Александр Чулков
Эстонская грусть
Отель был красивым... И с видом на замок...
На всё, чего хочет простой обыватель...
А мы пили водку с приятным бальзамом,
и мило болтали, валяясь в кровати.
О чём мы болтали?.. Что едешь ты в Таллинн,
и скоро увидишь холодное море,
что год — это много — я буду едва ли
и верен, и предан... А я с тобой спорил...
Я клялся... Но ты посмотрела так грустно,
как будто всё знала о будущей дали,
и сердце сжималось... и пальцы до хруста...
Мне так не хотелось, чтоб мы расставались.
Я будто почувствовал что-то за гранью
любых отношений и всяких симпатий,
но мне показалось, не нужно заранее,
того, что сейчас и довольно, и хватит...
И мы обнимались, мы словно боялись,
что встанешь и выйдешь куда-нибудь в ванну,
и кончится сказка — finita and alles —
а если не вместе, на кой нам нирвана?..
Спокойно! Ещё ничего не случилось,
и привкус бальзама о чём-то хорошем...
В Стокгольме имеется «Санта Лючия»,
и номер уютный, и коврик в прихожей...
Ты можешь добраться... Там ходят паромы...
А я прилечу к тебе чартерным рейсом.
Когда мы с тобою - везде нам хоромы,
а то, что забуду - так ты не надейся!..
…
Расстались, скучали, звонили, писали,
так месяц за месяцем, целых полгода,
и вот, наконец-то, я в авиазале,
а ты на пароме... И вроде погода...
И вроде, будь счастлив, а мне что-то грустно
и чуточку сонно, и хочется плакать,
и на сердце пусто, и глупое чувство...
И вертится странное «нищие платят»...
И тут же припомнилось kurbus... Eesti,
контекст позабыт, но слова эти врылись
в голодную память... Ах, если бы, если...
Они бы смеялись, они б веселились...
Глаза, о которых сказал я однажды:
«В такие смотрел бы, как в омут, где черти...
И верил бы в бога, и видел бы в каждом
и смысл ожиданья, и логику смерти...»
…
Когда сообщили... Я ждал на причале,
пронизанный ветром, в дурацкой одежде...
А море надежды, а море печали
меня не пыталось хоть как-то утешить.
Букетик давно уже плавал в прибое,
щипавшем не берег, а близкие души
таких же, как я, онемевших гурьбою,
но каждый в своём, незнакомом удушье...
…
«...et spiritus sancti... И это пропало.
Как всё, к чему сердце приклеиться может.
И ты, кто любила и кто понимала,
меня обнимаешь последнею дрожью...»
Я водку хлебал, умываясь слезами,
а волны катились ни шатко, ни валко...
Я выбросил в море бутылку бальзама,
сказав обречённо: «Напейся, русалка...»
2010
Примечание: Eesti kurbus – (эст.) эстонская грусть
Другие статьи в литературном дневнике:
