С днём рождения, Михаил Афанасьевич...
.
Ещё беспечен менуэт иглы,
но так тревожен след на шёлке чёрном,
и сумраком подёрнуты углы,
и профиль освещённый обречён, и
по-прежнему свободна и легка
из-под руки безудержно несётся
горячая строптивица-строка,
и тоненькая жилка у виска –
как бабочка – в плену ладони бьётся…
Летит роман.
Развязка впереди.
Там полная луна полна тревоги,
и душу, словно рану, бередит
предчувствие покоя и дороги
туда, где Он…
Пленён, но не распят,
смиренно ожидает крестной муки.
А рядом – в белой мантии – Пилат,
шепча бессвязно: «Нет... не виноват…»,
перед толпою умывает руки
и ничего не в силах изменить.
А твой герой, – он чист и неподсуден…
Но тридцать тетрадрахм в пыли звенит,
и слышится предсмертный всхлип Иудин,
и на Ершалаим нисходит тьма.
Благоухают розы обречённо.
Во мраке тонут храмы и дома…
Светает.
И летит к концу роман,
и золотится профиль освещённый.
