Чеченская война и русский святой
О ЕВГЕНИИ РОДИОНОВЕ. Евгений Родионов. Мученик. Тот, кого в России сейчас называют месточтимым святым, с кого пишут картины и кому сочиняют молитвы. Кто же он был, и что случилось с ним в далеком 96 году? Вот что мне удалось узнать. В восемнадцать лет Евгений Родионов попал в армию, как и сотни молодых парней, его сограждан. До этого он закончил девять классов средней школы, работал на мебельной фабрике, учился на водительских курсах. Был единственным сыном у матери, которая воспитывала его без мужа – развелись. Дело обычное в наше время. В июне 95 года Женю призвали на военную службу. После учебного центра он был прикомандирован к Назрановскому пограничному отряду для службы на границе между Ингушетией и ЧРИ. Граница, она везде граница. Тем более, что Ичкерия в то время была независимой республикой, на территории которой вела военные действия сопредельная страна – РФ. 14 февраля 96 года рядовой Евгений Родионов (военная специальность гранатометчик), заступил на пост. Вот тут и начинается непонятное. По официальной версии пропало четыре пограничника: младший сержант Андрей Трусов и рядовые: Евгений Родионов, Игорь Яковлев и Александр Железнов. Сами пограничники, служившие в Ингушетии, рассказывают о троих пропавших. «Женю похитили с блокпоста и с ним ещё двоих. Они пошли ставить мины-сигналки и попали в засаду», — рассказал мне один из них. Все в этой истории мутно с самого начала. «Пропавших солдат искали, — продолжал рассказывать ветеран-пограничник. – Но на территорию ЧРИ не перешли. Потом, когда Бамут взяли наши, одного нашли в заброшенном колодце. Рядом со старой кошарой. Нам видео показывали, как искали». Другой же, служивший тоже в погранотряде, но в другом месте, ответил мне просто: — Правду всю вы никогда не узнаете. Вам никто не скажет, — твердо и уверенно написал он. Почему? Что секретного в гибели девятнадцатилетнего парнишки? По официальной версии, ребят похитил Руслан Хайхороев, бригадный генерал, руководитель обороны Бамута. Ночью, со своими бойцами (то ли 10, то ли 15 человек) он выскочил из машины «Скорой помощи», захватил пленных и увез в Бамут. Среди пограничников возможно были раненые, так как остались возле блокпоста следы крови и стрелянные гильзы(?!). Есть еще версия – на месте происшествия остались только следы крови. И если вспомните рассказ пограничника о «попали в засаду, когда ставили мины-сигналки» — вообще очень, очень странно (обратите внимание на время суток). Может все дело в аудитории. Что примем на веру мы, не примут сами служившие там? А теперь вот посмотрите, что пишет в своей документальной книге «Чеченский спецназ» Мирослав Кулеба со слов ополченца Магомеда. «Раненых мы вывозили в Ингушетию. Где это было необходимо, давали деньги солдатам на постах. Каждый блокпост мы могли снять раз плюнув, они это знали и поэтому нас пропускали, а мы их не обстреливали. Я через их посты проходил с оружием и полным боекомплектом». Это похоже на историю похищения Родионова и его товарищей? Да если бы был похищен хотя бы один солдат с блокпоста, вряд ли повстанцы смогли бы проходить в Ингушетию беспрепятственно. Просто от страха автоматы солдат начали бы стрелять сами. Тем более, что по версии в одной статье (надеюсь, написанной человеком компетентным) до заставы было 200 метров (тут вопрос к ЗНАТОКАМ: какова дальность полета пули, выпущенной из автомата?). Думаю, между пограничниками и повстанцами действовало негласное перемирие, выгодное обеим сторонам. И тем более сам Хайхороев такое выгодное перемирие бы никогда не нарушил. Ему раненых нужно было перевозить по этому коридору. «По неписанным правилам чеченской стороне было предписано не проводить боевых операций на территории Ингушетии. Причин тому было много», — написал мне чеченец, политический и военный деятель, участник первой русско-чеченской войны.– «Я точно знаю, что чеченская сторона не проводила боевых операций на территории Ингушетии». Я верю этому человеку. Подтверждений его слов я нашла множество. Вот одно из них, косвенное. Кроме известного всем по слухам или от СМИ случая с Родионовым и его товарищами, никаких нападений на блокпост не было, по крайней мере о них не слышали люди, служившие в тех местах ни в 94-96 годах, ни позже – 98-2000. Но продолжим. Ребят привезли в Бамут. То ли троих, то ли четверых. При том, что по версии пограничников, одного убили сразу и тело бросили в заброшенный колодец. Зачем, спрашивается? Ведь так делают, чтобы спрятать труп. А в селе, полностью контролируемом на тот момент повстанцами, в этом не было необходимости. Тогда я стала искать чеченцев, которые были в Бамуте и участвовали в его обороне. К счастью, еще остались живые свидетели, и я нашла двоих. Один, будем называть его Муса, рассказал вот что: — Единственным пленным в 96 году у нас был солдат по имени Эдик. Его мы передали матери в Ингушетию. Других пленных у нас тогда не было по причине отсутствия контактных боев. Обратите внимание, человеку даже в голову не приходило, что пленных могли захватить при нападении на блок-пост. Второй, известная чеченская журналистка, находилась в селе весь май, до самого отступления. Она написала мне следующее: «В мае 1996 я была в Бамуте именно у Хайхороева Руслана, но пленных не видела. И не могло их быть, так как шли бои, бомбили. Село было разрушено». И вот что пишет по этому поводу от имени своего собеседника Мирослав Кулеба. «В последней декаде мая 1996 г. защитники Бамута ожидали последний штурм села. Магомед готовился к бою не за жизнь, а на смерть. — 20 мая мы знали, что завтра будет решающий штурм Бамута. Русские так сильно обстреливали и бомбардировали, что у нас не было сомнений. Я тщательно помылся, постриг ногти, чтобы чистым предстать перед Аллахом». А теперь самая бомба. 23 мая, в день своего рождения, когда ему исполнилось 19 лет, Евгений Родионов, по версии официальных источников, был зверски обезглавлен. Не будем разбирать причину. Она важна для верующих христиан, но не важна для меня. Смерть всегда смерть. Это преступление, и какая разница из-за чего человека убили. Тем более, беззащитного пленного. Ну то, что в Бамуте на тот момент не было пленных, мы уже выяснили. А теперь еще один штрих к картине. «В 3 часа утра 22 мая мы оставили позиции. Замерзшие, уставшие и голодные пошли в лес. Там попали в засаду и потеряли одиннадцать наших бойцов», — продолжает рассказывать чеченец Магомед, собеседник Мирослава Кулебы. Это же подтверждает С.И. Сивков в своих мемуарах «Взятие Бамута» (Воспоминания о чеченской войне 1994-1996гг.), очевидец и участник событий. «Лысую гору мы заняли только 22 мая. В этот день в девять часов утра 3-й батальон пошел в атаку, но встретил лишь одного чеченца. Он выпустил одну очередь веером в нашу сторону из автомата и затем убежал. Догнать его так и не смогли. Все остальные боевики исчезли незаметно. Кто-то из нас видел ночью автомашину, выезжавшую из деревни. Видимо, в темноте чеченцы подобрали тела убитых и раненых, а незадолго до рассвета отступили. Тем же утром несколько наших солдат отправились в деревню. Они понимали, что мост заминирован, поэтому речку перешли вброд». «23 мая мы вновь перешли через речку, но на этот раз идти было труднее: из-за сильного дождя вода поднялась, да и течение усилилось. Чеченцев нигде не было видно». Это конечно смешно – но, судя по хронологии событий, голову Евгению Родионову резали где-то за спинами десантников, в их тылу, думаю, шагах в пяти от них, сидящих в это время под проливным дождем под чахлыми редкими деревьями и ожидающих следующего приказа. А если учесть, что рано утром 23 мая в Бамуте телевизионная группа снимала постановочный бой за село для новостей, совсем получается, как в анекдоте. «Днем все заметили, что внизу творится что-то странное. Под прикрытием дымовой завесы какие-то кричащие солдаты куда-то бежали, стреляя в разные стороны. Вслед за ними катились танки и БМП: дома превращались в развалины за несколько секунд. Мы решили, что чеченцы перешли в контратаку, и нам предстоит новый бой, теперь уже за деревню, но все оказалось гораздо проще. Это наше телевидение снимало «документальный» репортаж о «взятии Бамута»». Так что первый в списке подозреваемых в убийстве – это Невзоров, по заказу которого телевизионщики снимали репортаж (надеюсь, этот прекрасный журналист простит мне вольное обращение с его именем). У Руслана Хайхороева алиби. Стопроцентное. Еще в истории Евгения Родионова странные совпадения в датах. Смотрите сами. 23 мая – день рождения и день гибели (по дате гибели теперь у меня огромные сомнения). 23 октября, день свадьбы и день, когда Любовь Родионова нашла тело сына, закопанного в воронке. Не подозрительно ли? Похоже на легенду, рассчитанную на слабую память. Для чего же понадобился такой обман? Чтобы подготовить почву для второго вторжения? Подготовить безжалостных солдат, которые, мстя за мифического мученика, разрывали чеченцев танками, резали головы, уши и бомбили так, что города стирали в пыль? Оправдать жестокость? Выработать у людей устойчивую ненависть? Готовить из парней уже со школы пушечное мясо? Браво, СМИ РФ – у вас это отлично получилось. Вы убедили весь мир в том, что слова: чеченец и террорист – синонимы. И никому даже в голову не приходит что-то узнать и проверить выставленные в интернете «факты», спросить у самих участников событий, да просто у мирных жителей, кто выжил после того ада, длившегося много лет. А пока о Евгении Родионове и его «мученической гибели» 23 мая в селении Бамут пишут книги и снимают фильмы. Чаще всего слоганом этих произведений идут слова Любови Родионовой, его мамы: «Солдат умирает не тогда, когда его убивают, а тогда, когда о нем забывают». Да, об этом солдате мир будет помнить долго. «Мы перед ними в долгу. А долги нужно платить». Чем, позвольте спросить? Новой кровью? Бомбежками и разрушениями? Или просто памятью? Но память, это всего лишь семена, чем вот только они взойдут?
ПОИСКИ ПРАВДЫ. О ЕВГЕНИИ РОДИОНОВЕ. ПРОДОЛЖЕНИЕ. РАССКАЗ ОБ ОДНОЙ НЕОБХОДИМОЙ ДЕТАЛИ. Опять читаю в интернете. Любовь Васильевна Родионова находит наконец место, где закопано тело ее сына. И она стала копать… «Я не знаю, как случилось, что тогда я сказала… Я не хотела верить, что это он, хотя уже несколько человек подтвердили, что это он… (запомните эти слова, сказанные на камеру самой Любовью Васильевной). И тогда вслух, чтобы изменить судьбу, я сказала эти слова: «Если на нем нет крестика, то это не он!» И мне было страшно, и впервые я потеряла сознание, за все 9 месяцев поисков, — когда рядовой солдат, помогавший при раскопке, вдруг крикнул: «Крестик!..» (из этого следует, что труп опознали по крестику? – или я неправильно поняла? Но как же тогда несколько человек перед этой находкой подтвердили, что это именно пропавший пограничник – Родионов?). «Когда я поехала в очередной раз 6 ноября, — потому что все ребята оказались «в сборе», а Женя «не совсем», — я снова поехала в Чечню…» (Вообще не понятно. По каким признакам опознали тогда закопанный труп пограничника совершенно незнакомые люди, те самые несколько человек, если он был «не в сборе»? И, следуя словам Любови Васильевны – сказанным на камеру, повторяю – она уже опознала носки, связанные ею, одежду (армейскую?), малюсенький крестик. А вот голову все проглядели. Ну, не заметили, что головы не хватает, даже тогда, когда крестик нашли то ли в земле, рядом, то ли на груди обезглавленного тела. Никто этого уперто не заметил даже тогда, когда тела разложили по мешкам. И один груз 200 оказался короче остальных сантиметров на 20. Не знаю, как вы, читатели, но я эту нелепицу даже представлять отказываюсь, наверное, фантазия подводит. Я — реалист). «Одной детали не хватало, — пишет в своем «Интересном репортаже» журналист Егорцев. – Головы». Наверное, голова вообще у них не самая важная деталь по жизни. Конечно же понадобился осмотр экспертов из лаборатории Владимира Щербакова, чтобы обратить внимание на это (в Бамуте, отсутствие головы просто не заметили. Они, наверное, в это время на крестик глядели). Ну, осмотрели, обратили внимание, сказали несчастной женщине. Я нашла в сети интернета жену Владимира Владимировича и задала ей вопрос о правдивости всех этих событий. Сам Владимир Щербаков тяжело болен, после инсульта. Но он все же ответил, подтвердил все, что касалось его самого. Да, события произошли именно в 96 году. Тело было без головы. Он провожал и встречал потом с вокзала несчастную мать. Знаете, когда я иду в магазин, в пяти минутах от дома, я стараюсь сразу купить все нужное, чтобы не возвращаться. Как тогда понимать многомесячные скитания по Чечне Любови Васильевны? Ладно, искала тело. Это правдоподобно и горько. Но когда привезла в Ростов обезглавленный труп, твердо уверенная, что именно это и есть ее единственная кровинка и не захватила голову, которую и искать-то долго не пришлось бы, наверняка была где-то рядом. Даже если подальше, что ж? Ведь на месте искать было проще, быстрее и дешевле, чем везти груз 200 в Ростов и возвращаться вновь. Может быть объяснение – необходимость сопровождать груз 200? Нет же. Там и мама второго погибшего пограничника Александра Железнова, Нина Ивановна была (если верить статье в апрельском номере 2001 года в газете «Завтра». «— Когда я с мамой Саши Железнова приехала, чтобы забрать трупы наших сыновей… — рассказывает Любовь Васильевна, — чеченцы рассказывали…». Это уже из статьи Николая Коняева «Мать православного героя», опубликованной на сайте «Наш современник»). Или не была? (Если верить словам Любови Васильевны, сказанным в беседе с Ольгой Дубовой в 2006 году, «она была совершенно одна, а так хотелось, чтобы рядом были матери остальных трех ребят, чтобы вместе искали они своих сыновей… Трижды посылала она телеграммы родителям погибших пограничников, чтобы приехали забрать тела сыновей. Ответа не было…»), и специальное сопровождение наверняка существует. Ведь как-то отправляли тела погибших в других случаях. И если вы внимательно прочитали слова Любови Васильевны: «все ребята оказались «в сборе», а Женя «не совсем»» — ключевое слово здесь «оказались». Так говорят только тогда, когда случилось непредсказуемое, человек удивлен (или убит) неожиданностью. Любовь Васильевна наверняка была в ужасе, обезглавленное тело сына (кстати опознанное без анализа ДНК, это я тоже узнала у экспертов) – полная неожиданность для нее. Но как же тогда красочно описанная картина поисков и раскопок трупов? При особо развитой фантазии все можно объяснить. И притянуть за уши. Но я твердо уверена, что если все в действительности было бы так, как говорится в официальной версии, слова Любовь Васильевна подбирала бы другие. Совсем другие. Например, та же самая фраза: тело оказалось «не в сборе» – «я снова поехала» — просто классика причинно-следственной цепочки. Оказалось – снова поехала. Это правдивая фраза. Скорее всего так и было. О том, что тело сына без головы (не буду писать «обезглавлено» — пока не узнаю, кем) – мама узнала в лаборатории Щербакова. «Потом, в Ростове, выяснилось, что головы сына среди останков не оказалось, и в Бамут мне придется ехать еще раз», — это уже слова Любови Родионовой, написанные ею. Это самые правдивые (или единственно правдивые) слова в ее статье под названием ««Каково это – быть матерью святого» Любовь Родионова, пенсионерка, 60 лет». И, кстати сказать, описано это так, словно найдены тела погибших от взрыва. И еще. Нашла в интернете статью Юрия Юрьева. Он встретился с Любовью Васильевной у нее дома и долго беседовал с ней. И вот что я у него прочитала. «Не выдержал даже находившийся при Хайхороеве иностранный представитель ОБСЕ Ленард, начал просить за нее. Бандит в конце концов милостиво согласился отдать тела четверых (!!!!) пограничников, запросив сорок миллионов рублей. Или всех, или никого. Таких денег у матери не было. Но на Ханкале ее нашел очередной посредник: “Давай, сколько у тебя есть. Я покажу, где их зарыли. Буду ждать на краю Бамута. Клянусь”. Она знала, что верить было нельзя. Но в этот раз произошло чудо — в назначенное время ее и полковника Попова с саперами на окраине опустевшего Бамута ждал посредник (По другой версии, описанной Ольгой Дубовой в статье «Не постижима русская душа» с Любовью Родионовой, по словам последней, были два офицера: Попов и Пилипенко). Он указал квадрат: 100 на 100 метров. Пришло отчаяние. Как же найти? С момента гибели прошло более полугода, земля завалена опавшими листьями. “Не бойтесь, мама, обязательно найдем”, — утешали ее солдаты. Но она там у реки стала просить Бога обрести тело сына. Денег нет, сил, после десяти месяцев блужданий по Чечне, тоже нет. Нет более и никакой надежды. В любой момент могут нагрянуть чеченцы, ведь они находятся на территории “свободной” уже “Ичкерии”. Она сказала сопровождавшему ее полковнику Попову, что не поверит в смерть сына, пока не увидит тело с его крестом. И тут крики солдата: “Крест! Крест!” Одиннадцать часов вечера, в ночной тьме разрытая, при свете фар, воронка. В ней три тела (!!!). (может для объяснения этого случая придумали историю о колодце. Но в той истории изначально пропало три пограничника). Два солдата обезглавлены (тоже непонятно. Чаще пишут про одного). И на одном из них сияет, как золотой, простенький крестик (это, напоминаю, при свете фар в темноте (!!!)) ее сына. Позже она отметила, что из множества виденных ею трупов в Чечне и Ростове (зачем ей было в Ростове смотреть на другие трупы, раз она привезла уже тот, который опознала? Так происходило только в том случае, если тело искали среди неопознанных) на опознании крестов не было. Видимо, чеченцы их срывали (а это им нужно было?). Голова, вернее, череп, одного из солдат был найден вблизи воронки, а тело ее сына, с крестом на груди, по которому опознали погибших с ним солдат, так и оставалось обезглавленным (вот тут уже комментарии излишни)». В итоге Родионова все же повезла в Ростов на опознание четыре трупа «ее», и четыре ей дали дополнительно. Кто-то в этой компании до четырех считать не умеет? Или тела и полковники появляются и исчезают по волшебству? А за одно и мамы (мама Александра Железнова, например). А при всем при том, ведь число пропавших пограничников в одно и то же время с одной заставы – ключевое и не смотря на все легенды и домыслы, которыми всегда обрастают подобные истории – это основа, костяк истории и должны оставаться неизменными. Уж мама Евгения Родионова должна точно знать, сколько ребят пропало в тот злосчастный день. И как понимать тогда слова Любови Васильевны, сказанные ею в видеорепортаже и приведенные мною выше? Там мама уверяет, что когда тела раскопали, несколько человек подтвердили, что это ее сын. Как подтвердили? На что опирались эти подтверждения? И почему в репортаже Егорцева она сама говорит о четырех трупах, а в беседе с Юрьевым — о трех? Просто запуталась, нервничала? Допустим. Но нервничала ведь она, а не Юрьев, который вычитывал текст, мог бы и исправить. Я знаю одну правдивую историю про то, как мама искала в Чечне тело погибшего сына. Нашла пролежавший в земле несколько месяцев труп, опознала по носкам. В Ростове подтвердили. Они похоже все подтверждали – а что еще им оставалось? И эта мама, знакомая моей подруги-соавтора (лучшие мои книги написаны в соавторстве с ней), наверняка тоже ненавидевшая чеченцев, как убийц своего сына – хотя бы не отравляла мир этой своей ненавистью. Матери-немки, потерявшие своих сыновей во Вторую Мировую войну на нашей, русской земле, тоже ненавидели наших дедов, разве не так? Но мы были правы, мы боролись на своей земле за свою свободу, за Родину и за саму возможность жить! Благодаря моим предкам, погибшим в те годы, я живу свободно на свободной земле. И это не красные слова.
ПОИСКИ ПРАВДЫ. О ЕВГЕНИИ РОДИОНОВЕ. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. О «ТИПОЛОГИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ» В ИЧКЕРИИ. «Она (мама Евгения Родионова, Любовь Васильевна) сказала, что это (пытки и обезглавливание) общая, типологическая ситуация со всеми русскими воинами, попавшими в плен и убитыми». **************** В сети нашла я книгу нижегородского журналиста Валерия Киселева: «Нижегородцы на чеченской войне» 2000г. издания. Хотелось бы немного пересказать и прокомментировать ее. Книга состоит из отдельных глав-репортажей, написанных честным публицистом. Читая, верю автору, верю, что герои – живые люди, у которых он берет интервью. Первая глава посвящена русскому офицеру, подполковнику Виталию Серегину из Шумиловского полка оперативного назначения внутренних войск. Человек в самом начале русско-чеченской войны попал в плен. Конечно, комментарии русского офицера будут своеобразными, а взгляд – из противоположного окопа. Он даже говорит, возможно, осуждая: «Каждую ночь к нам на артиллерийском тягаче приезжали солдатские матери, искали своих сыновей среди пленных и забирали, если находили». Правда, тут же замечает, что на том же тягаче привозили и снаряды чеченцам. Но ведь шла война – никто и не ожидал, что на тягаче могут быть новогодние подарки с апельсинами и пряниками. Дальше Серегин говорит: «- Держали меня в общей сложности в девяти подвалах, перевозя с места на место, — рассказывает подполковник В. Серегин. — Пытался бежать, одного охранника вырубил, схватил его пистолет, но не заметил сзади второго. Оглушил он меня ударом по голове. Потом били два с половиной часа, так что десять суток не вставал с нар (ПОМНИТЕ, В ИСТОРИИ ЕВГЕНИЯ РОДИОНОВА ЕСТЬ СЛОВА ХАЙХОРОЕВА: «БЕЖАТЬ ПЫТАЛСЯ»? ВОТ ВАМ РЕАЛЬНЫЙ ПОБЕГ. НЕ УБИЛИ ЖЕ. И УЖ ТЕМ БОЛЕЕ, ГОЛОВУ НЕ ОТРЕЗАЛИ). Факт остается фактом – чеченцы в первую войну, второй не касаюсь, добровольно отдавали пленных солдат сначала их командирам, а потом – только мамам. Почему – узнаете позже. А вот что в седьмой главе говорит мама солдата на встрече с консультантом по работе с военнослужащими областного законодательного собрания Ю. Новиковым, как раз на его циничное предложение обсудить, как усилить воспитательную работу по подготовке к армии молодежи: «- Надо детей оттуда вернуть, а не нас воспитывать! На нашу страну никто не напал! Они не только детей, а и нас убивают, будущее наше убивают!». Хотел ли Киселев такого эффекта, или просто старался быть честным, но книга его однозначно антивоенная. И даже на очень изжеванное сейчас патриотичное описание последствий войны: «В числе беженцев и семья, где ранен девятилетний ребенок, его, оперировали в нашей больнице. И никаких комментариев автора. Невольно представляешь людей, избежавших ада и спасшихся от свирепых чеченцев-убийц. Читаем дальше, двумя главами ниже, пояснение: «Прежде всего, мы испытали шок от сталинградской панорамы Грозного. Город — как после ядерной бомбардировки, многие дома в развалинах, кругом остатки реклам, на улицах то и дело попадаются хвосты ракет. Чеченцы показывали нам шариковые и игольчатые бомбы. И в те дни, когда мы были — это 18, 19 и 20 января, — город подвергался интенсивному беспорядочному обстрелу из всех видов оружия». Это слова С. Дмитриевского и И. Каляпина, которые находились в Ичкерии в качестве наблюдателей от нижегородской организации Международного общества прав человека. Ад, конечно, был, но вот кто его создал? И дальше, вопрос журналиста: «- Вы видели пленных российских солдат? А дальше идет рассказ солдата, дважды побывавшего в плену. Парень рассказывает о себе. «Можно было уйти, если бы действовали тактически грамотно. Когда нашу колонну окружила толпа, тысячи две чеченцев, командиры растерялись, в этой обстановке у нас стали отбирать оружие. Побили немного, не без этого. Думали — на клочки разорвут. Это сейчас понимаешь, что надо было закрыться в бронетранспортерах и уехать. Но мы и так троих тогда задавили из толпы». (ВЫ ЗАМЕТИЛИ, ЧТО НЕ МОГЛИ ТОГДА ЛЮДИ УБИВАТЬ ДРУГ ДРУГА С ОБЕИХ СТОРОН? СЛУЧАЙНОЕ УБИЙСТВО ТРОИХ ЧЕЧНЦЕВ ПОВЕРГЛО РУССКИХ СОЛДАТ В СТУПОР. НУЖНО БЫЛО НАУЧИТЬ ИХ СНАЧАЛА НЕНАВИСТИ, А ПОТОМ ОТПРАВЛЯТЬ В БОЙ. И ТУТ ПОЯВИЛИСЬ ДУШЕЩИПАТЕЛЬНЫЕ ИСТОРИИ О БЕДНЫХ МАЛЬЧИКАХ С ОТРУБЛЕННЫМИ ГОЛОВАМИ, ИЗБИТОЙ ТЕЩЕ БРИГАДИРА, ПОВЕСТВОВАНИЕ О КОТОРОЙ МНОГО ЛЕТ ПОТОМ КОЧЕВАЛО ПО САЙТАМ ИНТЕРНЕТА, И СТРАШНЫЕ ФОТО НЕИЗВЕСТНЫХ МУЖЧИН С АЗИАТСКИМИ ЧЕРТАМИ СМУГЛЫХ ЛИЦ, ПОЕДАЮЩИЕ ИЛИ ДЕЛАЮЩИЕ ВИД, ЧТО ПОЕДАЮТ, СОЛДАТСКИЕ СЕРДЦА. АХ, ДА. ЕЩЕ СЕРГЕЯ МАСЛЕНИЦУ ЗАБЫЛА. ПО СТЕПЕНИ РАССЕЯННОСТИ ЕГО МОЖНО ПОСТАВИТЬ РЯДОМ С САМОЙ МАМОЙ ЕВГЕНИЯ РОДИОНОВА. ОН ТАК СПЕШИЛ ВЫСТАВИТЬ В ИНТЕРНЕТ СВОИ «МЕМУАРЫ», ЧТО ДАЖЕ ЗАБЫЛ АДРЕС ДОМА, ГДЕ РОДИЛСЯ И ВЫРОС. СНАЧАЛА ОН ПИШЕТ, ЧТО ШЕЛКОВСКАЯ СТАНИЦА, ЕГО РОДНАЯ, НАХОДИТСЯ В НАДТЕРЕЧНОМ РАЙОНЕ, ПОТОМ, ПОДЗАБЫВ, ПОМЕЩАЕТ ЕЕ В ШЕЛКОВСКИЙ РАЙОН. ДА, УТОЧНЕНИЕ: ЖЕНА СПЕШИЛА, К ЭТОМУ ВРЕМЕНИ ВДОВА. САМ МАСЛЕНИЦА КАК БЫ ПОГИБ, СПАСАЯ ЛЮДЕЙ ИЗ ГОРЯЩЕЙ МАШИНЫ. НО КАК ВОВРЕМЯ! БЛАГОДАРЯ ЭТОМУ УТОЧНЕНИЮ, ПУТАНИЦУ В НАСЕЛЕННЫХ ПУНКТАХ ОБЪЯСНИЛИ ЕЕ НЕВНИМАТЕЛЬНОСТЬЮ И ПЛОХОЙ ПРАВКОЙ. ИСТОРИЯ ПОЛУЧИЛАСЬ НА СМЕХ КУРАМ). «Захватили нас больше пятидесяти человек. Развели по домам, по 2-3 человека, и стали объяснять, что происходит в России. Запомнил слова одного чеченского командира: «Вас сюда Борька послал, а сам с гайморитом в больницу лег». Посадили смотреть телевизор. Диктор «Вестей» говорит, что информация о захвате большой группы пленных не подтвердилась, это провокация дудаевцев. Но мы же в плену! Чеченцы вокруг нас были от 14 лет и до бородатых. Почти все вооружены: от израильских автоматов «Узи» до самопалов. — В принципе, можно было бежать, охраны не было. Но в какой стороне свои? Сначала мы не знали даже приблизительно, где находимся, в Дагестане или в Чечне. Не обижали, кормили, работать не заставляли. Они не знали, что с нами делать. Чем занимались? Смотрели телевизор, разговаривали, спали. Женщины смотрели на нас с жалостью, хотя знали, что мы к ним пришли не для того, чтобы защищать их. Через некоторое время с помощью посредников из правительства Дагестана больше половины, захваченных в плен российских солдат чеченцы вернули. На каких условиях — никто из нас не знал. Постепенно настроение стало меняться (ОЧЕНЬ ДАЖЕ ИНТЕРЕСНО. БУДУЧИ В САМОЙ ЧЕЧНЕ, ПАРЕНЬ ДАЖЕ ПОНЯТИЕ НЕ ИМЕЛ, ЧТО СУЩЕСТВУЮТ «ПЛОХИЕ ЧЕЧЕНЦЫ», КОТОРЫЕ ГРАБЯТ ПОЕЗДА, УСТРАИВАЮТ ГЕНОЦИД РУССКИХ И ПРОВОДЯТ ФИНАНСОВЫЕ АФЕРЫ. КОНЕЧНО ЖЕ, ИЗДАЛЕКА ВИДНЕЕ. КСТАТИ ПРО ГЕНОЦИД РУССКИХ. В ЭТОЙ ЖЕ КНИГЕ, НЕСКОЛЬКИМИ ГЛАВАМИ ВЫШЕ ДРУГОЙ СОЛДАТ НАИВНО ОТВЕЧАЕТ НА ВОПРОС ЖУРНАЛИСТА: «- А местных жителей там много было? ТАК ЧТО, ПАРА СТАРИКОВ И ПЯТЬ ДУДАЕВЦЕВ – «ПОСЛУЖНОЙ СПИСОК» ЭТОГО «ГЕРОЯ». НО ВЕРНЕМСЯ К НАШЕМУ СОЛДАТУ). (ТУТ ЕСТЬ ХОТЬ СЛОВО О ВЫКУПЕ? ИЛИ О ТОМ, ЧТО НЕ ХОТЕЛИ ОТДАВАТЬ, ВЫМОГАЯ ДЕНЬГИ? И, ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ, ЧТО ПЛЕННОГО, ОДНОГО ЕДИНСТВЕННОГО, ВСЕ ВРЕМЯ ПЕРЕВОЗИЛИ С МЕСТА НА МЕСТО? КАК ЖЕ ТОГДА ИСТОРИЯ ПРО РОДИОНОВА СО ТОВАРИЩАМИ, КОТОРЫЙ ТРИ МЕСЯЦА ПРОВЕЛ В БАМУТЕ? ДА ЕЩЕ В САМОМ ЖЕРЛЕ ВОЙНЫ, АНАЛОГЕ КУРСКОЙ ДУГИ ВРЕМЕН ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ. ТАМ САМИМ ПОВСТАНЦАМ ЕСТЬ БЫЛО НЕЧЕГО, ПИТАЛИСЬ КОНСЕРВИРОВАННЫМИ ОГУРЦАМИ, БРОШЕННЫМИ ХОЗЯЕВАМИ ДОМОВ, НЕДЕЛЯМИ ХЛЕБА НЕ ВИДЕЛИ. ИМ БЫЛО ДО ПЛЕННЫХ В ТО ВРЕМЯ?) Долго парня мучили в военной прокуратуре и военкомате, пришлось даже в госпитале полежать, лечиться от нервного срыва. В какой-то степени врачи положили его туда нарочно, чтобы спасти от обвинения в дезертирстве. «- Есть чувство неловкости перед товарищами, понимаю их осуждение. Но я понимаю что-то такое, чего не понимают они. Если бы остался, кто знает, что было бы дальше. Пришлось бы стрелять в людей, не видя в них врагов. Знаю парней, которые вернулись оттуда с чувством ненависти. Но кто заставил их ненавидеть чеченцев, а чеченцев ненавидеть нас? (РУССКИХ – ПРОПОГАНДА, А ЧЕЧЕНЦЕВ – ВОЙНА И ГИБЕЛЬ БЛИЗКИХ). От многих слышал, что это бандитское племя, и они понимают только язык выстрелов. Меня же удивило, что чеченцы очень образованные люди, с высоким интеллектом. Понравились их традиции: уважение к отцу, матери, старшим. Многие чеченцы и не хотели выходить из России, это сейчас они говорят, что лучше погибнем, чем будем жить под Россией. Можно было найти компромисс в самом начале конфликта (этот компромисс был найден Дудаевым, но РФ нужен был конфликт и кровь), если бы не амбиции. Обидно, что наш полк должен был быть гарантом безопасности, а стал одним из винтиков машины, которая провоцирует конфликт. Хотелось, когда уходил, совершить поступок, показать, что я против всего этого. Не думал, что совершаю воинское преступление, хотелось почувствовать себя человеком. Обидно было, что с тобой поступают, как с бараном, ничего не объясняя и не спрашивая, и тем более заставляют исполнять приказы, спекулируя на чувстве воинского долга». А я вот думаю, что именно такой парень должен стать национальным героем. Именно на его примере нужно воспитывать ребят во всех странах. Именно такие люди, честные и справедливые, способные принять смелые решения, становились прототипами героев книг Германа Мэлвилла и Эриха Ремарка, Эрнеста Хемингуэя и Сергея Германа. «Я на стороне тех, кто не умеет стрелять», — написала Полина Жеребцова, писатель и публицист, в детстве пережившая все ужасы войны. Но вряд ли таким людям найдется место в милитаризированной стране. А жаль, очень. Дальше в книге идет глава, посвященная солдатским матерям. Их лозунгом тогда было: «Не отдадим сыновей на преступную войну». Одна из основных организаторов Союза солдатских матерей, Т.Фролова, рассказывала в интервью: — Мы приехали в Чечню и сказали: «Вот мы, делайте, что хотите, только отдайте нам наших детей… …Они нас прощали, они нам отдали всех пленных». «Всех» — это слово женщины, которая там была и своим трудом, своим подвижничеством, спасла тысячи людей с обеих сторон. Женщинам даже удалось добиться прекращения огня. Но приехал Грачев, женщин пытались арестовать, угрожали (заметьте, не «злые чеченцы»). И военные действия возобновили. Тема эта и для меня не новая, я уже беседовала с Валентиной Мельниковой, ответственным секретарем Комитета союза солдатских матерей России. В книге Валерия Киселева Лидия Бекбузарова только подтверждает вывод: «- В Чечне наши женщины из комитета бывают постоянно. С полевыми командирами отношения хорошие. С ними и договариваемся. В основном на обмен. Ни разу за выкуп. Обменяли за это время 26 солдат (ВСЕГО ЗА ПЕРВУЮ ВОЙНУ ЖЕНЩИНЫ ИЗ КОМИТЕТА СПАСЛИ ИЗ ПЛЕНА 3500 СОЛДАТ. ПРИ ДОБРОВОЛЬНОМ СОДЕЙСТВИИ САМИХ ЧЕЧЕНЦЕВ). За одного пленного чеченца — четверо русских. Дальше идет рассказ о 124 судебно-медицинской лаборатории. «- Нет, мам туда не пускают. Со всей России здесь мамы, ходят как тени. Не плачут, слезы кончились. Им разрешают только смотреть видеозаписи, по ним они и определяют, их это сын или нет (вот вам и экспертиза). Потом солдаты-срочники кладут то, что осталось, на носилки, кувырк — в цинковый гроб и — получай мама своего сыночка. Смотреть на все это — надо стальные нервы». Вот и вся правда об опознании. Мало того, что опознавали матери по носкам, да еще и с видеозаписи. А вот еще одно живое свидетельство из этой книги. И все о той же типологической ситуации. Рассказывает мама пленного солдата. «- Сначала познакомилась с Резваном. Он местный авторитет, раньше был директором кирпичного завода, 46 лет ему, три маленькие дочки. Потом через него познакомились с Молди, это комендант Шали. Он успокоил: «Не плач, мать, жив твой сын». Поняла, что он и брал моего сына в плен. Солдат контрактников они сразу в расход, а срочников пощадили. Узнала, что у чеченцев много русских женщин, разыскивающих своих сыновей. Живут у них, стирают, готовят (И «КРОВОЖАДНЫЕ ЗЛЫЕ ЧЕЧЕНЦЫ» НИКОГО ИЗ МАМ НЕ ОБИДЕЛИ. ВОТ ТАК. А ПРЕДСТАВЬТЕ ЧЕЧЕНКУ В ТАКОЙ ЖЕ СИТУАЦИИ, ПРИШЕДШУЮ К ТОМУ ЖЕ ШАМАНОВУ? ИЛИ, НЕ ДАЙ БОГ, К БУДАНОВУ). Живет и мать замполита Майкопской бригады, но ей не знают, как сказать, что сын ее не в плену, а давно погиб. Странно, Пилипенко очень хорошо отнесся к Любови Родионовой (активно помогал ей) и плохо – к Лидии Антонычевой. Не приглянулась ему последняя, что ли? И про шутку Пилипенко о принятии мусульманства пленным солдатом – настораживает. Не приложил ли руку и он к созданию месточтимого святого. В книге много еще сведений. Разных. Подтверждающих человеколюбие чеченских боевиков или их жестокость. Да такие свидетельства тоже есть. Их, правда, намного меньше, чем первых. И упоминаются такие случаи только как пересказ. Наверное, такое тоже было. Не без этого. Так же, как были в Великую Отечественную войну случаи расстрела пленных или изнасилования немок. Всему виной война, сука, — как написал мой хороший друг, известный писатель Сергей Герман, сам прошедший тот ад. Читатели помнят, наверное, ту историю в Первомайске, когда в январе 96 года в плен захватили 36 бойцов-ОМОНовцев. И всех отпустили. Да, да, просто отпустили тех, кто пришел убивать. Их вывели из-под обстрела и перевели в безопасное место вблизи села Новогрозненское. Затем они были переданы российской стороне в присутствии журналистов и родственников, в обмен чеченцы получили тела погибших повстанцев. И, в довершении, я хочу рассказать абсолютно достоверный случай, рассказанный мне одним моим другом, которому я верю безоговорочно. Была первая русско-чеченская война. Шел бой. Повстанцы сражались за Грозный. И вот, под обстрелом, нашли в развалинах дома семью русских, мать и двоих детей, прячущихся от взрывов. Женщина была страшно напугана, не знала, что ожидать от людей в военной форме, держащих в руках оружие. Их вывезли из города, переправили в Гудермес, в семью одного из добровольцев. И с ним я тоже познакомилась, абсолютно мирный, добрый человек. Позже, вместе со своими близкими, русскую маму и ее маленьких детей перевезли в Дагестан. Единственное, о чем просил командир отряда: рассказать всем, что чеченцы не убийцы, они просто сражаются за свою свободу и мирную жизнь. Но, естественно, правдивого рассказа от русской женщины никто не услышал. Возможно, причина та же самая, про которую написал в своей книге журналист Валерий Киселев. «В письме он (солдат, бежавший из плена) категорически отказался рассказывать что-либо, ссылаясь на запрет ФСБ (ОБЪЯСНИЛ БЫ МНЕ КТО-НИБУДЬ, ЧТО ОСОБЕННО СЕКРЕТНОГО В ИСТОРИИ ОЧЕРЕДНОГО «КАВКАЗСКОГО» ПЛЕННОГО)». Да, России дорого достался Конституционный порядок (И ПРО ЭТОТ САМЫЙ ПОРЯДОК. КТО ПОМЕШАЛ ПРАВИТЕЛЬСТВУ НАЧАТЬ НАВЕДЕНИЕ ЕГО С САМОЙ МОСКВЫ, КОТОРАЯ В ТЕ ГОДЫ БЫЛА ПРОСТО БАНДИТСКОЙ СТОЛИЦЕЙ, И ВЫСТРЕЛЫ ЗВУЧАЛИ ТАМ НЕ РЕЖЕ, ЧЕМ НА ЛИНИИ ФРОНТА. ГИБЛИ МИРНЫЕ ЛЮДИ. А СКОЛЬКО ПОГИБЛО МОЛОДЫХ РЕБЯТ, РЕШИВШИХ ПОИГРАТЬ В БАНДЮКОВ. И КОТОРЫЕ ЖИЛИ БЫ ДОЛГО И СЧАСТЛИВО, ЕСЛИ БЫ ЭТОТ КОНСТИТУЦИОННЫЙ ПОРЯДОК СОБЛЮДАЛСЯ В САМОЙ РОССИИ. ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ОНИ БЫЛИ БЫ ЗАКОНОПОСЛУШНЫМИ ГРАЖДАНАМИ. НО ЗАКОНА В ТЕ «СВЯТЫЕ ДЕВЯНОСТЫЕ», НЕ БЫЛО). А еще дороже – Антитеррористическая операция – другими словами – Вторая русско-чеченская война. То, что весь мир получил в ходе этой «операции» — хватит на целый век. Не отмыться, не забыть всех ужасов и не остановить последствий. Да никто и не пытается остановить. Все вокруг довольны. И напоследок – отрывок из листовки конца 1999 года, распространяемой федеральными войсками в осажденном Грозном. «Лица, оставшиеся в городе, будут считаться террористами и бандитами, и их будут уничтожать артиллерия и авиация» (Нормально так обращаться к жителям своей собственной страны, если поверить в наведение Конституционного порядка и борьбу с терроризмом?Причем: террор – это физическое насилие, вплоть до убийства, по отношению к политическим противникам (Дудаев и Масхадов разве не политические противники?). Тактика запугивания. А терроризм – это политика террора. Так кто террорист?). Ничего не напоминает? А если в начале добавить слово: «Achtung!»? И, предположим, мне некуда идти, или не могу уйти? Все – кирдик? И – так оно и было. Город покрыли ковровые бомбардировки. Позже, при зачистках, мирных жителей расстреливали, не взирая на национальность. Но это уже другая история, как говорит в «Следствие вели…» гениальный артист Леонид Каневский. А привела я этот пример лишь для того, чтобы проиллюстрировать мои слова о пропаганде. Вот когда многолетняя работа СМИ РФ стала приносить весомые плоды. И вывод солдат, попавших в ЧРИ во вторую войны был однозначный:«лучше кажется биться до смерти или покончить с собой, чем попасть в плен, в лучшем случае не стоит попадать таким диким народам». А то, понимаешь ли, живыми ребята возвращались к родным мамам. Непорядок. А так – груз 200. Все «чинно и благопристойно». Это же пишет журналист Ольга Алленова в своей книге «Чечня рядом. Война глазами женщины». «Начало второй чеченской кампании протекало на мощном патриотическом запале. Я помню, какие разговоры ходили тогда в армии: генералы повторяли, что в этот раз доведут войну до конца и никто не сможет остановить их; простые солдаты говорили, что «нужно уничтожать бандитов, которые взрывают наши дома» (НЕ ЗРЯ СТАРАЛИСЬ); контрактники уверяли, что в Чечню приехали, чтобы защищать свои семьи и дома от бандитского произвола (дом и семья в Коврове, а защищать поехали на Кавказ. У них или чувство юмора своеобразное, или знание географии на два с минусом?)». И – главное, весь мир им поверил. Даже такие политики-миротворцы, как Тим Гульдеман.
ПОИСКИ ПРАВДЫ. КАВКАЗЦЫ – ПЛЕННИКИ, ИЛИ ВЕСЫ ФЕМИДЫ. ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. В.В. Жириновский, «Независимая газета», 1 июля 1999 года. М. В. Леонтьев, журналист, публицист. «Удар ракетами по грозненскому рынку – это не совсем варварская акция, как ее воспринял мир. Вести из Чечни о бомбежках и гибели МИРНОГО НАСЕЛЕНИЯ – это как раз самые радостные вести. Ибо в этом случае чеченцы сами принесут головы Масхадова и Басаева и скажут: «Что нам еще сделать, чтобы бомбежки прекратились?» «Моё сердце еще и сейчас сжато от горя по своим убиенным: братьям, сестрам, старикам, детям – и слёзы льются из глаз, будто этот геноцид над нами происходит сию секунду. За эти годы, могу смело поклясться, вся несправедливая, лживая грязь, которой нас облили, обвинив во всех тяжких грехах, не дает мне дышать свободно даже вдали от Родины. Слишком тяжело носить на шее ожерелье, сотканное именно для нас, чеченцев, слишком много нашей крови течёт на обожженную землю, слишком много льется слёз. Так не должно быть! Ведь есть конец всему?..» Это написала женщина-чеченка, прошедшая все круги ада во время войны. Она сама попала под бомбежку на Грозненском рынке (ту самую, которая так обрадовала российского публициста) и была тяжело ранена. Настолько тяжело, что и до сих пор полностью не поправилась. По Центральному рынку и Центральному роддому были выпущены тактические ракеты «Точка У». ««Точка У» — ракета весом только одной боеголовки 480 кг. Она разрывается на высоте до 30 метров, поражая все живое в радиусе 40 га.. Я сам был на этом рынке, там погиб мой сосед. Раны тех, которых я видел в больнице, были ужасными. Оторванные головы, руки, ноги, осколочные ранения, причем не от мелких осколков, а довольно большие дыры в теле человека», — объяснил мне очевидец той трагедии. – «Ракета, которая взрывается на высоте 30 метров, не дает шансов укрыться в поле или в окопах». А люди и не укрылись. Просто не успели. Те, которых ранило, в первую секунду даже не чувствовали боли, с ужасом видя, как на их глазах у проходящих мимо отрывало головы. Тела разрывало, конечности, куски плоти разлетались по прилавкам. Там, где еще секунду назад шла жизнь, надолго воцарился мрак, боль и ужас. Ну, разумеется, такие ракеты применили в месте скопления мирных жителей чисто для научного опыта, чтобы посмотреть, как оно все выйдет. И эффект очень порадовал политиков и публицистов, что следует из заявления Леонтьева, приведенного выше. Как же, теперь их все будут бояться. Как бешенных собак. В той же книге Ольги Алленовой читаю: «Говорят, в Ханкале есть большая яма, накрытая брезентом и присыпанная землей, в которой содержат пленных. Во время боевых действий такие ямы действительно использовались как изоляторы. По словам сотрудника чеченского УБОПа, к которому неоднократно обращались чеченцы с жалобами на неправомерные действия военных, яма для пленных в Ханкале есть и сейчас (САМА ЖУРНАЛИСТ ВИДЕЛА ТО МЕСТО, ГДЕ БЫЛИ ЯМЫ ДЛЯ ПЛЕННЫХ). – Забирают чеченцев, которых в чем-то подозревают, и держат там до тех пор, пока не проверят, – рассказывает убоповец. – Многие умирают там от побоев, потому что во время допросов их бьют и пытают. Я знаю сотрудника бывшей чеченской милиции, капитана, которого задержали на блокпосту по дороге в Грозный и увезли в Ханкалу. Ему повезло: родственники обратились к гантамировцам, и те договорились о его освобождении. Правда, когда его отпускали, пригрозили, что если что-нибудь расскажет – найдут и убьют». А теперь напишу здесь все, что узнала сама, что мне писали мои друзья, и в чем я уверена полностью. Одна история потрясла меня. В небольшом селении стояли у колодца девушки. А в то время трое и более человек, собравшихся вместе, считались бандгруппой. И по ним, с большого расстояния, выстрелили из артиллерийской установки. Родственники потом собрали разбросанные вокруг колодца куски человеческой плоти и похоронили, оплакивая. В чем была вина этих девушек? Что они сделали тогда не так? Пошли за водой? Стояли и, наверное, шутили, рассказывали мелкие девчоночьи сплетни, кто за кого собрался замуж и кто-кому нравится. А, может, разговаривали о еде, о вкусных пирогах, которые пекли до войны, потому что тогда был голод, а когда люди голодают, говорить хочется только о еде. Кому и какую опасность несло их существование в этом мире? У них же ничего не было, кроме их родных гор, родительского дома и пары ведер. А вот еще история, присланная мне по почте. «Ну, например, если Вас устроит, такой был случай в 96 г.. Зима. На 36 участке Старопромысловского р-на. Пос. Подгорный. Тогда уже этот район и до центра Грозного контролировался российскими военнослужащими. И постоянно, в месяц несколько раз, они под предлогом паспортного контроля ходили по посёлкам. Обычно в сёлах и в посёлках людей на те времена оставалось немного, поэтому все старались держаться вместе. Ну, в общем, в тот день, где-то в январе через 2-3 дома раздались автоматные очереди, я находилась с больным отцом в доме, услышав это выскочила, там уже собрались несколько соседей. После ухода военнослужащих, мы зашли в дом (а то боялись). Там лежали на полу трое мужчин. Дима (русский) и два чеченца – Зелимхан и Муса. По всей видимости, они сидели за чашкой чая, курили и общались, когда заскочили военные, ну, наверное, может не сразу встали или…???? У Димы осталось 2 детей и жена, у Зелимхана дочка (первенец), позже и жена погибла, у Мусы 6 детей и жена». «Я могу Вам описать, как в первую Чеченскую войну убили полную семью, специально переехав БТРом». – написала мне та же женщина. Она сама во время бомбежки оказалась на рынке (работала в ларьке продавцом), получила страшные раны, лишилась глаза, руки, вся израненная, живет на обезболивающих. Болит изуродованное взрывом тело, болит душа, которую уже не залечить никогда. Она потеряла в войну сына, 15-летнего мальчика, доброго и милого (как и любой сын для любой матери). Он вышел из дома и больше не вернулся. О судьбе его эта женщина ничего не знает до сих пор. Она просто верит, что он жив, 34-летний красавец-мужчина. Но это только вера, в жизни чудес не бывает. А вот случай, произошедший в Грозном, иллюстрирующий «геноцид русских», как нельзя лучше. «Хотели доехать до нашего Главного штаба на машине УАЗ. Но из-за поквартального обстрела Грозного российскими оккупантами, мы остановили машину возле пятиэтажки. Вдруг, увидели возле подъезда этого дома мирных жителей. Стоят как вкопанные, плачут и просят помочь. Это были русские, которые жили в Грозном. Для нас разницы не было, чеченец, русский или украинец. Это были наши граждане. Российские оккупанты убивали всех подряд, своими бомбами и ракетами. Мы крикнули им: бегите в подъезд, сядьте и прислонитесь к этой стенке! Переждав пока не стихнет канонада, мы остались перед выбором — ехать под обстрелом в Штаб или в сторону поселка Гикало, где стрельбы не было. Взяв с собой эту семью, обвесив внутри двери УАЗа бронежилетами, мы тронулись в путь. Выключили фары своей машины, так как над городом летали российские самолеты. Это всего лишь один случай, но таких было много».
ПОИСКИ ПРАВДЫ. ЧАСТЬ ПЯТАЯ, ПОСЛЕДНЯЯ И САМАЯ КОРОТКАЯ. Немного повторю уже написанное мною. Б. Ельцин, президент РФ и хронический алкоголик: «…Всех этих падл уничтожить. Сутки-полтора подготовьтесь, как следует, чтобы что-нибудь там не натворить, понимаешь, во вред себе». «Чечня – это центр международного терроризма, коррупции и мафиозности! Чеченцы – это же ВСЕ бандюги, понимаешь! Эти черные повязки, понимаешь, навязали на головы! ВСЕХ их будем уничтожать! Я сам являюсь заложником этого кризиса, а мой друг Билл поддерживает российскую акцию подавления мятежа». М.И. Барсуков — российский государственный и военный деятель. Директор Федеральной службы безопасности Российской Федерации, генерал армии. Из публичного выступления по российскому ТВ 20 января 1996 года: «Чеченец может только убивать. Если не способен убивать, то он грабит. Если и это не способен делать, то он ворует, а другого чеченца нет. Таким образом, чеченцы либо убийцы, либо бандиты, либо воры». В.В. Тихомиров, генерал армии. Командующий объединенными войсками в Чечне. Заявление на пресс-конференции в июле 1996 г.: «Я могу вести переговоры с бандитами только на одну тему – о сдаче оружия. Альтернатива этому – поголовное истребление бандитов, а поскольку, как недавно заявил шеф ФСБ генерал армии Барсуков, бандитами является ВСЕ НАСЕЛЕНИЕ ЧЕЧНИ, то делайте соответствующие выводы». «На Кавказе нет стариков — есть бывшие боевики, нет детей — есть боевики будущие, и уж точно нет женщин — есть инкубаторы для боевиков», — это уже вывод простого среднестатистического россиянина, следствие приведенных выше высказываний (взяла из сети). В.В. Жириновский, российский политик, депутат ГосДумы, «Независимая газета», 1 июля 1999 года: «Хороший чеченец – мертвый чеченец. По Чечне надо нанести ядерный удар и превратить ее в одну черную яму» М. В. Леонтьев. Российский журналист. Убежденный сторонник силового решение проблем в Чечне. Похоже, сторонник всего, на что ему укажут сверху: «Удар ракетами по грозненскому рынку – это не совсем варварская акция, как ее воспринял мир. Вести из Чечни о бомбежках и гибели МИРНОГО НАСЕЛЕНИЯ – это как раз самые радостные вести. Ибо в этом случае чеченцы сами принесут головы Масхадова и Басаева и скажут: «Что нам еще сделать, чтобы бомбежки прекратились?» Сергей Доренко, журналист, политолог. «Чечню надо подвергнуть локальному ядерному удару. Провести тактику выжженной земли.Всех депортировать. Аргунское ущелье будет ещё глубже.Там проводят операцию авиация с применением вакуумных и глубинных бом». А.В. Квашнин, генерал армии: «Генерал Ермолов вот не зря хотел уничтожить это зловредное племя, он понимал, что никаких надежд перевоспитать чеченцев нет. Все беды на Кавказе и в России из-за них. Чеченцы как были дикарями, так и остались». Президент Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» Сергей Гончаров: «Чеченцы — воинственная нация, они умеют воевать. К сожалению, в этом поколении нам НЕ УДАСТСЯ С НИМИ ПОКОНЧИТЬ. Их дети уже в семилетнем возрасте готовы держать оружие и мстить за отца и брата. Война с Чечней идет не одно столетие, а уничтожить дух противостояния нам не под силу…» Аркадия Бабченко, журналист и правозащитник, воевал в Чечне на стороне федералов: «Вся война была одно большое преступление. … Со всех телеканалов, с газет начали доносить до людей одну простую вещь, что чеченцы — это не люди. Чеченцы — это враги, это изверги, это террористы, это убийцы и их надо убивать, их надо УНИЧТОЖАТЬ ВСЕХ. Я когда был солдатом, мне зачитали приказ, что любой чеченец мужского пола в возрасте от 10 до 60 лет является бандитом и подлежит уничтожению». А теперь – вот определение террора (повторюсь, но истина от этого не потускнеет): «Физическое насилие, вплоть до физического уничтожения, убийства, по отношению к политическим противникам; тактика запугивания». Так скажите мне, иностранке, кто тут у нас террорист? Разве не Ельцин, когда говорит, не скрывая: всех этих падл уничтожить? Жириновский (юрист, между прочим), с его словами: хороший чеченец – мертвый чеченец? Для журналиста-международника Леонтьева, гибель мирных людей от бомбежек – самые радостные вести. И этот человек до сих пор не в международном списке террористов? И как, по-вашему, поступали солдаты, которым зачитали приказ о том, что все чеченцы-мужчины от 10 до 60 лет бандиты (так вот без суда и следствия припечатали)? Убивали. И уже точно не спрашивали возраст. Убивали женщин, детей, стариков. Они же восстанавливали Конституционный порядок и участвовали в антитеррористической операции. Вот так все и вывернули наизнанку. Иконы, или картины (все же не канонизирован РПЦ, нужно и совесть иметь), как поправил однажды знакомый священник, изображают «святого мученика»Евгения Родионова с автоматом. От этого новшества в иконописи А.Рублев нервно курит в сторонке. Татьяна Рубцова © Copyright: Архив Тимофеевой, 2019.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
