Рабочий момент - себе на память. Дневник сохранитто, что ни в коем случае не должно потеряться. Ведь дневник как-никак Литературный. И речь сегодня пойдёт о работе над новыми главами Романа Сан-Тораса "Йошкин кот". Глава 9, 10 и начало 11
“ Катавасия кривых зеркал”
Утром Платона растормошил проводник: — Вставайте, подъезжаем к Йошкар-Оле! Леонид Андреевич открыл глаза. Голова тяжело гудела. Преодолевая дискомфорт, он отправился раздобыть утреннего чаю. Но усатая проводница, покачивая крутыми бедрами, уже несла горячую воду в граненных стаканах с мельхиоровыми подстаканниками, из карманов ее передника торчали пакетики заварки. Доктор принялся заваривать чай. Поезд дернулся, пакетик, выскользнув из рук, нырнул в кипяток. — Чай с носками, — поморщился Леонид Андреевич, выловив мокрую нитку с матерчатым мешочком и намотав ее на отдающую металлом ложечку выдавил в стакан, но закончив манипуляции дорожно-чайной церемонии, он не сделав ни глотка, вышел в тамбур. За окном мельтешила однообразная серость пейзажа. «Тоска, - подумал доктор, - даже Ешка, и тот удрал отсюда, сделав миру-мур!».. Голова поднывала, височная венка, пульсируя, откликалась на вагонную тряску. Поезд завизжал, фыркнул и затормозил, старчески переведя дух. —Платон, застегивая чемодан с изумлением поглядывал на доктора. —Что со мной? Спина будто никогда и не болела – вот - он присел и встал несколько раз – могу без палки! — У вас было ущемление позвоночного нерва – а вы лечили ноги, устлало сказал доктор. Затруднение с передвижением, возникало от того, что выпал пятый позвонок, который проводит импульс к внутренним органам – я его вставил. —Да?? Но откуда вы узнали про грыжу – это операция была чуть ли не в детстве, когда я Хотел совершить подвиг и… Пассажиры приготовьтесь к выходу – сообщила по радио проводница. А откуда вы знаете, про корь – этого даже моя жена не знает?! Ну откуда?! - Долго объяснять – Леонид Андреевич взял чемодан, направляясь к выходу. - Слушайте, бежал за ним Платон, забыв свою палку, я могу помочь поймать такси, —желая как-то задержать доктора, участливо предложил он. Леонид Андреевич кивнул, протянув бумажку с адресом гостиницы, они вышли на перрон, Платон шел следом чувствуя крепость в ногах и не верил сам себе. Оглядев привокзальную улицу, он стал на обочину, голосуя, рядом с ним притормозила пыльная иномарка с заляпанными весенней грязью номерами. Боковое стекло поползло вниз, из окошка высунулась мятая физиономия. - Московский гость, - многозначительно сообщил Платон, протянув бумажку с адресом гостинцы, - доктор, профессор, великий человек. Ты уж его порадуй, удиви, чтобы все чин чинарем, с ветерком, как полагается. Он обнял доктора, душевно прощаясь, и сунул ему в карман свой номер телефона. - Мы люди простые, но будем так рады… вдруг у вас время найдется, а жена у меня хозяйка: наливочка, грибы, разносолы, ну вы все знаете! Леонида Андреевича пожал его руку и плюхнулся на заднее сидение. Платон забросил его чемодан в багажник и, помахав, крикнул водителю: – Гляди, чтоб с ветерком! - Да мы не лыком шиты, сами понимаете, - услышал он вдогонку хрипловатый голос водилы. Боковое окно взлетело вверх, иномарка тронулась. Доктор, прижавшись лбом к холодному стеклу, попытался усмирить «головную карусель». — С бодуна? — сочувственно спросил заросший щетинкой водитель. Леонид Андреевич кивнул и через минуту незаметно для себя задремал. Водитель с визгом зевнул, включая радио. - Доброе утро всем честным людям! - бодрый голос диктора энергично зарапортовал о суровых буднях йошкар-олинских тружеников. Пользуясь тем, что приезжий не знает города, водитель кружил, как нетопырь, пролетая одни и те же места по нескольку раз. Машина подпрыгнула на рытвине, доктор открыл глаза и обомлел… Перед ним расстелилась Голландия. Европейские здания из разноцветного кирпича, с обилием декора, заискрились на распустившемся солнце. На Леонида Андреевича напал царапающий душу кашель. Нет ничего удивительней в жизни, чем сама жизнь доктор глядел как через увеличительное стекло, на хорошо ему знакомые голландские домики, которые, притулившись плечом к плечу, кланялись навстречу. - Как называется это место? — Сами понимаете, Ам-стер-дам,— ничуть не смущаясь, по слогам отчеканил водитель. Магический реализм – сказал доктор. - Чего? – переспросил водитель. - Эта несуразность, магический реализм – реальные события переплетаются с чем-то столь необычным, что в это трудно поверить. Солнце затянула туча, погода резко переменилась. «Ну да, в Амстердаме четыре сезона проходят за один день, - подумал он. - Идешь - солнышко, прелесть тепло, вдруг – гром, гроза, град, в небо взлетают, распластав крылья, черные зонты, кружа над головами, как стаи летучих мышей… и вдруг снова солнышко, теплынь. Мыши улетают, кругом чистота и свежесть. Вышел из дому - запасайтся гардеробом. Люди по нескольку раз на дню одеваются, раздеваются, все заняты. Пряничные домики остались позади. Доктор хотел выяснить, что за чертовщина происходит вокруг, но запнулся от изумления - два бронзовых Пушкина как ни в чем не бывало беседовали между собой. «Мистика - логика небес», — закашлявшись, подумал он. Один Пушкин сидел без шляпы, положив ногу на ногу, второй подбоченясь стоял в цилиндре напротив него. Леонид Андреевич протер глаза. — А что тут делают два Пушкина? Когда ни один Пушкин сроду не бывал в Голландии?! Бред какай-то! Притормозив, водитель захихикал, доктор уставился в окно. Между двумя Пушкиными, гримасничая, в витиеватых позах сидели три довольно упитанные женщины: одна фамильярно положила стоявшему Пушкину руку, ухватившись за мужскую сущность, другая уселась ко второму Пушкину на колени, а третья обхватила его за шею, целуя в бакенбарды. Доктор передернул плечами. Водитель достал фотоаппарат «Минутка».- Хотите, щелкну? - Нет, - отмахнулся Леонид Андреевич, - зачем мне выкрутасы трех девиц на фоне двух Пушкиных? — Один из Пушкиных, сами понимаете, Онегин, — слегка обиженно уточнил водитель. — Какой именно? —не успев хорошенько разглядеть обоих Пушкиных, заинтересовался доктор. — Да кто их разберет, оба с бакенбардами. - А этот, в шляпе, он указал на мужскую скульптуру с мольбертом, кто такой? — Ааа… кивнул водитель — этот, естественно, Рембрандт, наша гордость голландская. Жена у него, сами понимаете, Саския,. Доктор, как Адам Семеныч, вдруг за ностальгировал по обыкновенному Ленину с протянутой рукой. — А улицы Ленина у вас в Голландии случайно не завалялось? - он снова закашлялся. — Дык мы аккурат и катимся по Ленинскому проспекту! - кивнул новоиспеченный экскурсовод. Леонид Андреевич выглянул в окно и ахнул. Прямо перед ним открылся венецианский Дворец дожей. — Боже, что это у вас тут в Йошкар-Оле? — моргая и щурясь, спросил он. Водитель расхохотался, забавляясь произведенным эффектом. — Венецианский дворрец, - надавливая на «р», сообщил он. — Вон там куранты, видите, из ворот выходит ослик, на спине у него, сами понимаете, Божия Матерь. А циферблат прямо со спутника заводят — у нас точнейший хронометр в мире! Хотя зачем нам такое точное время? Вот тут, на Венецианской площади, само собой разумеется, русская Царь-Пушка. Ошеломленный доктор уставился на сложенные горкой ядра. - А пушечка-то, бляха муха, стреляет,— плотоядно причмокнул водитель, и Леонид Андреевич заметил, что указательный палец на правой руке у него наполовину отсутствует, а Платон говорил все дома на одно лицо с тоской подумал он. - Эта царь-пушка - наша красная кнопка, ядрена вошь, заявил водитель! Вона, глядите, проезжаем Одеколоновую башню, бляха-муха и сворачиваем на набережную Брюгге – два «г», — он ткнул своим полупальцем в окно. - Тут у нас памятник князю Монако и, сами понимаете, его бабе Грейс Келли. Доктор потер виски - зачем в Йошкар-Оле Грейс Келли и князь Монако? — Дык наш президент считает, что эта парочка - образец суперсемьи. Так и говорит в радио: «Граждане йошкаролинцы, в жизни надо брать пример, на кого-то равняться». И мы, марийцы, равняемся! «А глазки у него какие-то лисьи», - отметил Леонид Андреевич. И тут чуть не потерял дал речи: прямо перед ним, будто перекочевав с Красной площади, возникла Спасская башня. Водитель скользнул взглядом в прикрепленное к лобовому стеклу зеркало и, подцепив ногтем седую бровь, выдернул ее, перекусив на передних зубах.- Стареем, хе-хе! Онемевший доктор, едва переведя дух, уставился на пародию собора Василия Блаженного. Водитель лоснился от удовольствия, поглядывая на изумление своего пассажира. - Не ну собор Василия Блаженного, я можно сказать вижу, откликнулся на его взгляд доктор — А где тут у Вас Нотр-Дам? - кстати, притормозите — я хочу выйти. Машина остановилась Леонид Андреевич направляясь к Спасской башне. Водитель выскочил следом за ним и ловко щелкнул фотоаппаратом: — Это вам снимочек на память за небольшую плату! Вот здесь дата стоит, и время суток указано. Увидев себя на фоне Спасской башни доктор вернувшись в машину и кинул фотографию в портфель. - Мы же Йошка, столица всей Марий Эл, единственный город на букву «Й»! — с гордостью пояснил водитель. - Кажется, у вас тут все на «Й», - передернул плечами доктор. Поднялся ветер и, устремившись в серую портянку неба, взбил, перистые облака. Вокруг гигантской статуи Архангела Гавриила, неукротимо ударили мощные струи воды, и Гавриил, будто отделившись от твердой почвы, воспарил над землей. Под бой курантов, долетевший со Спасской башни, иномарка не спеша удалялась вдоль берега реки. — Как называется эта речка? —зябко поежился, доктор. —Это, сами понимаете, Малая Кокшага, — подмигнул, притормозив, водитель. Леонид Андреевич с раздражением выглянул из машины и сердито спросил у щуплого прохожего в женском грязновато-розовом пальто: — Как называется эта река? — А, эта… - махнул он рукой. — Сами понимаете, Малая Кокшага. Леонид Андреевич прикрыл ладонью глаза. — Этак вы все проспите, - заволновался водитель, - улицу Гоголя, Гоголевский мост и памятник Гоголю уже проспали. Он ковырнул мизинцем в носу, извлекая содержимое, и, скатав в шарик, приоткрыв окно избавился от него. Леонид Андреевич брезгливо поморщился. — Но Гоголь никогда не бывал в этих чуднЫх местах,?!! — любя Гоголя и отлично зная его биографию возразил доктор. — Ну и что, что не быва?! Ничуть не смутился водитель. Как же нам без Гоголя?! Сами понимаете! - Ничего я не понимаю, — доктор, потёр виски, — Спасская башня, голландская набережная, Венецианский дворец в Йошкар-Оле, видать грибочки с наливочкой играют со мной дурную шутку. - Экий вы! —водитель мелко заморгал. - Мост Гоголя и памятник Гоголю – это ему наша гоголевская благодарность за то, что он упомянул Царевококшайск в «Мертвых душах», раньше-то мы звались Царевококшайском!
— Как вы звались? — переспросил Леонид Андреевич, пеняя на платоновские грибы с наливкой. — Царевококшайск мы звались, повторил водитель, а потом переименовались в Краснококшайск. — Как, как — Краснокакашайск? —Не надо на нас «какать»! — Просто Краснококшайск! Доктору вспомнилась предсмертная записка Гоголя: «Похороните, когда появятся трупные пятна", спустя время, могилу вскрыли, а тело автора «Мертвых душ» лежало лицом вниз… «Мистика, - подумал он. - Что же ты не забрал его, Кот Баюн, не убаюкал эту гениальную душу?!» —А это, сами понимаете, Патриаршая площадь, - снова затарахтел водитель. - Вот вам и Баварский замок! Леонид Андреевич прищурился на сказочный замок с зелеными стрельчатыми башенками, ну-да — это Йошка-Ола сказал он себя, бывший Краснококшайск все дома на одно лицо, а посредине горда торчит Спасская башня и Баварский замок, почему бы и нет . - Вона с той галереи замка с балкончиками под музыку естественн на ослике, выезжает э…э… - Божья матерь? - подсказал доктор - Не, не, не, - замотал головой водитель, - на ослике, естественно, Христос, а следом, сами понимаете, его Астолопы… - Кто-о? — закашлялся Леонид Андреевич. — Известно кто! Астолопы, целая дюжина, Пётр, там Марфей, сами понимаете, Фома Неверующий… —Вы имеете в виду Апостолы? — Матвей или таки Морфей? — Ну, да я ж так и говорю… потом этот Филипп из Версаля, Варфоломей, а тот, что понуро плетется сзади, сами понимаете, естественно, Иуда. На галерее замка вслед за Иисусом, сидящим на ослике, под бой часов двигалась целая многофигурная композиция. С Патриаршей площади машина через мост переехала на другой берег, и доктор увидел краснокирпичные стены Московского кремля. Водитель ткнул мизинцем с желтым ногтем в окно. - Это, сами понимаете, Кремль, здесь Вознесенская и Троицкая церковь и, естественно, резиденция нашего президента! Доктор прикрыл глаза уже ничему не удивляясь, ну стены Московского Кремля в Йошкар-Оле что тут особенного? Водитель, включил местное радио. - В мэрии идет обычное рабочее совещание, — сообщил диктор. — Глава республики Марий Эл, Леонид Маркелов решил поднять настроение подчиненным чтением своих стихов: «Я читаю свои произведения публично, когда я вижу ваши тоскливые лица — сообщил глава. Читает Леонид Марцелов автор, сообщила ведущая
Надеюсь образом чудесным Построить в Марий Эл Верону, И аромат малины местной В букет добавить Амароне, Мост перекинуть от монарха Через Кокшагу к Патриарху, И чередой дворцов фламандских И площадей венецианских…
Совещания — это вообще муторные мероприятия, не всем нравятся, сказал Марцелов. Особенно когда человек добирается долго до работы, у него свои проблемы в голове. Мой отец сам писал красивые стихи – и сказал мне: «Видишь, я пишу лучше, чем ты! Но я же их не нигде публикую, а занимаюсь делом». И я воспринял критику правильно. Видимо, мои стихи в детстве были шаловливые и не вызывали у моего отца восхищения. Не знаю, как бы он сейчас отнесся к моей поэзии, если бы был жив, но думаю, он бы меня поддержал:
И о себе необходимо Оставить память на земле, Как о разумном короле.
Глава республики украсил своим творчеством свое выступление.Раздались аплодисменты.— Стихи стихами, — скромно сказал Марцелов, которого йоршкаролинцы называла Лоренцо, — главе республики — это льстило; Однако вернемся к нашим баранам, призвал он, все жалуются на положение дорог. А кто виноват? Таксисты! Они ездят, на дорогах попадают в аварии, потом люди оказываются в больницах. Этих людей надо лечить. Часто эти таксисты пьяные совершают ДТП. Они тормозят резко. Они останавливаются, заезжая на бордюры, и гробят дороги! Поэтому если кто их уничтожает, так это как раз таксист! Водитель поморщился, переключив канал, но голос главы вещал уже в прозе сейчас журналистка из Москвы пишет мою биографию, сказал Марцелов, так вот она даже не знает, о том, что я пишу стихи, а мои подчиненные знают!Это не вызывает ни смеха, ни иронии, они к этому ровно относятся. У нас есть традиция, что мои подчиненные к каким-то праздникам пишут стихи. О моей работе в том числе. Их я с удовольствием храню… Я хочу построить в Марий Эл, в нашей марийской республики Верону, понимаете — собственную Верону! Скоро молодожены начнут приезжать в ЗАГС на венецианских гондолах… Леонид Андреевич открыл глаза — водитель колесил по городу А хотите, зарулим в Итальянский сад?! предложил он — а тут вас и русалка на дереве, и Ёшкин кот с ней, а другой Ёшкин кот на крыше парится, а третий — на скамейке, а четвертый… «Не надо было наливку с Платоном пить», — ругал себя Леонид Андреевич, чувствуя необходимость выйти на воздух. — А вот у нас в Итальянском саду сидит на троне Синьор Флоренции Лоренцо Медичи, сами понимаете, Великолепный, — заорал водитель,– это и есть владыка Марий Эл! Доктор рассматривал роскошный памятник Синьору Флоренции Лоренцо Медичи в Итальянский саду. Указательный полупалец водителя, прочертил в воздухе инициалы: — «Л.М.» – Лоренцо Медичи — это и есть наш Лоренцо, Леонид Маркелов стихотворец и президент глава республики! Улавливаете сходство? Там «Л.М.» – Лоренцо Медичи и тут «Л.М.» — Леонид Марцелов — глава нашей марийской республики, но доктор ничего не улавливал. А вон на дереве сидит Йошкин кот, а еще один Йошкин кот, у нас сидит на крыше! А еще Йошкин кот сидит на скамейке и есть даже Йошкина кошка! - Хватит, сказал Леонид Андреевич — я устал от ваших потусторонних котов! - Ладно — легко согласился водитель, тогда я вам почитаю стихи Марцелова и без паузы выпалил:
Лоренцо Медичи – встречайте: И он, конечно, виноват, Что на правительственном сайте Марийской аномалии Сегодня можем наблюдать Величие Италии. — Политик стихотворец? Бред,— махнул рукой Леонид Андреевич не слушал его:
Сдувая облачные пенки, В чердачный глядя окоём Дерзил поэт, творя нетленки Во весь душевный неуём.
Усмехнулся доктор. Через несколько минут машина остановилась — прибыли? спросил Леонид Андреевич и открыв бумажник, вытащив несколько купюр. Лисьи глазки водителя заблестели.— Может, помочь багаж донести? Сами понимаете… — Нет, нет, — стараясь избавиться от услуг поблагодарил доктор. Довольный чаевыми, водитель распрощался, иномарка отчалила. Доктор подошел к входу в здание и чуть не выронил чемодан. «Йошкин кот», — прочел он название гостиницы, под названием красовалась физиономия Кота Баюна с крокодильей улыбкой. Под закрученным бубликом хвостом темнела мелкая раздражительная надпись: «1550 рублей в сутки – проверено». На пороге нарисовался упитанный господин с короткой, как у Чаплина, будто сажей под носом намазанными усиками. — Добро пожаловать в «Йошкин кот»! — распахнув дверь, заулыбался толстяк. И предъявив командировочное удостоверение Леонид Андреевич.ступив на желтый, выложенный елочкой линолеум, — Тэк-с, тэк-с, — разглядывая документы, прищелкнул толстяк. — Наш отель располагает уютными номерами с функциональным дизайном, разогнался нахваливать она — Кухня у нас снабжена плитой и микроволновой печью! А так же отель «Йошкин Кот» предоставляет вам услуги велопроката! — Спасибо, велосипедов не надо, — отклонил Леонид Андреевич. - За дополнительную плату доступен трансфер, недалеко собор Вознесения Христова. — Тоже за дополнительную плату? — спросил доктор. — Ну, что вы, что вы! — он вознесся совершенно бесплатно, тем более что я ошибся, там Успенская церковь! В номере есть набор полотенец, тапочки и Интернет Wi-Fi. Получив наконец, ключи Леонид Андреевич понес свой чемодан по узкому терракотовому коридору с коричневыми дверями и войдя в номер увидел полукруглое окно, прикрытое нейлоновой занавеской, тонконогий торшер с белым пластмассовым абажуром и три абстрактные сиреневые композиции на стене – «не иначе, как специально Караулов забронировал самый дешевый отель», подумал он, абсолютно утвердившись в мысли, что вся эта командировка и поезд, и гостиница, и сама Йошкар-Ола – подстроено, а фантасмагория с Голландской набережной и Спасской башней вообще чехарда Боже как болит голова! Он открыл чемодан, чтобы достать ноут бук проверить расписание завтрашних лекций, темы, но ноутбука на месте не оказалось. Неужели забыл? — странно, как же теперь с аспирантами разобраться? Смочив холодной водой полотенце, он положил его на голову и лег на кровать. Завибрировал смартфон. Прагин!Обрадовался доктор, увидев на экране былинные черты своего ученика. - Это я сенсэй! Тряхнув светло-русыми кудрями розовощеко улыбался Прагин. Машину Вашу запаковал у дома, я сейчас в вашей квартире, зашел простите, сансэй отлить! Ну что там в Йошкар-Оле вы уже на месте? Вроде — ответил доктор, не знаю, правда куда идти и что читать? — Ноут бук остался в Москве, сначала угнали мою машину, потом я читал лекции,потом, возился с Нестором, потом выписывал рецепты Карауловских пациентом в Козихинском переулки, потом пил наливку в поезде с Платоном, теперь не знаю где ноутбук. - Вы пили в поезде с попутчиков — вытаращил голубые глаза Прагин. - Ага и ел галюцинногенные грибы с ума сойти! Я понял почему певец духовных опьянений Веничка Ерофеев не мог найти в Москве Красную площадь! Почему же? — спросил Прагин - Потому что Веничку сбивала с пути вовсе не гремучая смесь алкогольного коктейля под названием «Слеза комсомолки » Венечка не мог найти Красную площадь, потому что она вместе к кремлём перекочевала в Йошкар-Олу! — КУДА? Изумился Прагин, — да в эту Йошку, подтвердил доктор. Ну если я здесь сегодня видел Спасскую башню, царь пушку, кремлевскую стену то почему бы тут не быть Красной площади, которую искал Венечка? - Сансэй. да вы пьяны? - Нет я с бадуна, как сказал водила без мизинца с лисьими глазками! А сейчас смирно лежу в гостинице «Йошкин кот» в номере 33 с мокрым полотенцем на лбу и умираю от головной боли. - - Оёёй, — застонал Леонид Андреевич, поправляя полотенце, Ты помнишь, Веничку, воспевшего мастерство беспробудного пьянства в трепетной поэме «Москва-Петушки»? - Ну, конечно! — кто же не читал Веничку Ерофеева? — удивился Прагин. за свою одессею «Москва-Петушки истинный маэстро алкогольного коктейля «Поцелуй тети Клавы», удостоился памятника. — Дадада, согласился доктор, но если б, утопая в алкогольных парах, Венечка все же добрел до рубиновых звезд Красной площади, то мертвая петля живой очереди, которая обычно завивалась от Гума к Цуму, захлестнула б его своим турбулентным патриотизмом, и совершив кульбит в Мавзолей, Веничка увидел бы там Ленина! Он бы увидел, как окруженный караулом Владимир Ильич, в антитезу всему атеистическому социализму, своим забальзамированным телом показал миру тягу коммунистических феодалов к брэнду фараоновских мумий. Но никто из жителей города-героя Москвы не умел кружа вокруг Красной площади, не находить ее!!! на этот казус была способна лишь лирическая сущность Венички, замешанная на самоистреблении во имя искусства изящной словесности. - Ну почему ж никто, а Эдичка Лимонов? — Возразил Прагин,
- А… дадада, нараспев пропел Леонид Андреевич, кто же не читал его роман — «Это я Эдичка»?! Всяких прочитал, что духовный эксгибиционист Эдичка тоже держал Красную площадь в эпицентре своих великих замыслов! Голый и никому не известный, он сидел на балконе американского небоскреба, взирая сквозь увеличительную своего линзу тщеславия на непокоренную им русскую литературу. А ночью в обидном ущемлении амбиций Эдичка отминетил под Нью-Йоркским мостом своими белыми устами фиолетовый член африканского бомжа. После этого опыта он раскрасил в своем исповедальном романе-эссе «Это я Эдичка» — всю эту коитально реалистичную сцену, О чудо! — бесстыжий вуайеризм раскрепощенного Эдички, совершил фурор в читательских душах! И погремушка славы ударила наконец в биографию героя! Великая сцена минета под мостом, сделанного белым бездомным черному бомжу выпятила Эдичкину индивидуальность из безликой толпы потребителей его таланта! Он сделался лидером молодежной партии, и засел Эдичка в палатах каменных, управлять оттуда своими фанатами: Пусть « на обломках самовластья напишут наши имена»: «Здесь были Киса и Ося, а так же Веничка и Эдичка!» — Ибн они стоят того, — завершил свой спич Леонид Андреевич, — потому что немало интеллектуальных выпивох, очарованных Веничкиной музой, пытались вытянуть из своего бездарного алкогольного омута, хоть толику вдохновения, чтобы блеснуть талантом и прославиться как Ерофеев ! Но никому не удалось достичь вершин народного признания! - Сансэй! — тревожно сказал Праги. я чувствую беда с Вами в этой Йошкар-Оле. - Ой беда, друг мой, вяло промолвил доктор, ой беда! — и с этими словами он отлетел в объятья Морфея, схваченный похмельным сном. Прагин так и не дождался больше ни слова и встревоженно, в каком-то сумбурном раздумье разъединился. .
ГЛАВА 10. Квантовый скачок — как ты мала Вселеннушка. «Хочешь рассмешить Бога — поделись с ним своими планами на завтра»
Эдичка и Веничка своим вольнодумством, в некотором роде, ознаменовали конец эпохи социализма. В бурные девяностые, еще недавно священную Красную площадь, где вечный огонь заставлял трепетать сердца, а почетный караул охранял мавзолей Ленина, как святыню эпохи, осеменили хлипкие лотки, на которых выставлялись как сувениры подлинные ордена и медали Великой Отечественной Войны. Кургузо одетые провинциалы и модно расхристанными на ветру иностранцы, азартно шныряли по Красной площади торгуясь и покупая цветных матрешек «беременных генеральными секретарями партии и руководителями СССР» - мал мала меньше. На бесчисленных лотках и шатких прилавках, соблюдая историческую иерархию, выставлялись в качестве "послереволюционных царей" – матрешки ВОЖДИ! - Да разве были после революции цари? - Конечно, ДА! Впереди строя "послереволюционных царей" выставлялась — МАТРЕШКА Ленин с надписью: "Владимир Великий». За ней по очереди стояла УСАТАЯ матрешка-Сталин с надписью: "Иосиф Железный", за нем шла лысая Матрешка-Хрущев, подписанная: "Никита Чудотворец", Затем шла бровятая матрешка-Брежнев, с табличкой: "Леонид Летописец" и архи популярная с родимым пятном на лбу матрешка-Горбачев подписанная золотыми буквами: "Михаил Меченый". Платон со своим сюрреализмом про горбатого пионера, который пил пиво, когда все памятники Ленину выстроились в Мавзолей чтобы увидеть оригинал, оказался не так уж криминально креативен. Зря папаша гегемон с мозгами завернутыми в газету, патриотически высек сына, вышибая из него писательский дух. В девяностые по Красной площади гуляли школьники, присосавшись к банкам под названием «Отвертка» и «Вертолет» . Школьницы, потягивая сладкие напитки из водки, разбавленной «Фантой» и хихикая, гадали на матрешках-президентах, как на ромашках. Вместо «любит - не любит» они чередовали «Лысый-волосатый» : Ленин лысый! Сталин волосатый! Хрущев лысый! Брежнев волосатый! Андропов лысый! Черненко волосатый! Горбачев лысый. Ельцин волосатый! – Не любит!
Юный креативный Платон своим рассказом про Красную площадь прозревал будущее, как вещая Кассандра! А Веничка Ерофеев если б попал на Красную площадь в 90-тые годы — наверняка испытал бы катарсис, увидев гуляющих по площади оживших вождей мирового пролетариата! В кепке набекрень, с красной гвоздикой в петлице, по знаменитой брусчатке вокруг Мавзолея разгуливал Ленин под ручку с пыхтящим трубкой Сталиным, облаченным в кирзовые сапоги. Одной рукой вцепившись в жилетку, другую выпростав вперед, Ленин указывал на вывеску: «Историческое фото на память» - прейскурант цен. Иностранцы белозубо улыбаясь становились между историческими фигурами Ленина и Сталина, чтобы запечатлеть себя на вечную память в семейный альбом на Красной площади в компании раритетных вождей. Частный бизнес расцветал на Красной площади, пожимал руки богатым нищим и пируя вместе с ними после трудового дня в шикарном интерьере Елисеевского гастронома. Но дав немного раскрутится новым предпринимателям их тут же грабили и разоряли рекетеры На несчастную, обманутую и ограбленную Россию обрушилось столько проблем, что Америка казалась землей обетованной. Как только приподняли железный занавес многие бывшие коммунисты под марш Славянки хлынули в Израиль на историческую родину, которую им помог приобрести, ругаемый ими ВЕЛИКИЙ СОВЕТСКИЙ СОЮЗ; Так же волну эмиграции со всех концов нашей страны жадно подхватили Соединенные Штаты, куда стали сливаться наши «умы» и «середняки», через дуршлаг таможни, ассимилируясь на чужеродной почве, под манной дармовых пособий. Алчные янки бесстыдно скупали наши интеллекты и души. Зубы, новоиспеченных эмигрантов вгрызаясь в American life, теряли отечественные пломбы и заменяясь на импортные мосты! Бывшие наши, сказав Отечеству - гуд бай, взлетали на Боинге к ядерным облакам и, выпустив шасси за бугром, превращались в иностранцев! Но, для молодых Америка оказалась колонией строгого режима с усиленным питанием, им надо было ПАХАТЬ!
Гораздо лучше очутится в США уже готовой бабкой! Кем ты была в Эсэсэре, бабка? — Сторожиха облупленных скамеек, летописица двора, биограф своих соседей!!! Ты сорила на лавке подсолнечной шелухой, щурясь на молодых шлюх, стряхивающих маникюром пепел с длинных сигарет. В США ты сама носишь короткие юбки, плаваешь в бассейне и рассуждаешь о сексе! В автобусе никто не толкает тебя под зад с пожеланием немедленно занять свое место на кладбище! Все вежливо улыбаясь говорят тебе: "Excuse me!" И тебя больше не волнует, что едят соседи на ужин и чем у них пахнет. У всех всё есть! И ты знаешь они едят то же что и ты! Всюду работают кондиционеры! - И если у тебя ностальгия по родным запахам, ты умрешь от тоски!
Однако совсем другое дело, иммигрировать в США уже готовым дедкой. Тебя мучат воспоминания, кем ты был! – Ты был директор, начальник или большой человек! Ты был тем, кого тихо боялись или громко уважали! НО. Твои доблестные воспоминания некому рассказать! Английский делает из тебя идиота — и ни один американец не хочет выучить русский, чтобы послушать героические мемуары твоей ушедшей молодости! - Где эти хваленые публичные дома?! О которых ты мечтал в суровом партийном прошлом! Вместо шахмат, домино и почета у тебя остается эмансипированная бабка и внуки-акселераты, которые на великом и могучем русском языке ни шарят ни слова! Ты, сохнешь в кресле с гарбича, превращаясь в списанный утиль! Тебя взяли с собой в нагрузку, как «Малую землю» к «Мастеру и Маргарите».
А что если сразу родиться в США?! Без ПРОМЕЖУТОЧНОЙ РОДИНЫ! … ты выплыл из теплого материнского чрева прямо в черный район! – на дворе 21 век – уже повсюду дискриминирована твоя белая плоть! КРУГОМ ТРАНСВЕСТИТЫ, ТРАНСГЕНДЕРЫ ГЕИ И ЛЕЗБИЯНКИ! ТЫ, ВООБЩЕ, НЕ ЗНАЕШЬ КАКОГО ТЫ ПОЛА!!! Тебе дураку, здесь что-то отрежут и что-то пришьют до того как у тебя вырастут мозги! Эти мозги тебе здесь ТАК ЗАПУДРЯТ, что ты НЕ УЗНАЕШЬ СЛОВ МАМА И ПАПА. Бедный, несчастный АМЕРИКАНСКИЙ МЦЫРИ:
Я никому не мог сказать Священных слов ОТЕЦ И МАТЬ.
Потому что у тебя есть РОДИТЕЛЬ 1 и РОДИТЕЛЬ 2 — это может быть два мужика, или две бабы переделанные черт знает во что, но ты должен считать это нормой, и даже восхищаться этим ИЗВРАЩЕНИЕМ названным великим ЗАПАДНЫМ ПРОГРЕССОМ. Ведь если б не этот прогресс, ты, зачатый в пробирке и выношенный в суррогатном чреве, вообще не выплыл бы в этот безбожный перевернутый с ног на голову МИР.
И, обидевшись на чудовищные перемены в этом безумном, безумном, безумном, мире — ты с тоской посмотрел на родную Россиюшку!
Прости мне искушенье Боже ! Покинуть и предать, почти одно и тоже!
Ты купил билет и укатил на родину. Но здесь уже не тот СОВДЕП — в уборную бесплатно не пускают! За кушать и какать здесь надо платить. Капиталисты подняли забрала. Интеллигенция дохнула на ладан, но есть Ракеты, и Америка побаивается. Человеческая популяция самоистребляется собственной глупостью и жадностью — все эта крутящаяся коммуналка, вся эта карусель под названием Земной Шар пугает своей неадекватной непредсказуемостью. Так, может лучше сразу иммигрировать в космос?! Ты проснулся в нирване облаков и, увидев спутник, шныряющий между метеоритами, понял: напрягаться надо везде: На Луне одиноко и пусто без притяжения. На Марсе одиноко и не цветут сады. А на Земле слишком людно и неспокойно. — О, Боже? как ты мала, Вселеннушка! Ты вздохнул, повернулся на другой бок, выпустил углекислый газ, и перестав суетиться нежно и преданно полюбил свое место под солнцем.
Глава 11. И ТАК ДАЛЕЕ… И ТАК ДАЛЕЕ...
Прав Платон и Аристотель — не удерживай картечь! С кем бы, кто не ветолётил, заломив округлых плеч, От финального прибытья до совместной чаши сна Всяка тварь, свершив соитье, оглушительно грустна.
Леонид Андреевич почувствовал что чья-то рука легла ему на плечо и открыл глаза. За окном смеркалось. На углу постели глядя на него сидел Прагин. - Вы в порядке, сэнсэй? — озабочено спросил он, я привез ваш нутбук. Он оглядел номер, оценивая эстетику интерьера — «Неказисто, но приветливо». - Боже мой, Антон! — обрадовался доктор! Как я рад, золотой ты мой! - Лекция у вас завтра, я все проверил, — сказал Прагин, — ближайший ресторан китайско-японской кухни недалеко, стол заказан. - Бог мой Красная площадь снилась, матрешки и Ленин со Сталиным, представляешь? - Чем-то подобным вы бредили утром, сэнсэй! Признаться я подумал, что случилось нечто нехорошее! Я не мог дозвониться до вас, волновался и вот, взял ноутбук и прилетел! Представьте, как же я был ошарашен, когда увидел, что всё это не бред! Не сумасшествие! — и Спасская башня, и Амстердамская набережная, и все эти соборы, и Кремлевская стена, и Царь пушка! Всё в ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ стоит в центре Йошкар-Олы! Да еще в обнимку вместе со всеми Лоренцами, Рембрандтами, Пушкиными, соборами и Венецианскими дворцами! Вся эта безумная эклектика — не фантазии, а реально сермяжная правда жизни! Грубая, так-скать, действительность! М-да, я был мягко говоря — впечатлен!!! А этот глава марийцев, президент, всей этой Марийской республики, красиво названной Мери Эл — господин Марцелов, видать большой чудила! - И он действительно пишет стихи? - Всё ещё не хотел верить Леонид Андреевич - Да! Да! Да! кивал Праги - я слышал в машине по радио он прямом на партсобраниях декламирует свои сочинения! Так и чешет стихотворно! не знаю - это местный гений или фрик? — но ошеломляет реально! - Не-ну и, вправду, сногсшибательно!!! Я и представить не мог, что такое Йошкар-Ола! Городишко то, даже не миллионник, — ПРОВИНЦИЯ, какие-то 200 с чем-то тысяч — и тут такое - Собор Василия Блаженного — это же надо придумать нипадецки, и скопировать собор в натуральную величину! И главное, хоть бы я в Инет заглянул, так мне даже-ть в голову не пришло! Кто ж мог подумать что ваши слова, не бред и не помутнение? Что все это, — ОБЫКНОВЕННАЯ РЕАЛЬНОСТЬ! — Я подумал… даж не знал, что и думать! Звучали вы странно, сэнсэй, более чем странно… Но представить что бы крыша слетела с такой умной головы — нет, не реально! Но и то что вы, описали, мой сэнсэй! — извините звучало за гранью! НЕТ! — решил я - НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!! - И вот я здесь! И увидел! И убедился — все может быть! — И даже то, что быть не может! - Я дьявольски голоден! — хохотал доктор, радуясь здоровому и справедливому изумлению розовощекого богатыря Прагина. - Спасибо дружище, что прилетел! И с ноутбуком выручил, и все тут по местам расставил! Я сейчас же, буду готов на выход! И скрывшись в ванной комнате Леонид Андреевич нАскоро, но с наслаждением встал под горячие струи душа. Действительно, не прошло и 10 минут, как он аккуратно одетый и причесанный вышел с Прагиным из «Йошкиного кота», прихватив свою черную кожаную тетрадь и ручку с золотым пером . © Copyright: Татьяна Костандогло, 2010.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
