***

К моим размышлениям об оценке и отборе лучших поэтов наших дней.

Эйхенбаум. Пушкин и Толстой. — 1969

Стиховое слово Пушкина, рожденное чувством полного обладания, полного равновесия между смыслом и выражением, было чуждо Толстому. К лирике Пушкина и даже вообще к его стиху Толстой был глух. И это вовсе не потому, чтобы он был глух к стихам вообще — нет, он очень любил, например, стихи Фета, а о стихах Тютчева говорил просто с пафосом. В. Лазурский описывает свой разговор с Толстым о русской поэзии:
«По моему мнению (говорил Толстой), Тютчев — первый поэт, потом Лермонтов, потом Пушкин. Вот видите, какие у меня дикие понятия... Так не забудьте же достать Тютчева. Без него нельзя жить... Сила Пушкина, по моему мнению, главным образом в его прозе. Его поэмы — дребедень и ничего не стоят. Тютчев как лирик несравненно глубже Пушкина».
В. Лазурский, Воспоминания о Л. Н. Толстом, М. 1911, стр. 45—46.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 30.04.2009. Прочитала эссе Улица Мандельштама
• 25.04.2009. Только волю и время!
• 20.04.2009. Еще разок на тему Большой Стихирной Энциклопедии
• 10.04.2009. ***