***

...Нет, он не был жертвой языка; однако проявленный им пристрастный
интерес к человеческой душе далеко выходит за пределы русского православия,
с которым он себя отождествлял: синтаксис в гораздо большей, чем вера,
степени определил характер этого пристрастия. Всякое творчество начинается
как индивидуальное стремление к самоусовершенствованию и, в идеале, -- к
святости. Рано или поздно -- и скорее раньше, чем позже -- пишущий
обнаруживает, что его перо достигает гораздо больших результатов, нежели
душа. Это открытие часто влечет за собой мучительную душевную раздвоенность,
и именно на нем лежит ответственность за демоническую репутацию, которой
литература пользуется в некоторых широко расходящихся кругах. В сущности, в
каком-то смысле так оно и есть, ибо потери серафимов -- это почти всегда
находка для смертных. К тому же любая крайность сама по себе всегда скучна,
и у хорошего писателя всегда слышится диалог небесных сфер с бездной. Но
даже если эта раздвоенность не приводит к физической гибели автора или
рукописи (примерно чему -- 2-й том гоголевских "Мертвых душ"), именно из нее
и рождается писатель, видящий свою задачу в сокращении дистанции между пером
и душой."

И. Бродский

Другие статьи в литературном дневнике:

• 29.01.2013. ***