Запись четвёртая, слова молчунов.

Стихи, если уж начистоту, это новое платье короля.
Новая мелодия для сломанной флейты.
Никто не знает, какая тональность будет модной в этом сезоне, это всегда авантюра. Несовпадение времени и стихов, даже очень хороших стихов - обычное дело. Стихи чаще всего это подснежники в декабре. А совпадения случайны и странны. Поэтому хорошие стихи больше всего напоминают мне сны.
Только после смерти поэта его стихи становятся его новой кожей.
А пока поэт бродит по эту сторону света, он должен быть интереснее своих стихов, он гусеница с крыльями. Удивительное торжество несовпаденья.
Чем раньше поэт поймёт это своё отличительное свойство, не извилиной а межклеточным пространством, тем проще ему разобраться с собой.

Большинство пишущих ищут совпаденья, чтобы его новое платье всем понравилось, чтобы все его хотели купить и надеть, пишущий инстинктивно жаждет быть полностью понятым, дурачок. Нет, ну почему сразу дурачок, просто большинство пишущих не успели разобраться, что на самом деле пишут не стихи, а телефонную книгу за двадцать девятый год прошлого века.
Есть в этом сладость примата: ты говоришь, и тебя тут же понимают. Тебя поняли, тебя поняли! О, это как минимум значит, что ты есть. А если тебя поняли многие, значит, и в тебе есть что-то такое, что-то очень ценное, ты создал в себе источник понимания, не хухры-мухры. Всё говорит о том, что к твоим сигналам вселенная не осталась равнодушной.
И по этому пути, между прочим, можно далеко зайти. Извернуться, проползти верблюдом в игольное ушко, разбиться в лепёшку, всё поставить на карту совпаденья и научиться писать такие стихи, которые как пазлы будут входить между песчинками времени. Волна смоет этот песок, но всё равно что-то, наверное, в этом есть. В этом есть прекрасная логика дерева, зацвести во что бы то ни стало - в мае.
Но поэт - не дерево.

Вот, допустим, некто написал текст. Кстати, текст - очень точное слово. Текст - это пока не поэт, это, мм, ну скажем, сетевая загогулина. В сети к этому относятся трепетно и серьёзно, текст, только текст, ничего личного. И там, в тексте, не автор, а некий лирический герой! Ни в коем случае не путать! Автор, подразумевается, тоньше, выше, умнее, изящнее и прочая, того нелепого существа в тексте.
Итак, некто написал текст. И молчит. Это что-то вроде вторичных сетевых признаков, состоявшийся сетевой автор по своей гендерной природе - молчун.
Нет, он конечно и вещун, в не очень хорошем смысле. Изрекает, не без этого. Но банальности, которые он натужно изрекает из себя, сродни молчанью. Он как бы всё самое интересное сказал в тексте. Но при этом не надо путать его и того, в тексте. Он тоньше, умнее того, в тексте, но он молчун. Довольствуйтесь тем, что есть в тексте, не путайте с самим автором, но представьте, что автор тоньше и умнее, просто он молчун.

Глупость сети в том, что когда в таком авторе просыпается вещун, его внимательно слушают. Повода встрепенуться и что-то такое возвестить сети, у нашего молчуна собственно три: банальности-благодарности, банальности о чужих стихах, и банальности о политике. Благодарности это святое, это такой сетевой церемониал, бессмысленный и утомительный, чем-то напоминает собачек, обнюхивающих друг друга. Банальности о чужих стихах тоже всё чаще своеобразный нудный ритуал, всё сводится к показной симпатии или частичному неприятию, с вкраплениями классических имён или иных несущественных отступлений, старательным политкорректным слогом. Небольшой нюанс: надо создать видимость озабоченности проблемой, что автор в теме, вполне компетентен, но при этом не ляпнуть лишнего, не лохануться. Это лавирование похоже на искусство китайских евнухов, хотя ничего сложного в этом искусстве нет, достаточно чувствовать выигрышный тренд имён, цитат и нужных синтаксических форм, за которые всегда можно укрыться. Ну или оборвать вещание, мол всё, молчун.
А самые занимательные вещи происходят с молчунами, когда они начинают вещать о политике. Это конечно их выдаёт с головой, как обычных обывателей, но соблазн вещануть на этом поле видимо так велик, что молчуны стараются не замечать этого глупого палева. В их обычно анемичных интонациях вдруг появляется страсть. Банальные пропагандистские клише например против мавзолея у них мало отличаются от совковых лозунгов в пользу колхозов, но они, похоже, уже не слышат себя. Как тетерева на току, молчуны в этих политических банальностях, словно в какой-то своей таинственной стихии, прямо слышится, как сладострастно ходят их желваки.
Я знаю, что скажут в ответ самые умные из молчунов, если их как следует припереть к стенке за грех банальности: это такая своеобразная игра, всё интернетное общение банальность, в конечном счёте это игра, блаблабла.
Разговор о поэте играющем, с чего вдруг графоманы так любят прикинуться играющими - отдельная тема, в другой раз.
Пока лишь удивление: зачем? Зачем столько времени и сил тратить на банальности?!
Ведь любую политическую банальность можно заменить коротким "ябывдул", это с интонацией нейтрального поддержания банальности. С восклицательным знаком - гневная интонация, многоточие - философская, и так далее. Несогласные могли бы отвечать: "ябдала", причём вне зависимости от пола, игра же. Или: "подрочил, спасибо", это в случае исчерпанности темы. Думаю, этих трёх оборотов вполне хватило бы для обозначения всех видов банальности. Экономия и эффективность такого свёртывания банальности, врядли может вызывать какие-то сомнения. Но я знаю, почему молчуны будут протестовать: потому что молчун смертельно боится заговорить. Он очень боится всерьёз заглянуть внутрь себя, и не обнаружить там ничего, кроме банальности.

Так вот, к чему я? Поэт не может быть молчуном. По определению.
Однажды присягнув словам, он больше не боится их. Попробовав их вкус, он уже не остановится. Он будет говорить и говорить, говорить и вслушиваться в то, что он говорит - обычно это принимают за самолюбование. А на самом деле это такая беспрерывная лабораторная жизнь поэта, как части речи. Чтобы не впасть в пучину банальности, поэту просто необходимо бесконечно говорить. Чтобы вслушиваться в свои слова, и изничтожать вирусы банальности, постоянно атакующие его речь.
Это вовсе не значит, что поэт обязательно общается. Или, что поэт никогда не говорит о политике, ещё как говорит. Вернее, врёт и разводит: формально говорит скажем о коммунизме, капитализме или феминизме, а на самом деле экспериментирует с интонациями и необычным строем слов, а также испытывает какую-нибудь новую прививку от банальности. И обязательно стащит под шумок пару кирпичей для своей башни на холме, подальше от этой чумы бессмысленных, бездарных и глупых слов молчуна.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 27.10.2019. Запись четвёртая, слова молчунов.