О трагическом стихотворении Андрея Вознесенского

Блоги журнала "Семь искусств"
Виктор (Бруклайн)

"…Тогда в стране была «оттепель», какие-то проблески свободы пьянили головы, особенно молодые, «Литературка» опубликовала «Бабий Яр» Е.Евтушенко, возвращались из лагерей немногочисленные еще живые политзаключенные, а на страницы учебников — фамилии и даже фотографии уничтоженных в сталинские времена известных деятелей, литераторов, ученых.

В один из моих приездов в Москву я (журналист Б.Комский) попал на вечер в Политехнический музей, где с восторгом и провинциальным удивлением слушал тогдашних поэтических кумиров — А.Вознесенского, Р.Рождественского, Е.Евтушенко и других. Потом мы пару раз всей командой ходили на площадь к памятнику Маяковскому, где выступали перед тысячами слушателей поэты и барды — Б.Окуджава, Ю.Визбор и другие, ставшие потом известными и знаменитыми. С некоторыми из них нам даже удалось познакомиться.
После возвращения во Львов мы еще долго обсуждали услышанное и увиденное, рассказывали знакомым, доставали сборники стихов, по много раз прокручивали тоненькие пластинки из журнала «Кругозор».

И вдруг летом 1965 года знакомые ребята из армейской команды сообщают нам новость: на военных сборах в нашем Прикарпатском округе находятся Андрей Вознесенский и еще несколько поэтов. Они ездят по гарнизонам, носят офицерскую форму. Правда, боевой подготовкой не занимаются, да и живут не в казармах, а в гостинице. Но, самое главное, скоро они будут выступать в окружном доме офицеров. Конечно, друзья — спортивные соперники — провели нас на встречу с москвичами (помню, что там были еще Костров, Куняев — тогда он не проявлял свою будущую юдофобскую суть — и еще один поэт, чью фамилию я забыл). Они по очереди читали свои произведения, отвечали на вопросы переполненного зала.

Вознесенский был с погонами лейтенанта, он тоже прочитал несколько своих стихов. Среди прочитанных было и потрясшее меня «Зов озера«. После окончания выступления я подошел к поэту, поблагодарил за стихи и предложил гостям провести экскурсию по своему любимому городу. А на следующий день во время прогулки попросил Андрея Андреевича рассказать историю «Зова озера».

И поэт рассказал. Попал он недавно в один из гарнизонов в Ивано-Франковской области, выступил. И гостеприимные хозяева пригласили на рыбалку. Поехали, половили, развели костер, начали варить уху, конечно, выпили немного.
И тогда один из «местных товарищей» рассказал, что озера этого раньше здесь не было, а был глубокий большой овраг. Именно в него в 1942 году нацисты и их добровольные местные помощники загнали евреев из гетто и расстреляли.
Там же уничтожили и арестованных подпольщиков. А чтобы скрыть следы своего преступления, затопили овраг водой из недалекой речушки. «И как здесь рыба ловится!» — потирал руки рассказчик.

Потрясенный этим рассказом, поэт написал стихотворение «Зов озера».
Прочитай его, читатель, оно того стоит."

_________
Зов озера
Андрей Вознесенский.

Памяти жертв фашизма: Певзнер 1903, Сергеев 1934, Лебедев 1916, Бирман 1938, Бирман 1941, Дробот 1907…

Наши кеды как приморозило.
Тишина.
Гетто в озере. Гетто в озере.
Три гектара живого дна.
Гражданин в пиджачке гороховом
зазывает на славный клев,
только кровь
на крючке его крохотном,
кровь!
«Не могу, — говорит Володька, —
а по рылу — могу,
это вроде как
не укладывается в мозгу!
Я живою водой умоюсь,
может, чью-то жизнь расплещу.
Может, Машеньку или Мойшу
я размазываю по лицу.
Ты не трожь воды плоскодонкой,
уважаемый инвалид,
ты пощупай ее ладонью —
болит!
Может, так же не чьи-то давние,
а ладони моей жены,
плечи, волосы, ожидание
будут кем-то растворены?
А базарами колоссальными
барабанит жабрами в жесть
то, что было теплом, глазами,
на колени любило сесть…»
«Не могу, — говорит Володька, —
лишь зажмурюсь —
в чугунных ночах,
точно рыбы на сковородках,
пляшут женщины и кричат!»
Третью ночь как Костров пьет.
И ночами зовет с обрыва.
И к нему
Является
Рыба
Чудо-юдо озерных вод!
«Рыба, летучая рыба,
с огневым лицом мадонны,
с плавниками белыми
рыба,
Рива тебя звали,
золотая Рива,
Ривка, либо как-нибудь еще,
с обрывком
колючей проволоки или рыболовным
крючком
в верхней губе, рыба,
рыба боли и печали,
прости меня, прокляни, но что-нибудь
ответь…»
Ничего не отвечает рыба.
Тихо.
Озеро приграничное.
Три сосны.
Изумленнейшее хранилище
жизни, облака, вышины.

1965

Другие статьи в литературном дневнике:

• 09.08.2024. О трагическом стихотворении Андрея Вознесенского