Читаю и благодарю

Сколько эмоций испытывал Антон Павлович за чтением! «Совсем хорошо! А дальше всё лучше и лучше.

Читаю с большим удовольствием, веселое настроение! Еще раз так хорошо, что нет никакой моей возможности!», «какая роскошь!», «впечатление громадное». Что же и как читал Чехов?
Из классиков Чехов очень ценил Лермонтова и Гоголя. Язык Лермонтова он признавал непревзойденным: «Я бы так сделал: взял его рассказ и разбирал бы, как разбирают в школах, - по предложениям, по частям предложения... Так бы и учился писать», - вспоминали слова Чехова его современники. «… как непосредственен, как силен Гоголь и какой он художник! Одна его "Коляска" стоит двести тысяч рублей. Сплошной восторг и больше ничего. Это величайший русский писатель», - оценил классика Чехов. А вот Достоевский впечатления не произвел: «Хорошо, но очень уж длинно и нескромно. Много претензий».
Впрочем, случались и разочарования: те произведения, что в юности приводили в восторг, по прошествии лет уже не казались достойными восхищения. В своей «Литературной табели о рангах», напечатанной в «Осколках» в 1886 году, Чехов поставил Гончарова в одном ряду с Л. Н. Толстым, но прошло всего три года, и Чехов признался: « Удивляюсь себе: за что я до сих нор считал Гончарова первоклассным писателем? …Вычеркиваю Гончарова из списка моих полубогов».
Место же Льва Толстого на вершине литературного «Олимпа» осталось незыблемым. Как-то, мучаясь бессонницей, Чехов выбрал почитать «Войну и мир»: «Каждую ночь просыпаюсь и читаю "Войну и мир". Читаешь с таким любопытством и с таким наивным удивлением, как будто раньше не читал. Замечательно хорошо». Кстати, Чехов во время первого знакомства с Толстым попал на чтение одной из глав «Воскресения»: по его мнению, особенно верно была схвачена картина суда, но неверной ему показалась лишь одна деталь: героиню романа, Екатерину Маслову, приговаривают к двум годам каторги. Чехову же было хорошо известно, что срок этот слишком мал. Лев Николаевич принял это и впоследствии исправил свою ошибку: в опубликованном варианте «Воскресения» Маслову приговаривают к четырем годам.
Следил Чехов за творчеством современников. Впрочем, начинающие писатели и сами в большом количестве присылали свои сочинения, испрашивая мнения уважаемого собрата по перу. Увы, не все эти произведения доставляли удовольствие читающему их, но все же Чехов избегал критики и слов, могущих обидеть. Но уж если творчество «цепляло», тут Чехов не скупился на похвалу и очень поддерживал молодых писателей. Он предрекал большое будущее, например, Максиму Горькому («это несомненный талант») и Леониду Андрееву («это будет большое имя»).
Не только литературой художественной зачитывался Чехов: на книжных полках мелиховского кабинета стояли книги по разным отраслям знаний, словари и справочники. Он не терпел дилетантизма, когда работал над неизвестной ему темой, и старался погрузиться в нее, читая соответствующие издания.
За известной фразой «Краткость – сестра таланта» скрывается особое умение Чехова-художника представить зрителю картину иными, чем у предшественников, способами, а жанр короткого рассказа привести в «большую литературу». Правда, его любовь к лаконичным формам иногда принимала довольно забавный оборот. А.С. Суворин затеял издание романов Александра Дюма, Антон Павлович настоял на сокращении их текстов. Издатель выслал в Мелихово Чехову романы Дюма, и Чехов занялся редактированием: «Антон Павлович принялся за яростные вычеркивания, не щадя текста, целыми печатными листами. Это было в то время, когда гостил у нас Свободин. Милейший Поль-Матьяс уединился в уголок, и в самый тот момент, когда, сидя на турецком диване Антон Павлович занимался избиением младенцев, нарисовал на него карикатуру: сидит Чехов с "Графом Монте-Кристо" в руках и вычеркивает из этой книги карандашом целые страницы; за его спиной стоит Александр Дюма, и горькие слезы струятся у него из глаз прямо на книгу», - вспоминал брат Михаил.
Без чтения Чехов не мыслил ни дня, но случалось, что интересных книг под рукой не оказывалось. Антон Павлович сразу искал замену, иногда в не самых подходящих местах. В своем изнурительном путешествии по Сибири на Сахалин, Чехов читал даже… жалобные книги на станциях. Вдали от дома штудировал провинциальную прессу: как знать, может на страницы его произведений попали и подробности жизни маленьких городков, ведь сюжеты писатель черпал из окружающей повседневности.
Но не всякое чтение дарило Чехову радость, приводило в восхищение, удивляло новыми мыслями и образами. Бывало и наоборот. Самые тяжелые и мрачные переживания посещали писателя, когда, собираясь в долгий путь на остров Сахалин, он штудировал литературу по «каторжному вопросу». Выводы были неутешительны: "Сахалин - это место невыносимых страданий, на какие только бывает способен человек вольный и подневольный... Из книг, которые я прочел и читаю, видно, что мы сгноили в тюрьмах миллионы людей, сгноили зря, без рассуждения, варварски…»
Люди, которые мало читали, вызывали в нем изумление. Когда он был в гостях у знаменитого художника Айвазовского, то описал свое впечатление: «Был приятелем Пушкина, но Пушкина не читал. В своей жизни он не прочел ни одной книги. Когда ему предлагают читать, он говорит: "Зачем мне читать, если у меня есть свои мнения?"

Другие статьи в литературном дневнике:

• 03.11.2019. Читаю и благодарю