Елена Фанайлова
Небо над Аустерлицем
... Облака, столь похожие на рыб,
Верблюды, врачующие горбы,
Облака, похожие на грибы,
Выплывающие из-под глыб
Ладьи, египетские гробы,
Мотоциклетный эскорт
Стоунхенджа, посмертный спорт,
Восстающие по звуку трубы
Меловые горы, соляные столбы,
Скифские бабы, их белые лбы,
Гипсовые бюсты, поднятые на дыбы
Орифламмы, враждующие гербы.
Влачащие всю мировую скорбь,
Не избегают своей судьбы -
Рассеяться в слоях атмосфер,
Где разгорается костёр
Без тени сомнения, ал и сер
( Астральный аспидный сор
Плюс нефть небесных ж-д цистерн ),
Как огромный - без стен - костёл.
Плывите, рыбы, в рай, на восток,
Невидимым дивным косяком,
По шатким мосткам, за листком листок,
Ласточка за листком.
Не помышляя о французе-добермане,
Классическом романе, графе-графомане,
Там князь Андрей лежал один на поле брани
И слушал шум реки в ушах.
Он выплывает в молоке, в нирване
К Наташе, шепчущейся в камышах,
Как ранее Марат в кровавой ванне
И вафельной чалме, как падишах.
Чьё поведение помечено в Коране.
И нежные рачки. и чёрствые пираньи
Толпилися в паху и копошились в швах.
И тело жёлтое дряблело, обмякало,
Цеплялось за борта.
Как пассажир Титаника, и тлело вполнакала
Лучина мыслящего тростника
И таяла от сквозняка,
И бормотанием ужасно отвлекала
Глоссолалия вод, гребцы чужого языка.
И плыли облака через глаза Андрея,
И приходила см-ть в обличье брадобрея,
Чудовищного-старика,
И обнимала, честолюбца грея,
Шепча - жена, жена,
Которая одна, в имении старея,
Родильною горячкой сожжена
И более уже не инженю.
И приходила см-ть, сменившая жену,
Желанная не более, чем гонорея,
Подцепленная ей наверняка
От Долохова, гада, пидорка.
Река времён, Курилы и Корея
Текли чрез замкнутый чрезмерный мозг,
Все рукопашные, где солдатня, дурея,
Берсеркерами делалась, и рос
На хорах ангельских и прочих эмпиреях
Какой-то голос, некий певчий дрозд -
Подросток сталинградской батареи
Иль мальчик - севастопольский матрос,
Он пел о доблестях, о подвигах, о славе,
О ярости священной, об отце,
О прочей человеческой отраве.
Но князь Андрей плывёт в застывшей лаве,
Как бы отбойный молоток, её буравя,
Уже в другой, неодолимой яви,
Что позаботится о мухе-мертвеце.
Князь Андрей встаёт с постели
С перекошенным лицом,
Отливающим свинцом,
После смерти, как с похмелья.
Быть нелепо мертвецом,
Но бодрится, молодцом. -
Что дрозды там насвистели? -
Мыслит: ну и погудели,
В смысле, погуляли.
Ангелами почему-то представлялись
эти ляли.
Надевает портупею,
Поправляет кобуру.
Мыслит: весь я не умру,
Я ещё здесь попотею.
Я ещё задам Пьеро
Под девятое ребро
И Наталью отберу.
Я ещё побуду в силе,
Погусарю в этом теле.
Я ещё кутну в Париже,
Отгребу на Колыму.
Так вот боженькино небо стало по колено жижей
Паладину своему.
Князь Андрей плывёт в могиле,
Предназначенной ему.
Другие статьи в литературном дневнике:
