Над жёлтой водой, над железной рудой,
Над серою содой с такой быстротой,
Над всей дурнотой подступивших зыбей -
Смотри, не рыдай, не смей.
Когда оглашенные птицы столиц
Кидаются с воем на груди цариц,
И карлицы Анны исходят на визг,
Тогда начинается ангельский блиц.
И призраки входят, обставши престол,
В лохмотьях и золоте, на караул
Берут, как ушедшие дивно на дно
Английские моряки.
И рухлядь ещё тяготит сундуки,
Монеты, сокровища, иглы, парча,
Распятья, пластинки, небесный огонь
Ещё помрачают умы.
И ангел, простёртый над бедной толпой,
Над жёлтою площадью в центре зимы,
Ослепший, измученный, каменный рот
В последней улыбке согнул.
* * * * *
Стоит ли просить о новом чуде
Знающего как его творить?
Отойдите, демоны и люди,
Умоляю, дайте нам поговорить
Вновь, не размыкая губ недвижных,
Не смыкая неподвижных век.
Ради слов, напыщенных и книжных,
Золотых, воинственных и нежных,
Несравненных, безуханных, прежних
Мы глотаем чёрный лёд и снег.
Медь военных, трубы и литавры,
Тучи над Адмиралтейскою иглой,
В воздухе архангелы, кентавры,
Чёрный русский ножик под полой,-
Петербург затем приходит, мучит,
К горлу подступив, как дурнота,
Что иное чуду не научит,
Лишь невоплощённая мечта.
Призраки стоят над кораблями.
Выпуклая, страшная Нева
Протекает скорбными незримыми полями.
Дивно пахнут мёртвые слова.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
