Стихи - это боль и защита от боли (Варлам Шаламов)
Триптих «Последний день» начат 24 февраля 2012 г. В этот день мой единственный брат - Андрей Малинин, жизнелюб, рыбак, умница и весельчак, мучительно умирал от рака. Никто не застрахован от утраты любимых. Я искренне желаю: пусть эти стихи, если не защитят вас от боли, то хотя бы станут некой прививкой от неё…
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ (триптих)
ДЕРЖАЛА ЗА РУКУ
(М. М.)
Держала за руку:
– не пущу!
Делилась жизнью:
– бери, мне хватит!
Из морозилки живца на щук
Несла к молчащей его кровати.
Мол, долго можно ещё ловить
Огромных рыб...
. ..Доживи до лета!
И что-то нежное - о любви.
В тоске с надеждой ждала рассвета…
А он, в котором смещалась мысль,
как буруны за рыбацкой лодкой,
не мог поймать этих действий смысл
в тумане боли, как саван, плотном.
…Ползла нечаянная слеза,
Метались в горле немые чувства:
Зачем так долго его терзать -
Мальком в смертельном оскале щучьем...
ЛОДКА РЫБАЦКАЯ
Лодка рыбацкая, синий велосипед
и мотоцикл советский – этот наземный транспорт
весь остаётся здесь; он без нужды тебе
там, где не спросят ни техосмотр, ни паспорт.
...Сколь ни упрямься: «Не надо! Не верю! Нет!»,
сколь ни обманывай: сон, мол, да бред всего лишь –
Камень на сердце, а сердце – на дне, на дне;
а ты налегке, совсем налегке – уходишь.
...Ты мне расскажешь, каких ты увидишь рыб,
Воды какие тебя на волнах качают?
Освободиться б из лабиринта глыб,
что заслонили небо, полное белых чаек.
Освободиться б, воли твоей вдохнуть:
дальше от боли, грязи, страданий дальше!
Стылый февраль метёт, заметает путь –
мне не попасть туда, где ты снова – мальчик,
мне не попасть туда, где ты снова – свет,
воздух и Юрьевец, Плёс или даже Китеж,
мама и небо…
Где страшное слово «смерть»,
словно заляпанный свитер,
с себя торопливо скинешь.
ФОТО
Ещё полгода до февраля.
Полгода нам друг у друга быть, и
ещё полгода - твой дом - земля,
ещё полгода нам до отплытья...
Тебе - туда, где не будет зла,
болезни, боли, меня не будет.
А мне из этого февраля
уже не всплыть на поверхность будней.
Мне – рыбой в бредне, где света нет,
где бьётся в жабрах мой крик молчащий:
рубашка, лодка, велосипед,-
зачем всё это?!
..."А был ли мальчик?"-
в виски колотит.
...А был ли?
- Был!
Ни быль, ни боль - не переиначить.
...Что жизнь любил,
и что был любим -
должно хоть что-то для Бога значить?!
...И снова брежу всем естеством:
Мы едем в Юрьевец и хохочем...
Мне говорят: "Отпусти его!"
...А если он
отпускать не хочет?
ТРОЕ ЛЮБИМЫХ
Трое любимых – мама, отец и брат;
Поле картофеля, пруд в серебристых ивах.
Как ни проси – не вернут, не вернут назад
этот осенний день четверым (чет-ве-рым!)
счастливым.
Трое любимых – мама, отец и брат.
Жар от костра; печёной картошки запах.
Трое любимых меня не устанут звать
в наше вчера, которое будет завтра.
…Этот сквозняк потерь – он выстудил изнутри;
по именам зову вас, трое любимых –
мёртвых.
…Возле костра – три имени. Тени – три.
И печёный картофель горочкой. Для четвёртой.
БОЛЬШЕ НИКОГДА В ГЕОРГИННОЙ РОЩЕ
Больше никогда в георгинной роще
Нам не перепрятать нехитрых кладов.
Больше никогда… Боже, как полощет
Мокрое бельё ветер в палисадах…
Больше никогда… Как вы там, родные?
В доме сиротливо толкутся тени.
Скоро будут в нём ночевать чужие.
«Больше никогда…», - горько всхлипнут сени.
…От постели маминой – тёплый запах;
Узнаваем так, словно смерти нету.
Больше никогда на нехитрый завтрак
Мне с моим братишкой не кликать деда…
Больше никогда…
Но в кудлатых лапах
Прячет сад рубашки под ваши души:
Из фланели в клеточку – это папе.
Из вельвета синего – для Андрюши.
Ну а если яблока наливного
Слышен топоток по ребристой крыше -
Это сад, как мама, из тьмы былого
Угостить любимых возможность ищет.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
