И мотылек, которому я снюсь, и мотылек, который снится мне, — одна и та же солнечная грусть, развеянная ветром по весне.
Я выбрал это изо всех времен, но кажется, что я еще не жил: мне новы звуки всех земных имен, но так знаком тревожный шорох крыл.
От сумерек брусничного листа до самых дальних, самых ярких звезд вся жизнь моя в пространство пролита, и все оно во мне переплелось.
И если я чего-нибудь боюсь, то взмаха крыльев в сонной тишине. Но ласков Бог, которому я снюсь, и светел Бог, который снится мне.
Дмитрий Румянцев
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.