***
О «Докторе Живаго» Пастернака
14
НОЯ
В торопливо написанном «Докторе Живаго» нет исторической и художественной правды, нет хрестоматийного романного сюжета, нет прописанных запоминающихся образов героев, нет единого стиля и отточенных приёмов, нет, короче, ничего, что должно составлять хороший роман. Пастернак-автор, как в нём литературоведу дотошно ни копошись, не обнаруживает и зачатков романного мышления. Он не потрудился даже освоить азы техники написания объёмных литературных произведений. Автор не понимал, что такое романный сюжет, фабула, содержание, как в романе раскрываются образы героев… После выхода «Доктора» у тогдашних литературоведов и критиков даже появился издевательский термин — «роман, написанный поэтом». «Доктор» — самое дрянное произведение о русской гражданской войне. Хотя бы потрудился автор, сидя на тёплой подмосковной дачке, сначала сам о Сибири хоть что-нибудь прочесть: о географии, о жизни свободных крестьян, казаков, ссыльных, лесников и охотников – а в Сибири никогда не было крепостных — о климате и о погоде… Сегодня, когда в России нет политической цензуры, нет «железного занавеса», «Доктора» не взял бы ни один толстый журнал — именно из-за нижайшего художественного уровня самого текста. Нобелевская премия за этот «выдающийся» роман присуждена Пастернаку исключительно по политическим мотивам: враги СССР рассчитывали получить ещё одного диссидента, да только автор струсил — так и «не отвалил» за кордон. Пастернак неряшливый, невнятный поэт второго эшелона. Торопливая поэзия его грешит недодуманными мыслями и непрописанными образами, она буквально испещрена неотделанными строками. Едва ли ни по каждой строфе Пастернака хочется вопрошать: а что хотел сказать автор? Так поэты первого эшелона не пишут. У них обнаруживается и великий ум, и умение обобщать и предвидеть. Гораций ещё писал: мудрость — «вот начало и источник правильно сочинять». «Тогда с какой целью вы пишете», спрашивали Пастернака? «Мы производим впечатление», отвечал поэт. Вполне почтенная цель – для хорошенькой девушки, сидящей на коленках поэта. Из-за недодуманности и неряшливости слога переводить стихи Пастернака на другие языки крайне затруднительно. Прозу же переводить всегда легче. Вот и зацепились политические противники СССР за «Доктора» и раздули мыльный пузырь, и сегодня продолжают дуть, потому что Запад не изменился по отношению к нам: просто из антисоветского превратился в антироссийский.
Каковы же предпосылки столь сокрушительного провала «Доктора Живаго»? Пастернак сложился как поэт в московской футуристической группировке «Центрифуга» времён Первой мировой войны. Красноречивое название! В ту пору «футурист» и «хулиган» были в России синонимами. Пастернака, как футуриста, всегда тянуло на кич, на выверты, на эпатаж публики. Футуристы, как известно, считали художественное творчество самоценным, свободным от каких бы то ни было поэтических норм и традиций. Для московских футуристов был особенно характерен перенос центра внимания со слова как такового на интонационно-ритмические и синтаксические структуры. Не зря Пастернака – в издёвку — называли «спецом по комнатному воздухоплаванию на фоккере синтаксиса». Такому «спецу» в самый раз писать о сибирских партизанах! Творчество ради самого творчества, ну, ещё ради девиц на коленях, а не ради читателя и государства. Футуристское отношение к творчеству Пастернак перенёс и на свой роман. Отсюда убогость творческого инструментария. Считаю: футурист и неряха Пастернак не имел морального права даже затрагивать столь трагичную для России тему гражданской войны. Что он мог понять в мотивах действий советской власти, красных командиров и отчаянных вольнолюбивых сибиряков? Он «понимал» большевиков, точь-в-точь как Солженицын: большевик у них обоих по определению «плохой»…
Другие статьи в литературном дневнике:
