Елена Фанайлова
Угрюмый, тусклый огнь желанья
( классика)
Покуда тело плачет и поёт
И притворяется овечкой безобидной,
Душа во сне, как яблоко, гниёт
И предаётся оргии постыдной.
И всё, что въявь терзает и гнетёт,
Развоплощается, становится безвидным.
Покуда ангел, вставший на корму,
Глотая лёд и пламенную тьму,
Высматривает безнадежно сушу,
Виденья, неподвластные уму,
Низводят в ад уродливую душу.
Там синий свет и в ложах господа,
И гладкие и сладкие виденья,
С неслыханным цинизмом представленье,
То ярмарка, а то совокупленье.
Признайся, ты сама пришла сюда.
Послушай это демонское пенье.
И видя труп любови, мертвеца,
Она лишь второпях зовёт отца.
И мнится ей, что доблесть лишь одна
Для борзописца - прочим будет мерзок -
Рассказывать, насколь ему видна
Глухая бездна, моря/тела глубина,
И жалкий грех, и бедная вина,
И муки неопознанный отрезок.
* * * * *
Уходит жизнь, как русского романа
Повествованье. Плачет Марианна
Басманова теперь, или навек
Она литературным посвященьем,
Окружена всеобщим восхищеньем,
В саду застыла мраморных калек
И каменных прелестных истуканов
На постаментах перевёрнутых стаканов,
И вправду ли она так поглупела,
Как он, несчастный, этого хотел,
Та, чьи блаженные душа и тело
Столь избранны меж прочих душ и тел,-
Не так уж важно. Все остались не у дел.
Теперь откроют донжуанский список
И соберут портреты одалисок,
И многие из бодрствующих дам
Возжаждают пойти по следу спящих,
По их бесплотным, тающим следам
Эфемерид и бедных, и блестящих,-
Но, как без чуда невозможно по водам,
Не внемлют тени гласу настоящих
Без переводчиков и предстоящих
Надмирным и межзвёздным господам.
Достойных много дам, один - мужчина,
И тот в гробу. Наивная Щербина:
Роман правдивей не в постели, а в письме,
Его узлах, узорах и тесьме.
Нам всё - одно, нам целый мир - чужбина,
Как рыбам в воздухе, как птицам в глубине.
( Но каждый, впрочем, выбирает, как он пишет,
Как говорил совсем иной герой
Среди других фанфар и фотовспышек,
Глотая воздух родины сырой
И сплёвывая, кашляя, излишек
Меж пеньем и гитарною игрой.)
И в том, что может рваться эта нитка
Судьбы немилосердною рукой
( Восточная премудрость или пытка),
Завистливая чудится попытка
Бессмертия сквитаться со строкой,-
И в том, что может сколь угодно длиться
Судьбою порываемая связь,
Соединять события и лица,
И время жизни продлевать, и, длясь,
Мучительно навеки отдалиться,
Сияя, разрастаясь и ветвясь.
Другие статьи в литературном дневнике:
