Я в поисках объехал шар земной,
а Бог стоял все время за спиной.
Я ползал на карачках. Бог смотрел
и не подумал протянуть мне руку.
Я понял, что свободен, и посмел
подняться сам. Спасибо за науку.
Так Он помог мне - тем, что не помог.
Он был огнем и стать не мог золою.
Всяк любит как умеет, вот и Бог
меня оставил, чтобы быть со мною.
Плоть немощна, и страх - защита ей,
Но, преданности полон неизменной,
с улыбкою я жду судьбы своей
на шатком шаре, в пустоте вселенной
***
ЗИМНЯЯ НОЧЬ (перевод ГОРСКОЙ)
Держись всему вопреки!
Сожжено
лето давно.
Легли на обугленные комки
тускло-серой золы мазки.
Земля замерла.
Поскребла
острой ветки игла
воздуха тоненькое стекло.
Чары безлюдья. Лишь серебрится
ленты обрывок - ткани тряпица, -
мертвою хваткой вцепившись в куст.
Вот так же на ветках-сучках бытия
виснут обрывки чувств.
Мосластые дряхлые горы вдали
мускулы напрягли,
словно держат в ладонях с трудом
круглую тишь земли,
хутор, одетый дымком,
заката огонь над шуршащим мхом.
Пахарь идет домой. Тяжелы ноги,
как вросшие в землю стволы.
Мотыга бредет на плече домой,
на трещинах ржавь кровавой каймой.
Он с поля бредет, как из жизни самой,
и все тяжелее ступать по стерне,
все тяжелее кладь на спине.
А ночь уж восходит дымом печным.
искры звезд даря вышине.
С волной колокольного звона льется
ночь в синеве стальной.
В сердце сбой-перебой, как будто бы бьется
нечто иное в клетке грудной -
не бренный комок, а простор ледяной.
И мнится: зимняя ночь, зимняя даль, зимняя сталь
колоколом гудят,
и стал языком литой расшатавшийся шар земной.
А в сердце - набат.
Память озвучена. Всплеск моментальный:
зима ударяет по наковальне,
чтоб заковать в небесах окно,
в которое сыпало лето солому,
плоды, лучи и зерно.
Ярче мысли - терпеть невмочь -
блещет зимняя ночь.
Серебристая мгла тишины
мир запирает замком луны.
Ворон мелькнул над стужей пустыни.
Чуют ли кости, как стынет космос?
Как с хрустом молекулы кружат в стыни...
Увидишь ты зимнюю ночь такую -
где, на какой картине?
Стужу пронзило ветки копье,
и воронье -
словно ад дохнул чернотой -
вьется фантомом над пустотой.
Зимняя ночь. И вдруг возникая
во мраке, как малый мрак,
по равнине ползет товарняк,
и звездная стая,
в дыму порхая,
в микровселенной медленно тает.
По мерзлому полю вагонных крыш
свет то и дело снует, как мышь,
зимней ночи призрачный свет.
На городские дома
еще дышит паром зима.
Но по сверкающим рельсам к ним
мчится с холодом голубым
желтой ночи призрачный свет.
А на земле
плащ задубелый дрожит во мгле -
как природа сама,
сжался, съежился человек,
но жжет его ноги зима.
Среди ржаволистых дерев.
где сумрак слегка поредел,
зимнюю ночь мерю взглядом я,
эта ночь - моя,
мой исконный надел.
НОЧЬ ЗИМЫ (перевод МАРТЫНОВА
Повинуйся!
Лето
скрылось где-то.
Упорхнуло.
Гарью потянуло.
Кое-где на по кочках - хлопья пепла.
Тихий край.
Здесь воздух колок.
Холод
как осколок
врезался в прорез дубовой ветки.
Славное безлюдье! Лишь вот эти
тряпочки - обрывочки от платья,
узкие серебряные ленты
на ветру в кустах упрямо вьются -
ведь не счесть улыбок и объятий,
что на сучьях мира остаются.
Дальние мозолистые горы,
словно старцы, дрогнувшие пальцы
простирают, чтоб заката пламя,
мхов немое колебанье,
пар над хуторами и долин округлое молчанье
удержать руками.
Земледелец тащится домой. Вглядеться
всем он телом в землю эту тщится,
и лопата за плечом плетётся,
из неё как будто кровь сочится,
будто бы из жизни он влачится,
чтоб она над ним не тяготела…
И всё больше тяжелеет тело.
Со своими звёздами на небо -
в трубном дыме - ночь блистать взлетела.
Синей ночи кованые сроки
возвещает колокол далёкий,
будто сердце - в вечности недвижно,
а другое что-то близко где-то,
может быть, окрестность вся вот эта
вместо сердца бьётся.
Будто колокол - не что иное,
как само морозное ночное,
трепетное небо надо мною,
а язык - земля,
а сердце - голос!
Этот звон летит, в сознанье врезан,
а зима куёт, гремит железом,
обивая двери небосвода,
те, откуда нам валило лето,
свет, зерно, плоды и корнеплоды.
Ночь сияет, как людские мысли.
Вылита серебряным молчаньем,
как замок луна на мире виснет.
Ворон… Холод бездны пересек он.
Стынут крыши. Мгла замкнулась. Слышишь?
Столкновение молекул?
Никакой витрине магазинной
не вместить сиянье ночи зимней!
Лезвие на стужу подымает
ночь такая.
Вздох пустой и чёрный улетает,
и висит во мгле воронья стая.
Ночь зимы. По ней, по беспредельной,
мчится ночью маленькой, отдельной
через пустыри товарный поезд.
В паровозном дыме этом кроясь,
гаснут звёзды, будто во мгновенной,
бесконечно маленькой вселенной;
на вагонных мёрзлых гулких крышах
блики света мечутся, как мыши.
Это - ночи зимнее сиянье.
Там, над городами,
пар плывёт клубами,
а по рельсам, по морозу голубому
мчится к городу любому
ночи жёлтое сиянье.
В городе, в упрямом свете ночи,
цех открыла свой зима и точит
колющий клинок страданья.
А на городской окрайне,
точно перегнившая солома,
стелется мерцанье;
там же в мелкой дрожи
человечек плечи ёжит,
хочет сжаться, как земля, в комочек,
но зима ему оттопчет ноги всё же,
обязательно оттопчет.
Вижу: деревцо в полночном сквере,
ржаволистое, трепещет.
Эту полночь зимнюю я мерю,
как поместие
помещик.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
