Когда могильщик подбирал тела, и солнце в кровь стекало полусонно, расстрелянная улица текла под музыку французского шансона.
И каждый первый был тогда пророк и ведал, что должно еще случиться. И бабы выползали за порог и выли, как голодные волчицы
над ямой, где закопаны живьем расстрелянные судьбы человечьи. Не спрашивай меня, зачем живем. Не спрашивай меня. А то отвечу.
1992
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.