Моя Ахматова...
Особенно люблю у Анны Андреевны стихи, связанные с Азией...
Азия
Ты, Азия, родина родин!
Вместилище гор и пустынь...
Ни с чем предыдущим не сходен
Твой воздух — он огнен и синь.
Невиданной сказочной ширмой
Соседний мерещится край,
И стаи голубок над Бирмой
Летят в нерушимый Китай.
Великая долго молчала,
Закутавшись в пламенный зной,
И вечную юность скрывала
Под грозной своей сединой.
Но близится светлая эра
К навеки священным местам.
Где ты воспевала Гесера,
Все стали Гесерами там.
И ты перед миром предстала
С оливковой ветвью в руках —
И новая правда звучала
На древних твоих языках.
До 14 мая 1944 Ташкент
Над Азией весенние туманы,
И яркие до ужаса тюльпаны
Ковром заткали много сотен миль.
О, что мне делать с этой чистотою
Что делать с неподкупностью простою?
О, что мне делать с этими людьми!
Мне зрительницей быть не удавалось,
И почему-то я всегда вторгалась
В запретнейшие зоны естества….
..
1942 год
(из «Какая есть. Желаю вам другую»)
* * *
Когда лежит луна ломтем чарджуйской дыни
На краешке окна, и духота кругом,
Когда закрыта дверь, и заколдован дом
Воздушной веткой голубых глициний,
И в чашке глиняной холодная вода,
И полотенца снег, и свечка восковая
Горит, как в детстве, мотыльков сзывая,
Грохочет тишина, моих не слыша слов, -
Тогда из черноты рембрандтовских углов
Склубится что-то вдруг и спрячется туда же,
Но я не встрепенусь, не испугаюсь даже...
Здесь одиночество меня поймало в сети.
Хозяйкин черный кот глядит, как глаз столетий,
И в зеркале двойник не хочет мне помочь.
Я буду сладко спать. Спокойной ночи, ночь.
28 марта 1944
Ташкент
* * *
Моя Ахматова А.А.
«А в книгах я последнюю страницу»
А в книгах я последнюю страницу
Всегда любила больше всех других, -
Когда уже совсем неинтересны
Герой и героиня, и прошло
Так много лет, что никого не жалко,
И, кажется, сам автор
Уже начало повести забыл,
И даже "вечность поседела",
Как сказано в одной прекрасной книге.
Но вот сейчас, сейчас
Все кончится, и автор снова будет
Бесповоротно одинок, а он
Еще старается быть остроумным
Или язвит - прости его Господь! -
Прилаживая пышную концовку,
Такую, например:
...И только в двух домах
В том городе (название неясно)
Остался профиль (кем-то обведенный
На белоснежной извести стены),
Не женский, не мужской, но полный тайны.
И, говорят, когда лучи луны -
Зеленой, низкой, среднеазиатской -
По этим стенам в полночь пробегают,
В особенности в новогодний вечер,
То слышится какой-то легкий звук,
Причем одни его считают плачем,
Другие разбирают в нем слова.
Но это чудо всем поднадоело,
Приезжих мало, местные привыкли,
И говорят, в одном из тех домов
Уже ковром закрыт проклятый профиль.
С этим стихотворением у меня связаны свои впечатления из воспоминаний моего детства...
Мне лет восемь было тогда, а может и меньше. Мы жили в Туркмении, в Чарджоу. В этот город мы перехали из Байрам-Али. Отец как ветврач устроился на работу на ветстанцию. Нам выделили крохотную комнату при ней, а позже квартиру в старинном особняке восточного стиля. Правда нам досталась квартира в доме, где жили когда-то приближённые бая и находилась она за огромным байским домом. Стены между домами разделялись узким проходом на всю длину домов и по ширине проход мог уместить не более двух человек и то не толстых...)) Каждая квартира имела свой небольшой дворик и в квартире было по несколько комнат. В нашей было три. Чуть поодаль от домов находилась площадка, в давние времена на ней были торговые ряды и служил он восточным базаром..Там было наше излюбленное место для игр.
Моё повествование будет о видении, что было у меня ночью.
Моим спальным местом была детская железная кровать. Память моя удосужила меня своим вниманием об этом эпизоде много-много лет спустя.
В одну из ночей я не спала, а может просто проснулась среди ночи, глубоко за полночь Мои родители спали в соседней комнате. Рядом стояли кровати старших меня брата и сестры, все мирно спали. Была лунная ночь и в комнате было относительно светло. Я увидела как с противоположной стены появляется человек во всём белом одеянии. Он как будто не идёт а плывёт, парит в воздухе. Мне он улыбнулся и приложив палец к губам, как бы давая знак не шуметь, исчез по направлению к выходу. Я не испугалась, а просто встала со своей кровати и пошла к матери и легла с ней. Она сонная меня обняла и я уснула. На другой день утром даже толком не могла объяснить почему я оказалась в кровати матери. Память была стёрта. И вот спустя много лет, вспомнила...
Может в этом была своя особенность избранности памяти, - чтобы не поранить детскую душу необъяснимыми явлениями??!:-)
Другие статьи в литературном дневнике:
