Дача.(Честно стырено на другом сайте.) Энрике такой набор слов понравился. Он подумал, что провести остаток лета и холостой жизни в гамаке было бы неплохо. Прибыли рано утречком. Маленький белый домик на краю села утопал в зелени и обещал много счастливых минут. Вдоль дороги гуляли гуси, от картины веяло умиротворением. Как вдруг из ворот вырвался радостный смерч. Мама громко скороговоркой прокричала по-немецки все слова, которые помнила со школьной программы: «Вилькоммен, гут, натюрлих, мутер». Мускулистый загоревший дядя схватил Энрике, поднял над землей и несколько раз подкинул, с громким восклицанием: «Охо-хо!». Машин отец, получив зятя на землю, несколько раз ткнул ему в живот пальцем – Эрик, а потом постучал себе по волосатой груди – Петро. Немец крутил головой, прикидывая, под какой яблоней будет удобно повесить гамак. Энрике тонко намазал маслом пару бутербродов и попросил Машу перевести, что он предпочитает легкую закуску, чтобы плавать налегке и оставить место для коктейля и барбекю. Но Маша не успела. - Ну, что ж, - сказал отец и встал из-за стола. - Подкрепились, а теперь за дело. И вдруг, как фокусник из рукава, достал откуда-то тяпки. - О, - оживился иностранец. Он видел такие в детстве в Венесуэле. Только там они назывались мотыгами. Как интересно, что тут хранят такие оригинальные артефакты. - Дас ист свежее! – прокричала Энрике в лицо будущая, протянув с улыбкой серые треники и галоши. - Мама, он не глухой, он иностранец. – напомнила Маша. Энрике открыл рот, чтобы объяснить, что он не создан для такой работы. Что именно поэтому он и переехал из Венесуэлы в Германию и поступил в институт. Что он больше по Буковски и кампари, но обнаружил себя на огороде уже в трениках. Галоши слегка жали в пятке. «Может, это что-то вроде тимбилдинга» – подумал Энрике и встал рядом с Машей. - В общем, вот ваши два рядка, гоните их до речки – сказал отец Маши и махнул рукой в сторону. - Мы пойдем рядом, возьмем по три. Энрике посмотрел вдаль и понял, что у него прогрессирующая близорукость. Ни реки, ни конца рядка он не увидел. Через два часа, намахавшись тяпкой и безнадежно отстав от будущих тестей, Энрике скромно поинтересовался через Машу, когда, собственно, они будут отдыхать? - Малохольный он у тебя. – сказал отец, перетаскивая сомлевшего немца в тень.- Ладно, пусть полежит малость. Позади взволнованно с двумя тяпками наперевес семенила Маша. Через десять минут, когда Энрике очухался и сидел под яблоней, выковыривая землю из галоши, перед ним возникла мама невесты. - Мама говорит, что сейчас будем отдыхать. – сказала Маша на немецком. - Данке шон, данке шон. - заулыбался Энрике и пошел надеть плавки. Когда он вышел в неглиже, будущая теща стояла рядом с мешком. - Вот тогда вам картошка, перебирайте себе в теньке. – сказала будущая теща.- Голубки. – повторила она и улыбнулась. – Отдыхайте. Маша и Энрике переглянулись и стали перебирать. Топили баню, резали яблоки, пилили дрова. Затем был короткий перерыв на обед. После обеда Энрике развезло, нестерпимо хотелось поспать. Он проскользнул в дом, но там мама мыла полы. Хотел устроиться за домом на траве, но там дядя сколачивал табуретку. Энрике поплелся красить забор. В семь вечера немец сдался и признался невесте, что он не может больше отдыхать. У него перед глазами появились какие-то фиолетовые мушки и нужно срочно принять горизонталь. Энрике хотел добавить, что не уверен, может ли он еще жениться, но промолчал. Назревал международный конфликт. Маша кивнула и сказала, что она его прикроет. Жениха хватились с заходом солнца, когда началось долгожданное барбекю. Нашли в сарае. В гамаке, закрепленном на двух столбах, он спал, свернувшись клубочком. На почерневшем от загара лице цвела блаженная улыбка, на лбу сидел комар. Добудиться иностранного гостя так никто и не смог. Вернее, он встал, но не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Мама невесты предположила, что это от гамака, сам жених был убежден, что от отдыха. Дядя прожужжал в усы, что, дескать, клин клином вышибает, и что, если перекопать пять соток… Но тут Энрике начал дергаться и сыпать какими-то испанскими словами, и дядя заткнулся. Нужно было везти жениха в город. Отец невесты пустил слезу. Он так надеялся вместе с зятем перекрыть сарай… Но делать нечего. Заморского жениха запихали на заднее сиденье, среди закруток и корзинок с пирожками. Потом были долгие объятия и обещания скорой встречи. Маша села за руль и машина зашуршала по гравию, оставляя за собой клубы пыли. Когда через пару дней невеста спросила, как ему поездка, он хотел ответить, что в гробу он видел такое знакомство с родителями, но вслух ответил, что природа ему понравилась и люди хорошие. Только пусть они к ним теперь приезжают. И дачу с собой не берут. Вот что значит, любовь)) Автор: Дарья Исаченко © Copyright: Лена Север, 2025.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
