Ночью сентябрьской птицы кричали,
Над виноградниками шурша.
Чувству свободы и чувству печали
В эти минуты училась душа.
Музыка шла неизвестно откуда,
Переливалась, журчала, текла.
Переполняя размеры сосуда
Грустью последнего, может, тепла.
Всё начиналось. Деревья шумели,
Долго и трудно листвой шевеля.
Может быть, плакали, может быть, пели,
Освобождаясь, леса и поля.
Всё начиналось; и тени парили
От керосинки — и под потолок,
Словно худые и чёрные крылья,
Руки воздев по стене поволок.
Музыка шла из ночного предела,
Мучила, жалостью сердце скребла.
От одиночества ёжилось тело,
Но облегчением книга была:
«Детство» Толстого… Наставник хлопушку
Взял, обходя близоруко кровать…
Мать на дежурстве. И можно в подушку
Плакать и мамин халат целовать
