Жизнь превратилась в стену плача, и как-то странно вдруг писать, когда и надежды на лучшее просто нет. Друзья привыкли предавать, или в их понимании кажется нелепым то, что не только им требуется внимание, но и мне. Не друзья значит – просто знакомые. Друзья – это те, кто идёт на зов помощи. А рядом со мной были просто интересующиеся личными заботами люди, все они принадлежат разным видам искусства, каждый из них показал свои способности публично. Вот только мне выразить себя никто не дал. Я пишу «в стол». Моё творчество не противоположно жизни, и поэтому я остаюсь непричастной жизни искусства: мне не дают право голоса: меня не печатают в их сборниках городской поэзии, не приглашают на литературные вечера, просто игнорируют все мои творческие успехи. Назвать их в связи с этим сволочами или убийцами – да это даже не будет замечено: они же своим протестом против меня выразили своё желание никогда на своём пути не встречать меня: никто не печатает мои стихи и тем более прозу. Им интересно только то, что они сами делают.
Есть, конечно, и более трагичный исход бытия: Люда Сафронова теперь совсем не может ничего, ужас её существования повергает в шок. Ей самой теперь до её положения нет никакого дела, - она живёт в бессознательном состоянии: энцефалит убил в её мозгу жизненно необходимые клетки. А моё положение почти такое же, но только мой мозг живёт и производит даже и поэзию, в некотором смысле, но издатели и нижегородские президенты писательского союза глубоко уронили свои глаза: не увидеть им никак меня – не рассмотреть в упор. И что с этой бедой поделать – вот вопрос неразрешимый.
Людку не вернуть к жизни, - эта трагедия не даёт покоя, - смириться с её бессознательным плаванием в пространстве невозможно. Это страшная насмешка судьбы, оскал смерти из пропасти жизни. Этот же оскал свирепствует и в отношении литературных антидеятелей, если они моё творчество не принимают за действительность. Их не поразил энцефалит или Альцгеймер, но они упорно не видят меня, то есть моих произведений. И не делают попыток их заметить. Перешагнули через меня, как через муравья – и баиньки.
23.10.2012
Под потоками слёз о трагическом случае Люды Сафроновой (её укусил инцефалитный клещ в начале июня 2012 г в стригинском бору, где она жила на Автозаводе) я так расклеилась, что на мгновенье позабыла о философско-психологическом трюке, который называю "Песочные часы", - в философии это называется эманация. Этот трюк необходимо применять, чтобы выжить среди крокодилов нижегородчины, старательно не замечающих никого вокруг, кроме себя любимых. В Москве ещё хуже: там пока из одного конца города едут в другой, то забывают всё на свете, и помнят только тех, кто постоянно мозолит глаза. О нижегородских же публичных маразматиках я могу сказать только одно: все эти литературные деятели, нагло игнорирующие моё творчество и меня саму, постыдно гадят в свои штаны в момент приближения правды. Они паразитируют, зарабатывая на графоманах свои скудные средства: графомашки несут им свои недостихи, а "мэтры" фальшивые пучат из себя гениев отечества, обрабатывая карманы желающих стать поэтами и писателями людей, издавая их книги в сборниках якобы нижегородской поэзии. Шамшурин всю деревню собрал, а людям с литературным образованием и прекрасными стихами и даже прозой не протолкнуться среди этой безумной толпы. Людей среди них нет, это просто сволочи. Я на Рождественской встрече в этом году пыталась доказать Шамшурину своё право прочитать свои стихи в ленинской библиотеке, но как же, там же записались толпы графоманов, которые платят ему за аренду и издание их графоманятины. Вот так позорно зарабатывать на поэтической безграмотности окружающих его графоманов просто позор. Маразматики активно читали и даже пели свои бредни - и это была 16 встреча на Рождество. Эти люди просто не знают настоящих поэтов, они никогда не читали стихи Геннадия Русакова, к примеру, Бахыта Кенжеева, Ефима Бершина, Юрия Кублановского, удивительно интересных и образованных поэтов. Отошли от этой кучи обступивших Шамшурина графоманов настоящие поэты, надоело им вонь маразматиков вдыхать, испарения их алкогольных организмов и дурноватых стихов, которые и стихами-то назвать нельзя: дурнота с выражениями любви родине-гадине. Беспокоиться не о чем: идиоты на своих местах, - люди и поэты - на своих. Никогда больше не пойду на их сборища придурков. Люди, которые любят мои стихи всегда имеют возможность сказать мне об этом, а от идиотов я не хочу слышать ничего: ни их извинений, ни лести, ни приглашений на их попойки, в которые выливается их литдеятельность. Пусть паразитируют без меня. На эту тему есть варианты на моей странице на сайте проза.ру, ссылка на страницу ниже по курсу здесь, на стихире.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
