцу
Ах, батя, я по жизни заблудился, я так давно душой не отдыхал, куда бы проще, если б не родился, не пил, не ел, в колодцы не плевал. Когда бы знать, что это так надолго, что больно бьют, и лишь могила приз, ещё во чреве одиноким волком, я б пуповину лично перегрыз.
Ты сам-то как, в своих селеньях горних, тоска по нам забытым не гнетёт? Ты там, в тепле, среди доктрин бесспорных, а здесь как раньше, кто кого нагнёт. Андрюха как, небось, бухает часто, так дай леща, ну что ж он за балда? А если там он тоже склеит ласты, помрёт дурак, а дальше-то куда?
Привет меньшому, Димке – хулигану, пусть поднажмёт на пресс, как я просил. Скажи, не злюсь, за ту былую рану, когда он в хлам от жизни закосил.
Ты там держись, ты сильный батя, знаю, на передряги и болячки плюй. Ну, вот и всё, письмо своё кончаю, до встречи пап, и это…не горюй.
Другие статьи в литературном дневнике:
