Я говорю, смеясь - здравствуй, моя хорошая!
сколько минуло зим, снег до краев горы...
Ты потерпи чуть-чуть - сети уже заброшены,
Будут плескаться в них люди и осетры.
Красной икрой секунд платим за время летнее,
Правильный бутерброд, масло на хлеб стыда.
Ты потерпи чуть-чуть - мы ведь уже последние,
Льется на нас с небес медленная вода.
После твоих щедрот странное послевкусие -
ешь, дорогая, ешь, это чужая жизнь.
Тридцать неполных лет между двумя укусами,
Пей поминальный мед, ну а потом ложись.
Спи в меховой норе, где корневое кружево
Спи до предела, где звезды текут за край...
Лишь бы тебя не..да, лишь бы не обнаружили!
Спи до конца времен. Только не умирай.
* * *
Некто осени
Ветер играет листом золоченым, словно котенок – клубком.
Небо становится чуть подкопченным. Лето уходит – бочком,
Тихо, закутавшись, чтоб не простынуть, яблоки не уронить…
Нижет пространство туманы густые на журавлиную нить.
Тянет на запад, на север, на север, сыростью тянет с земли,
Молча стоит Закрывающий Двери – каждое слово болит,
Бьется на нитках сырой паутины, он их отпустит – едва
Счистит следы остывающей глины со своего рукава.
Каждое пленное, сонное слово – эхо от слова «прощай».
Ждут города своего Крысолова. И собирают в общак
Рухлядь, остатки былой позолоты, листья, туман, миражи…
Дремлют деревья, скрывая зевоту. В небо плывут этажи,
Чтоб раствориться в густой акварели, взвеси ночного дождя.
Флейта устала. И листья сгорели. Не уходи, уходя.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
