Пока не требует поэта
К священной жертве Аполлон,
В заботах суетного света
Он малодушно погружен;
Молчит его святая лира;
Душа вкушает хладный сон,
И меж детей ничтожных мира,
Быть может, всех ничтожней он.
Но лишь божественный глагол
До слуха чуткого коснется,
Душа поэта встрепенется,
Как пробудившийся орел.
Тоскует он в забавах мира,
Людской чуждается молвы,
К ногам народного кумира
Не клонит гордой головы;
Бежит он, дикий и суровый,
И звуков и смятенья полн,
На берега пустынных волн,
В широкошумные дубровы...
С самого первого прочтения этого стихотворения, еще в юности, меня удивили очень строки «и меж детей ничтожных мира, быть может, всех ничтожней он». А ведь Пушкин это изрек о себе, думал я. Поражало и до сих пор поражает откровенная искренняя самооценка, безо всякой наигранной позы. Критический взгляд на себя в своей среде «детей ничтожных мира». Заниженная самооценка? Нет. Наверное, способность видеть и себя в суете человеческой, как бы сверху, «как пробудившийся орел».
А тут читаю одну эссеистку «из молодых да ранних», рассуждающую о гениальности, и от которой и Александру Сергеевичу досталось. Так эта тварь не божья, если не сказать суровее, так прямо и пишет: «А кто такой Пушкин? Гений? Для кого он писал тогда в девятнадцатом веке, когда 90% населения было безграмотным? Для кого? И в чем собственно его гениальность? Теперь в двадцать первом веке все МЫ грамотные, имеем по два высших образования, и ВСЁ понимаем. Вот Акунин – гений, и Александра Маринина тоже»...
Там было еще множество откровений граничащих с полнейшим идиотизмом. Но какая самооценка! И похоже взгляд на себя со стороны полностью отсутствует, а если и есть, то из жопы, в которой и созрел моск этой литераторши.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
