Зарисовка

Два сюжетных подхода, оба от Ф.А. Бронникова - из 1869 года и, со мной вместе, из 2025-го - оказывается такое возможно:
С восточного края Эгейского моря из-за горизонта выплывает, вырывается заря Эос на своей колеснице. Каждый раз - это светопреставление! Стремительные кони рвут воду на волны, а вожжи из прелестных рук взволнованной богини - юной красавицы. Но здесь, на прибрежном возвышении, в полудрёме отправляющейся в трансцендентное Селены, покачивается с напряжённым ожиданием старта греческая музыкальная триммера с командой Пифагора. Всё это на борту воображения живописца... Инструменты наизготовке, лёгкие полны звуков гимна Солнцу, дирижёр ловит момент начала вожделенного таинства... Даже птица не может стать помехой, а только символической участницей!
А вот, - 2025 год, преображение! Волна света ударилась о склоны нагорья, выливаясь на берег... Борта собранного ожидания и концентрации раскрыты, сумрак ниспадает и звуки гимна вплетаются в цветовую симфонию эари! Напряжение выплеснулось радостью для всех, для каждого, кто здесь рядом и чист душой как ребенок... Смотрите, - это уже заря и нашей языческой цивилизации, не проходите мимо!
<<<+>>>
Полгода назад, когда было смурно-одиноко, изредка прогуливаясь по дорожкам интернета, я увидел фото живописной работы "Гимн пифагорейцев восходящему солнцу" редакции 1869 года профессора живописи Императорской академии художеств России Бронникова Фёдора Андреевича. Вероятно в сегменте Рунета его работы не привлекают, т.к. и за плату ни музеи, ни частные галереи качественные изображения академика не предлагают, разве что на аукционах... Но "Гимн..." таит в себе нечто магическое даже так. Персонажи учеников Пифагора, собранные в едином исполнении сильной ноты гимна, пусть слегка заниженной по настроению созвучий, заденут любого... Фигуры своими позами явно обращались и ко мне в слабой надежде на участие, персона же самого математика словно ускользала от определения, не давая тем самым своего разрешения на какие-то ретивые вмешательства извне. Это была уже не просто интрига, а вызов, причем, от самого Бронникова. Пришлось не без сомнений, но с нарастающим интересом разыграть заново этот "этюд", меняя главные фигуры на сюжетной "доске" композиции. Новый вариант определился сам собой, заметно смещая и ключ эмоциональной тональности изображения. Пифагору в нём пришлось заново самоопределиться, сохраняя покров своей тайны. В целом смысловой и сюжетный акценты для зрителя не изменились по сути, но по форме были заметно облегчены для восприятия. Интрига же обрела вполне логичное назначение: - в роли Учителя здесь номинирован сам художник - профессор Бронников Федор Андреевич... вместе с уважаемыми зрителями, естественно! - Кто сможет соразмерить грани той личности? - не праздный вопрос от автора к нам!
... Запретные створки сами собой отворились и пошла работа над новой композицией, как самостоятельное учебное задание в несколько неудобных условиях, но с большой форой по времени - до праздника дня рождения. Техника исполнения определялась низкой пригодностью красок ещё советского производства 50-60 годов, ну и отсутствием навыков письма и оригинала для сравнения. Замечу, - я не художник, и даже не любитель. Всё вместе это создавало необходимость поэтапной тональной и цветовой проработки в лессировочной манере зачастую с частичным снятием красочного слоя. Корректировка и уточнение поз шли легко и с особым удовольствием, приводя в состояние лёгкой медитации, порой весьма длительной. Необходимость созерцательного погружения в сюжет понятна, но не всегда оправдана в процессе работы. Следует отметить и многослойность самого сюжета, как в оригинале, так и нашей вариации. А поскольку образы фигур даны мне художником уже в найденном решении, не требующие собственной эскизной разработки по участкам мизансцен, то и роль моей персоны здесь лишь вспомогательная, второстепенная также и по авторству, как ещё одного соучастника действа мистического, если угодно, но формально не авторизованного. "Бюрократии - бой", и в итоговом резюме наше новое изображение, не смотря на техническую заурядность, имеет уникальность и содержания, и повторного воздействия на зрителя самим академиком. Это позволяет и его покорному слуге, как ответственному и немало шокированному исполнителю в данный момент, воспринимать полотно ценностью и материальной, и художественной, и духовной, по своему историческому онтогенезу не имеющей аналогов.
Бронников приготовил нам на другом примере иную трактовку момента кульминации восхода, но опять погрузился в этот мир настолько, что замер в состоянии самозабвенной эйфории, к достижению которой - следует отметить - он исподволь устремлён, как к особой художественной задаче, всегда. Когда же я оказался поблизости в качестве зрителя из другой эпохи, да ещё с желанием как-то познакомиться и приобщиться, он сильно возражать не стал... Да и звёзды сошлись!
Из дневника наблюдений...
Вчера весь день дерзал улучшить вид накидки у Пифагора - нет должного соответствия! И тут, снимая слой, проступила мордочка сказочного единорога! Затенил глазницы, - конёк-Горбунок! Складки туники - крылья, вот тебе и Пегас из под полы... Зря обрадовался! Федор Андреевич слегка поежился, пришлось мастихином соскоблить... Ну, и поделом! Мудрец Самосский итак не в своем образе, - пора честь знать! ...Деталировка стремительно приближается, порадуемся же вместе через месяц с небольшим! Вполне возможно и влияние автора - он позволяет мне по сути учебную работу воспринимать, как совместный оригинал. Спасибо, уважаемый мастер!

Изображения противоречащие природе болезненны и глазу, и разуму, - почти по Флоренскому... К Павлу Александровичу лучше не обращаться, но уместно полагать, что работа Бронникова из Третьяковки для такого исследователя начала прошлого столетия остаться без внимания не могла, и вероятностно следуемая трактовка композиции "Гимна..." слегка обескураживает: - "Целеустремлённый к свету Предводитель не ведая ведет на край обрыва увлечённых единомышленников" - подчёркнуто демонстрацией ведущего персонажа со спины. Федор Андреевич не без огорчения передал ту сторону факта античной истории, мимо которого просто соглашаясь трудно пройти. Естественно, художник и сам от зрителя внутренне отрешен. Моя же ответная зрительская реакция - это акт вмешательства в канву прошлого. Забавно, что отец Павел бы роптал, с собой же, Павлом Александровичем, солидаризируясь пусть не сразу, но в итоге... Стоя у черты, за которую нельзя шагнуть даже на пути к свету, художник нас предостерегает, удерживая на перекрестке осей композиции под воздействием взятой оркестром ноты, своим сдержанным резонансом пронизывающей самую вечность. Мистика этого момента здесь явно выделена сферически, но если вы решитесь линзу своего внимания собрать строго в центре, то получаете точку входа в концентрированное состояние всей группы адептов. Возможность эта не на любителя и наш профессор живописи хранит верность теме вполне из благородных позиций. Из одиннадцати фигур участников этой мистерии сам Пифагор - у "руля и ветрил" настолько, что вполне вероятно и наш маститый художник пространственную конструкцию произведения определял в его интуитивном сопровождении. Такого соответствия евклидовой геометрии в привязке к подобной идее в живописи не только у автора больше нет - ей и подобия найти затруднительно. Иное дело в новой перекомпоновке - мистический заряд дня воплощен, круг центра небрежно разорван и вход благожелательному зрителю открыт!
Должен заметить, что из ряда решённых задач подвисла главная - моя проработка формы цветом неубедительна. Мастер же играючи прописывает узоры на складках туник, как текстуру ткани, блестяще отображая математическую сложность построения криволинейных плоскостей... в недвусмысленном и солидарном диалоге с греческим учёным! Такой уровень письма в моей миниатюре недостижим. Выручает некоторая позволительная экспрессия в цвете и манере, а также экзальтация в образе с лёгкой иронией в подаче. Вольному - воля! Мне даже хочется оставить разговор с каждым его персонажем длящимся, эскизным, тем более, что выражение лиц выполнялось наугад, мазок кисти в касании почти не контролировался... и - это читается! С непререкаемым Пифагором мой разговор дальше шуток не идёт. На первый взгляд... Вся работа строилась на медитации и воспринималась, как праздник. С сестрой обсудили приложение к названию, решено: - "Радость бытия!", тем паче - энергетика сбалансировано тонизирующая, камерная, оздоровительная... ну, и ещё - слегка очаровательная по каналу с Пифагором, все для нее - шутки ради!
Опять разговор с художником... Ставлю его работу (постер) - меня не приглашают и, сделав шаг в пространство композиции, вопросительно оглядываюсь на мастера. Он ждёт. Ещё шаг и... Но гимн уже звучит с призыва: - "К молитве!" Оглядываюсь - ни слова, ни жеста! А гимн словно требует: - "На колени!" ...
Ставлю нашу вариацию, -да! Меня уже здесь знают! Оборачиваюсь к профессору: - Ну, как? - Пожимает плечами, - уже хорошо! А гимн наполняется ритмами и движением...

Если же быть чуть строже в изложении, то следует слегка раздвоиться и стать новым зрителем обеих композиций не в сравнении, а в последовании траекторий вполне себе стереоскопического обзора во времени. Каждого любопытствующего мастер неспеша проводит за черту входа коленопреклоненных, как над опрокинутой аркой, и останавливает в центре звучным аккордом стройного кифариста. Вибрации увертюры здесь особенные - сознание ждёт, а тело резонирует в в унисон со всеми. Стрела вашего внимания переводится между тем от себя на пол оборота в сторону восходящего солнца, но замирает в полете на фигуре величественного ожидания... Ещё рано... Боковой взор ловит тех кто с колен шлёт свой посыл. Потенциально для вашего духа этот момент теургический. Он невольно заставляет рядом со стоящим над обрывом опуститься на колено в касании струящихся складок его туники, подсвеченных зарёй...
Всё готово ко встрече бога солнца, чья сестра Эос, на колеснице с четверкой коней, среди которых и крылатый Пегас, подарок Зевса, уже распластались буйным заревом над горизонтом, предваряя восход златокудрого Гелиоса...
Но взор гостя почтительно опущен, а звуки гимна проникающие отовсюду уже покоряют и торжествуют в Вас! Так мастер неформально воздает должное Пифагору... Им же приоткрывается временной портал для посвященных. Остальных мы приглашаем ко второму и в известной мере упрощенному акту действия, равно "как собеседников на пир!" Здесь солнцем уже охвачены все! Волшебная круговерть количественных сочетаний и эмоциональных состояний и взаимодействий персонажей в калейдоскопе меняющихся мизансцен по мере блуждания внимания зрителя завораживает - по крайней мере меня... Попробуйте-ка и вы найти дюжину цифровых переходов в сочетаниях фигур...
На просторе живописной миниатюры происходит зримый катарсис пойманного психологического состояния сложного мистического сюжета славных пифагорейцев с явным сиюминутным воздействием греческого Учителя и его животворящей математики, окончательно утверждённой и реалиями дня! Произошло чудо воплощения в персоналии собранных воедино концентрированных надежд...
Таки есть смысл уверования и очарования математической логикой!
Этот миг могут наблюдать все зрители со стороны. Не прошедшие обряд посвящения и инициации тоже удостоены, даже через века, унести впечатления особой гармонии и радости от каждого из присутствующих на холсте - в память о профессоре Императорской академии художеств Бронникове Федоре Андреевиче. (1827 - 1902гг.)
Моя роль помещена в рамку случайного зрителя-вольнослушателя и ученика подмастерья, чему рад и благодарен. К тому же, на днях, личная дата в 77 лет, и тут, как чудо на ладонях, замечательный подарок от мастера! Ай, да Бронников, - мир праху Твоему и вечная память по заслугам!

Другие статьи в литературном дневнике:

• 24.07.2025. Зарисовка