Джон Фаулз. Поэзия и человечество. АристосВопреки установившемуся в наш демократический век взгляду я не верю, что все искусства равны между собой, хотя, разумеется, как и люди, они справедливо претендуют на равные права в обществе. Литература, в частности поэзия - это самые существенные и ценные виды искусства. <...> <...> качество знания и понимания, а в конечном счёте и чувствования непременно оказывается ниже в визуальном и акустическом искусстве, чем в поэзии. Некоторые учёные утверждают, что самый точный инструмент человека - математический символ; семантически некоторые уравнения и теоремы представляются строгими и подлинно поэтическими строками. Но такая точность - это точность внутри особой сферы, ради вполне объяснимых практических целей абстрагированной от сложностей реальной действительности. Поэзия не прибегает к абстрагированию какой-то особой сферы, чтобы стать более точной. Наука вполне закономерно требует точности любой ценой; а поэзия, вполне закономерно, требует содержательной всеохватности - любой ценой. Наука всегда заключена в скобки; поэзия - никогда. "Блестящие обобщения" великой поэзии - это не псевдоуравнения и не псевдоопределения, потому что те вещи, чувства и эмоции, которые они обобщают и которым дают определение, существуют, но не могут быть суммированы или определены никаким иным способом... Как некое уравнение может оказаться неприменимым из-за ошибок в данных, на которых основаны его символы, точно так же и поэтическую формулировку можно "опровергнуть" из-за того, что она плохо запоминается - семантически трудна для восприятия или если и не семантически трудна, то просто не очень хорошо выражена. Сильный поэт опровергает слабого. Я сейчас думаю о двух поэтах, которые мне особенно по душе: о Катулле и Эмили Дикинсон. Если бы не было их поэзии, никакие исторические или биографические сведения о них - в каком бы количестве они ни поступали, никакая музыка и никакая живопись, которые они могли бы создать, даже бесчисленные интервью (будь такое возможно) и встречи с ними не возместили бы мне утрату точного знания той глубочайшей реальности, их самой реальной реальности, какое давала мне их поэзия. Жаль, что нет скульптурной головы Катулла; жаль, что существует лишь один нечёткий дагерротип Эмили Дикинсон и нет записей её голоса; но это вполне тривиальные потери по сравнению с той невозместимой утратой, какую нанесло бы нам отсутствие их поэзии. Поэзия подвергается нападкам со всех сторон: на неё нападает наука - больше, чем на другие искусства, потому что, подобно науке, поэзия имеет дело со смыслами, хотя по большей части эти смыслы располагаются в иных ситуациях и имеют иные задачи по сравнению с технологической наукой. Поэзия подвергается нападкам со стороны других искусств, хотя не столько прямым, сколько косвенным; и даже историческая ситуация оказывается против неё. Поэзию часто презирают, поскольку она не является искусством, говорящим на "интернациональном" языке, как музыка или живопись. Она несёт наказание за обладание самым точным инструментом (словом). Но ведь именно этот инструмент и делает поэзию самым открытым из искусств, менее всех других поддающихся эксплуатации и тирании. Несмотря на то что поэзия, подобно всем другим искусствам, конденсирует, отбирает, искажает и выделяет - для того, чтобы представить свой взгляд на реальность, самая её точность и невероятно осложняющий фактор языковых смыслов делают её восприятие менее непосредственным; а в наш век, невротически сознающий brevis lux и приближение ночи, публика жаждет незамедлительной непосредственности. И всё же поэзия даже сегодня в большей степени остаётся душой народа, его тайной, его святая святых, чем любое другое искусство. Если в какой-то момент она кажется не столь уж актуальной и необходимой, то потому, что непредсказуемый наплыв механизированных способов представить визуальное и акустическое искусство порождает всеобщую языковую анемию, всемирное языковое истощение. Большая часть человечества, которую на данном этапе эволюции составляет в основном недавно эмансипировавшийся пролетариат, для которого искусство по-прежнему скорее случайный источник наслаждения, чем фундаментальный источник истины, естественно, СЛЫШИТ красоту и ВИДИТ красоту гораздо легче, чем отыскивает её в мышлении, воображении и восприятии языковых смыслов. Поэты по своей природе - защитники порядка и смысла. Если в прошлом они столь часто нападали на существовавшие у человечества порядки и смыслы, то лишь ради лучшего порядка и лучшего смысла. Абсолютная реальность есть - с нашей, человеческой, точки зрения - хаос и анархия; поэты - главный корпус нашей защиты. Если мы считаем поэзию наименее значительной из искусств, мы уподобляемся генералам, расформировывающим свои лучшие боевые части. Берегите поэта; казалось, в мире так много больших бескрылых гагар, пока не погибла последняя.
© Copyright: Раймонис, 2008.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
